Эрдоган на саммите БРИКС в г. Казани охарактеризовал отношения с Россией как «многогранные». Однако множество граней вовсе не означает, что у нас всё в полном порядке. О некоторых противоречиях турки вновь напомнили русским.
В чём же суть основных противоречий между Турцией и Россией
Распад СССР и последующие геополитические трансформации на постсоветском пространстве в Турции, как и в блоке НАТО в целом, восприняли как историческую слабость России. Будучи небольшой частью Европы и значительным пространством Азии, Турция, при сохранении западного вектора стратегической ориентации в плане безопасности и экономики, стала ориентироваться на Восток (а точнее постсоветскую географию новообразованных тюркских республик).
Анкара прекрасно понимает, что ЕС ещё не скоро примет Турцию в свой состав. Однако Турцию и континентальную Европу связывает общий щит НАТО, Анкара входит в таможенный союз ЕС, не снимает с повестки вопрос евроинтеграции, получает от европейцев современные производственные технологии, а также использует свою выгодную географию для логистического сервиса ЕС.
Именно турецкая тактика «евразийского моста» для выхода Запада (США, Великобритании, НАТО и ЕС) в постсоветскую Азию (Южный Кавказ и Центральную Азию) позволяет Анкаре реанимировать амбициозные геополитические планы по повышению своего статуса от регионального государства в пользу центра тюркского полюса (доктрины неопантуранизма и неоосманизма). В экономике Турция стремится обеспечить связующую роль на пути к богатейшим природным ресурсам «тюркского мира». Всё это возможно при системном ослаблении России и вытеснении её лидирующей роли из названных южных регионов постсоветского пространства.
Соответственно, общетюркская (этнокультурная, экономическая, энергетическая, транспортно-коммуникационная, военная и политическая) интеграция при лидерстве Турции создаёт основу серьёзных противоречий с Россией. Очевидно, институционализация данного процесса, стартовавшего в 1992 г. с образования Турецкого агентства по сотрудничеству и координации связи (TIKA), а затем трансформировавшегося в 2009 г. в Тюркский Совет и далее в 2021 г. в Организацию тюркских государств (ОТГ), ещё не завершилась.
ОТГ стала выражением политической межгосударственной интеграции тюркских государств, но в её систему входит также общетюркская Академия (как институт образовательной и интеллектуальной интеграции) и Конференция по сотрудничеству спецслужб тюркских стран (создана в 1998 г.). В перспективе Турция планирует в рамках данной политики создать при содействии НАТО азиатское бюро альянса под названием «Армия Турана», сформировать единую транспортно-энергетическую систему и Туранский экономический рынок.
Между тем, Турция и в других регионах постсоветского пространства придерживается противоположных интересам России позиций. В частности, в отношении Крымского полуострова и Украины. Анкара в Крыму делает ставку на местный тюркский фактор в лице крымских татар, публично называет воссоединение Крымского полуострова с Россией аннексией со стороны Москвы, ибо желает со временем присоединить Крым к себе (либо повторить кипрский сценарий) с учётом его стратегической значимости в черноморском бассейне. Для Турции легче отнять Крым у слабой Украины, нежели от мощной России.
Турция поддерживает активное военно-техническое сотрудничество с киевским режимом, поставляет им своё вооружение и боевую технику (включая беспилотники, БМП, стрелковое оружие), что используется ВСУ против российских военнослужащих и мирных граждан. Очевидно, своё якобы несогласие поддерживать санкционный режим в адрес России Анкара пытается перед Западом компенсировать политическими откровениями и военной помощью Украине.
Глава МИД Турции Хакан Фидан в интервью Hurriyet 3 ноября заявил: «Справедливое разрешение войны должно быть найдено в рамках территориальной целостности Украины».
Данное заявление Фидана о сохранении территориальной целостности Украины фактически является продолжением прошлых публичных высказываний самого президента Р. Эрдогана и его предшественника в МИДе М. Чавушоглу. Турки и ранее считали Крым частью Украины, а освобождение известных регионов на юго-востоке называли «российской аннексией».
Естественно, подобная однозначная политическая позиция и военно-техническая помощь Турции киевскому режиму не позволяет рассчитывать на объективное посредничество Анкары в деле политического урегулирования российско-украинских отношений. Если Турция называет СВО ВС России на Украине «агрессией и аннексией», тогда как же характеризовать действия силовых структур самой Турции в Сирии, Ираке и Карабахе?
Очередным противоречивым вопросом в современных турецко-российских отношениях остаётся вопрос блокирования банковских платежей российскому бизнесу со стороны турецких финансовых институтов под давлением США. Иными словами, турки хотят получать от России многомиллиардные прибыли (например, в строительном бизнесе, в сфере туризма, поставках и продаже газа), но «опасаются» американских санкций в ситуации с платежами.
Турция заинтересована в открытии кратчайшего пути для пространственной связи с остальным тюркским миром через слабую и потерпевшую поражение Армению, то есть Зангезурский коридор. При этом турецкая дипломатия выстраивает свою тактику таким образом, чтобы и Россия оказала им максимальную помощь в плане давления на Армению с обещаниями установления российского погранконтроля над 43-км участком дороги в Зангезуре.
К чему может привести обострение турецко-российских противоречий? При всех расхождениях позиций и интересов Турции и России, очевидно, что нас сближает общее желание исключить над собой диктат со стороны Запада (США и Европы). И в этом контексте вот уже почти четверть века Россия и Турция смогли добиться взаимовыгодного и динамичного партнёрства преимущественно в сфере экономики. Последнее позволило несколько укрепить экономический суверенитет Турции, исключить военную эскалацию в зоне Черноморских проливов в период проведения СВО, предложить туркам и отчасти реализовать крупные энергетические проекты (два газопровода – «Голубой поток» и «Турецкий поток», АЭС «Аккую» и «Синоп», газовый хаб, зерновой хаб, массовый туризм, строительный бизнес и др.).
Однако углубление противоречий по отношению к той же Украине и Крыму, а также Центральной Азии и Южному Кавказу, со временем могут обнулить позитивную динамику двусторонних отношений и создать конфликтную ситуацию между нашими странами. Турция с НАТО и без НАТО вряд ли способна будет одолеть Россию в военном конфликте, а все её планы с приставками «нео-» сложатся как карточный домик. Некоторые локальные военные успехи турецкой армии в той же Ливии, Карабахе и Сирии сформировали ложные стереотипы о непобедимости Турции. Однако Анкара в ситуации с Израилем кроме громких словесных угроз не может предложить тем же палестинцам в секторе Газа и арабам Ливана ощутимую военную помощь.
Россия не заинтересована в обострении отношений с соседней Турцией, к тому же приложила немало сил, средств и времени для повышения товарооборота и улучшения связей с Анкарой. Однако Россия не станет вечно «недоумевать» продолжающейся политикой турецкого пособничества киевскому режиму, представляемое неким посредничеством. Если Турция не может договориться с Европой более полувека, то Россия не собирается в ЕС: после СВО Европа сама ускорит восстановление связей с сильной Россией.
Время Эрдогана не вечно, но принципы отношений с Россией должны формировать позитивную преемственность. Иначе всё за короткий промежуток можно растерять.
Александр Сваранц – доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»
