После нескольких месяцев напряженных отношений и враждебных заявлений с обеих сторон соперничество между суданской армией, возглавляемой генерал-лейтенантом Абдель Фаттахом аль-Бурханом, председателем Суверенного совета Судана, выполняющим обязанности президента, и военизированной группировкой «Силы быстрого реагирования» (СБР) во главе с его бывшим заместителем по Суверенному совету генералом Мохаммедом Хамданом Дагало (он же Хемедти) 15 апреля сего года переросло в открытые вооруженные столкновения.
В основе нынешнего кризиса, отмечает Арабский центр политических исследований Катара, лежит непрекращающаяся борьба между двумя указанными выше военно-политическими формированиями за власть и контроль над экономическими ресурсами страны. Ни один из лидеров этих группировок не намерен отказываться от приобретенной власти и влияния, которые позволяют им в своих личных интересах использовать богатые природные ресурсы Судана-от месторождений золота до пахотных земель и доступа к портам на Красном море.
Здесь следует иметь ввиду, что после переворота в октябре 2021 года, когда было распущено переходное военно-гражданское правительство Абдаллы Хамдока, Хемедти де-факто стал вице-президентом страны без какого-либо контроля над его деятельностью. В результате этого он сосредоточил в своих руках большие полномочия, получив доступ к бюджету страны и мандат представлять Судан на мировой арене, заключая союзы и торговые сделки.
Непосредственным поводом для начала военных действий стали резко обострившиеся разногласия об условиях и сроках интеграции СБР в состав суданских вооруженных сил в соответствии с Рамочным соглашением, подписанным сторонами 5 декабря 2022 года. Аль-Бурхан считает, что объединение вооруженных сил должно произойти в течение двух лет, в то время как Хемедти настаивает на 10-летнем периоде. Вместе с тем нельзя исключать, что этот шаг явился следствием и необузданных политических амбиций вновь испеченного африканского олигарха с бонапартистскими замашками, о чем в последнее время все чаще свидетельствует развитие внутриполитических процессов в странах Африки.
В условиях резко обострившихся отношений обе стороны стали лихорадочно искать союзников. В этой связи в арабских политических кругах высказывается мнение, что Хемедти никак не мог предпринять попытку государственного переворота против аль-Бурхана, не получив «зеленый свет» из Абу-Даби, где хранятся его финансовые активы. По данным одного ближневосточного издания, состояние Хемедти оценивается в 7 миллиардов долларов, половина которых хранится в одном из банков ОАЭ. Эти деньги он заработал на «торговле золотом» еще при Омаре Башире за оказанные ему услуги в борьбе с повстанцами в 2003 году в Западном Дарфуре, получив контроль над рядом золотых приисков в этом штате. Кроме этого, на территории ОАЭ находятся 11 его предприятий, которые занимаются переплавкой золотоносной руды с суданских рудников, поступающей туда нелегальным образом.
При этом в этих кругах обращают внимание на тот факт, что за три дня до его выступления против аль-Бурхана президент ОАЭ, шейх Мохаммед бен Заид аль-Нахайян прибыл с необъявленным визитом в Каир, где в аэропорту его встречал президент Египта ас-Сиси. Неизвестно, что обсуждали эти два деятеля, но очевидно то, что у Мохаммеда бен Заида было достаточно рычагов, учитывая резкое ухудшение экономического положения Египта, оказать давление на египетского визави, чтобы убедить его отказаться от военной поддержки аль-Бурхана в Судане.
Однако Абу-Даби отрицает, что оказывает военную поддержку Хемедти. Между тем, по информации The New York Times, ОАЭ под видом оказания гуманитарной помощи беженцам из Судана поставляет также на чадский аэродром Амджарас вооружение, беспилотники и иное военное снаряжение, которое затем переправляется в Судан.
Для прикрытия этой операции в районе этого аэродрома был развернут госпиталь для лечения боевиков СБР, пострадавших в ходе военных действий в Судане. Как утверждает газета, за разрешение на проведение этой операции президент Чада Махамат Идрис Деби получил от Абу-Даби кредит в размере 1,5 миллиарда долларов при годовом бюджете страны в размере 1,8 миллиарда долларов. Ссылаясь на дипломатические источники, газета отмечает, что это ведет к осложнению отношений ОАЭ с Египтом, который поддерживает суданских военных, а также и с Саудовской Аравией, которая взяла на себя роль основного посредника в урегулировании суданского конфликта.
Независимо от того, кто будет находиться в Хартуме у власти, геополитическая важность Судана для ОАЭ объясняется их стремлением укрепить свои позиции в районе Аденского залива и Красного моря путем строительства в Порт-Судане своей базы ВМС, отмечается в одном из изданий. В декабре прошлого года одна из компаний ОАЭ уже подписала контракт на 6 миллиардов долларов на строительство порта и создание экономической зоны на суданском побережье Красного моря.
Ставка Абу-Даби на Хемедти создает проблемы не только для Каира, но и для Эр-Риада, имеющего в Судане не менее серьезные, если не большие экономические интересы. Но, как отмечает издание The Middle East Eye, наследный принц Мохаммед бен Салман, учитывая печальный опыт совместных военных действий ОАЭ и КСА в Йемене, когда их войска не смогли не только вытеснить хуситов из Саны, но и предотвратить ракетный обстрел аэропортов и иных целей по всему королевству, не заинтересован в перерастании нынешнего конфликта в Судане в полномасштабную гражданскую войну, что приведет к срыву экономических проектов Эр-Риада в районе Красного моря и в первую очередь в этой стране.
К этому следует добавить и скрытое соперничество, развернувшееся в последнее время между руководителями этих двух государств за лидерство в арабском мире. Дело в том, что финансовый «бум», наблюдаемый сегодня в Абу-Даби, породил в местных кругах своего рода эйфорию вседозволенности при ведении дел с африканскими и иными партнерами без учета интересов других государств, что вызывает недовольство Эр-Риада.
Позиция Египта в отношении суданского конфликта определяется тем, что в Каире в нем усматривают прямую угрозу своей национальной безопасности, так как его дальнейшая эскалация может привести к обострению ситуации на его и без того неспокойных южных границах, в частности открыть маршруты для контрабанды оружия и незаконной торговли.
Каир поддерживает аль-Бурхана с 2019 года, когда он взял власть в свои руки, свергнув режим аль-Башира и тем самым приостановив процесс демократических преобразований в стране, который мог бы в свою очередь подтолкнуть египтян к протестным выступлениям против военного режима ас-Сиси. Кроме того, Египет видит в Судане своего стратегического союзника в решении проблемы справедливого распределения вод Голубого Нила в связи со строительством Эфиопией гидростанции «Великого Возрождения».
С началом боевых действий в Судане, по утверждению The Economist, ВВС Египта нанесли несколько ударов по целям СБР в Хартуме, но затем, находясь в сильной финансовой зависимости от Саудовской Аравии, ОАЭ, Кувейта и МВФ, Каир был вынужден занять более сдержанную позицию, отдавая предпочтение негласному сотрудничеству с аль-Бурханом, чтобы, по словам одного обозревателя, «попытаться предотвратить опасный прецедент перехода от военной автократии к гражданской демократии».
Что касается США, то здесь они потерпели полное фиаско. Всего лишь за несколько недель до начала этого конфликта, как отмечает The New York Times, американские дипломаты и некоторые чиновники ООН заявляли о том, что Судан находится на пороге «прорывного соглашения» о переходе страны от военной диктатуры к «полноценной демократии».
Дело в том, продолжает газета, что на примере Судана Вашингтон планировал продемонстрировать эффективность внешнеполитического курса администрации Байдена, в основе которого лежит «продвижение демократии во всем мире», что ведет якобы к ослаблению позиций коррумпированных лидеров и позволяет странам противостоять влиянию Китая, России и других государств.
Но развитие событий приняло такой неожиданный поворот, что, как подчеркивает американская газета, «усилия США по продвижению Судана к демократии привели к военному конфликту» и тем самым американским дипломатам, которые вели переговоры с суданцами, пришлось спешно закрывать свое посольство в Хартуме и из-за возникшей угрозы их личной безопасности после обстрела одной из машин диппредставительства бегством спасаться из столицы на сей раз не на самолетах, как это было в Афганистане, а на вертолетах в ночное время.
Критики администрации Байдена подчеркивают, что американские дипломаты «допустили серьезный промах, потакая этим двум генералам с самого начала их прихода к власти, соглашаясь с их иррациональными требованиями и обращаясь с ними как с законными политическими деятелями, что только создавало иллюзию их легитимности и подпитывало их жажду власти». При этом немалый вклад в провал американской политики в этой стране вложил предыдущий президент Дональд Трамп, который после свержения Омара аль-Башира пафосно заявил: «Сегодня у власти находится великий народ Судана, новая демократия пускает корни».
Бывшая советник спецпредставителя США по Судану и Южному Судану Жаклин Бернс, ныне эксперт RAND Corporation, считает, что нынешний кризис в Судане возник в том числе и по вине США. По ее мнению, когда в 2019 году был свергнут режим Омара аль-Башира Вашингтон не оказал необходимой поддержки политическим партиям и организациям гражданского общества, которые инициировали антиправительственные выступления, отдав приоритет установлению сотрудничества с военными лидерами.
И до последнего времени основное внимание США продолжали уделять умиротворению двух соперничающих генералов, передоверившись их публичным заявлениям о том, что они передадут власть гражданскому правительству в ближайшей перспективе, чего в истории современного Судана за 40 лет военного правления никогда не отмечалось. При этом, по мнению многих экспертов, США совершенно не учитывают то обстоятельство, что их намерения «демократизировать Судан» встречают со стороны стран Персидского залива с авторитарными методами управления либо безразличное, а чаще всего враждебное отношение. Египет, например, поддерживающий тесные связи с суданскими военными кругами, совсем «не заинтересован в развитии демократического процесса» на своей южной границе, опасаясь, что это может привести к активизации деятельности местной оппозиции.
Одну из своих главных целей в этом регионе Вашингтон видит в том, чтобы не допустить создания на территории Судана российской военно-морской базы, разговоры о которой ведутся еще со времен Омара Башира.
Разразившийся семь месяцев тому назад вооруженный конфликт грозит перерасти в затяжную полномасштабную гражданскую войну на большей части территории страны. По состоянию на сегодняшний день, в Хартуме и его городах-побратимах Бахри и Омдурмане СБР контролируют НПЗ Аль-Джайли, аэропорт Хартума, президентский дворец, здание государственной телерадиовещательной компании в Омдурмане и значительную часть жилых районов столицы.
В результате предпринятого в последние два месяца наступления в Дарфуре им удалось вытеснить из этого региона силы регулярной армии и установить контроль над четырьмя из пяти штатов этого региона-Южным Дарфуром, Западным Дарфуром, Центральным Дарфуром и Восточным Дарфуром.
Захват указанных территорий сопровождался массовыми зверствами в отношении местных африканских племен. Так, в конце октября сего года около 1000 африканцев из племени массалит, в основном подростки, женщины и пожилые люди, были убиты боевиками СБР и местными арабскими ополченцами в деревне Ардамата, недалеко от столицы штата Западный Дарфур города Эль-Генейне, после того как из него отступили подразделения суданской армии. Еще раньше 15 июня в этом городе был похищен и убит губернатор этого штата Хамис Абдалла Абакар, выходец из этой этнической группы. Это произошло после того, как он дал интервью саудовскому телеканалу Аль Хадас, в котором обвинил СБР и связанные с ними местные арабские ополчения в геноциде племени массалит.
После того, как Хартум оказался в эпицентре боевых действий генерал Бурхан в августе сего года перенес свою штаб-квартиру и большую часть правительственных учреждений на побережье Красного моря в Порт-Судан, куда перебазировались и иностранные посольства. Что касается столицы, то здесь вооруженные силы Судана ведут боевые действия против СБР с хорошо укрепленных военных баз, включая авиабазу в Вади Сайдна.
Под управлением центральных властей сегодня находятся 9 из 18 штатов в северных и восточных районах страны. Это наиболее развитые в экономическом отношении территории, где ведется добыча полезных ископаемых и производится различная сельскохозяйственная продукция, в том числе на экспорт в страны Залива.
Интенсивность и масштабы боевых действий последнего времени свидетельствуют о том, что третья по величине страна Африки стремительно погружается в состояние хаоса, граничащего с развалом государства. По последним данным, жертвами военных действий стали по меньшей мере 10400 человек, которые погибли в основном в Хартуме и регионе Дарфур. Пять миллионов человек -примерно десятая часть населения Судана-стали внутренне перемещенными лицами, а еще 1,2 миллиона человек бежали в соседние страны- в Чад, Южный Судан и Египет. Половина оставшегося в стране населения нуждается в гуманитарной помощи.
По данным британского издания Middle East Eye, полученных из дипломатических источников, связанных с проведением в Джудде переговоров между двумя воюющими сторонами при посредничестве Саудовской Аравии и США, ни одна из сторон не собирается идти на компромисс и настроена вести войну до победного конца.
Более того, создается впечатление, что, если ни одна из сторон окажется не в состоянии нанести решающее поражение своему сопернику, то они готовы пойти на создание своих собственных правительств на контролируемых ими территориях по ливийскому сценарию, когда Восток и Запад страны управляется независимыми друг от друга администрациями.
Переведя большую часть правительственных учреждений в Порт-Судан, главный морской порт страны с единственным на сегодняшний день функционирующим международным аэропортом, генерал Абдул Фаттах аль-Бурхан уже приступил к их реорганизации по своему усмотрению.
В целях оптимизации управления и решения насущных проблем, как председатель Суверенного совета, он одобрил решение переходного правительства об отставке министров внутренних дел, юстиции, промышленности и по делам религии. Отдельными указами он также отправил в отставку губернаторов штатов Аль-Джазира, Кассала, Западного Кордофана и Северного Дарфура. Несколько ранее он издал указ об освобождении от выполнения своих обязанностей пяти гражданских членов Суверенного совета.
В свою очередь командующий СБР генерал Хемедти выступил с предупреждением о том, что создание нового правительства в Порт-Судане вынудит его пойти на сформирование своего правительства в Хартуме или другом городе, находящимся под контролем его вооруженных сил. В этой связи высказывается мнение, что наиболее подходящим для этого местом мог бы стать город Эль-Генейне, административный центр штата Западный Дарфур, через который проходят основные пути, связывающие Судан с Чадом, откуда СБР получают военную помощь. Для придания «легитимности» своему правительству, как считают эксперты, Хемедти даже может включить в его состав представителей различных гражданских организаций.
Несмотря на последние успехи СБР по установления контроля над четырьмя из пяти штатов Дарфура, по мнению ряда экспертов, шансы Хемедти на его победу остаются незначительными. В отличие от генерала аль-Бурхана он не принадлежит к традиционной хартумской элите, которая с момента получения Суданом независимости в 1956 году доминировала в политической и экономической жизни страны, несмотря на форму правления: будь-то гражданскую или военную. Поэтому по своему положению в военно-политических кругах Судана, как пишет британская Guardian, он остается «чужаком».
Аль-Бурхан, напротив, позиционирует себя в качестве легитимного главы государства, выступив на последней сессии Генассамблеи ООН и заседании Лиги арабских стран с предложением признать СБР террористической организацией. Находясь в Нью-Йорке, он провел встречи с президентами Египта, Уганды, Эфиопии и министром иностранных дел РФ С. Лавровым.
Следует отметить, что в работе саммита Россия-Африка, состоявшегося в конце июля сего года в Санкт-Петербурге, вместо генерала аль-Бурхана, как ранее обещала суданская сторона, ввиду развернувшихся в стране военных действий принял участие его заместитель по Суверенному совету Судана Малик Агар, который во время своего визита в Москву в июне обратился с просьбой оказать содействие в прекращении вооруженного конфликта. В состоявшейся с ним беседе глава МИД РФ С.Лавров заверил собеседника в том, что Москва использует все имеющиеся у нее связи для разрешения этой проблемы.
Что же касается возможностей суданской армии по нанесению решающего поражения Силам быстрого реагирования то они пока тоже не просматриваются. Даже если ей удастся восстановить свой контроль над Хартумом, дальнейшее ее продвижение с боями для освобождения Дарфура столкнется с огромной логистической проблемой-расстояние от Хартума до столицы штата Западного Дарфура составляет 1400 километров (это как от Киева до Берлина).
Поэтому, как считает один из лидеров главного оппозиционного блока суданских политических партий «Силы за свободу и перемены» Халед Омар Юсеф, с которым солидаризируется британская Daily Mail, наиболее вероятным исходом нынешнего военно-политического конфликта в Судане может стать раскол страны по «ливийскому сценарию». Тем более, как замечает катарский веб-сайт The New Arab, ливийский генерал Халифа Хафтар, фактический руководитель восточных районов Ливии и предводитель СБР Хемедти, который оказывал в 2019 году военную поддержку в его походе на Триполи, являются старыми знакомыми и представляют собой «две стороны одной медали».
Виктор Гончаров, эксперт-африканист, кандидат экономических наук, специально для журнала «Новое Восточное Обозрение»