EN|FR|RU
Социальные сети:

Отношения между Индией и КНР в состоянии «разрядки»?

Владимир Терехов, 07 ноября 2024

Состоявшаяся 23 октября с. г. на полях очередного саммита БРИКС встреча лидеров Индии и КНР стала одним из самых значимых актов Казанского мероприятия с участием 30-и стран.

О начавшейся разрядке в китайско-индийских отношениях

БРИКС встреча лидеров Индии и КНР

В статье-комментарии китайской Global Times использован термин détente для характеристики состояния отношений между двумя из нескольких ведущих участников нынешнего этапа «Большой мировой игры», которое начало формироваться как по итогам упомянутой встречи, так и в результате некоторых предшествующих событий. Эта статья является реакцией на слова руководителя МИД Индии С. Джайшанкара о том, что пока преждевременно говорить о нормализации отношений между обеими странами, а «восстановление доверия и готовность к совместной работе, естественно, займет время».
Индийско-китайские отношения важны для глобального мира, стабильности и прогресса

Полвека назад термин détente был использован на некотором этапе «холодной войны» весьма ответственными (как перед собственными народами, так и перед миром в целом) руководителями противостоящих военно-политических группировок. Одна из главных задач было недопущение использования «оружия судного дня», которым сегодня легко жонглируют пикейные жилеты от шизоидной пропаганды.

Но к ней, конечно, не сводился тот комплекс проблем фундаментального плана, которые находились в основе мотивов самой «холодной войны», не устранённых, естественно, разрядкой-«детантом». Как и сегодня (вроде бы) начавшийся «детант» не устраняет серьёзные проблемы в отношениях между двумя азиатскими гигантами. Видимо, это имели в виду руководитель индийского МИД и его комментаторы из ведущей китайской газеты, предостерегающие от преждевременной эйфории по поводу итогов прошедшей в Казани встречи лидеров КНР и Индии.

Проблемы в отношениях Индии и КНР

Этой встрече предшествовало разрешение некоторой весьма частной проблемы, возникшей после известных событий лета 2020 г. в Ладахте – спорном районе в Гималайских горах. То, о чём удалось договориться накануне встречи Си Цзиньпин-Н. Моди, сводится к тому, что базирующиеся здесь пограничники не будут смотреть друг на друга через прорезь прицела, а займутся совместным патрулированием некоторой линии, проходящей по территории, остающейся предметом спора.

Подобных спорных районов (общей площадью порядка 130 тыс. кв км.) несколько. Ещё в 50-60-е годы прошлого века предпринимались попытки решить территориальную проблему по принципу взаимных и приблизительно равных по площадям уступок.

Но что-то не заладилось. И это нелегко различимое «что-то» составляет мистику всей проблематики китайско-индийских отношений, масштаб которой выходит за рамки спорных территорий. В целях её некоего определения проводятся международные конференции с участием авторитетных индологов и китаеведов, которые предлагают правдоподобные гипотезы относительно содержательной стороны упомянутого «нечто».

10-15 лет назад его определяли словом «Тибет». Точнее, той ситуацией, которая сложилась в двусторонних отношениях после ликвидации в конце 1950 г. фактически самостоятельного статуса Тибета. Указанный статус, в свою очередь, оказался следствием смуты, порождённой в Китае Синьхайской революцией 1911-1912 гг. С 1952 г. Тибет перестал быть своеобразной буферной зоной между Индией и Китаем, а воинские подразделения обеих стран теперь разделяет «Линия фактического контроля» протяжённостью в 4000 тыс. км, которая не является международно-признанной границей. И не станет таковой, пока стороны не решат вопрос о владении несколькими упомянутыми выше кусками спорных территорий.

В следствии этого и ряда последующих событий (прежде всего, мятежа в Тибете 1959 г.) на территории Индии оказались глава мирового буддизма и порядка 100 тысяч тибетских беженцев, создавших здесь «органы власти в изгнании». Это способствует поддержанию в подогретом состоянии «Тибетской проблемы» и подозрительности в отношениях между Индией и КНР в целом.

За последние 10-15 лет в формате «Большой мировой игры» произошли радикальные изменения в статусе этих стран. При этом интересы и Индии и КНР распространяются далеко за пределы национальных границ, пересекаясь на территориях одних и тех же «внешних» стран, к которым относятся все страны ареала Индийского океана, и примыкающие к Индии и КНР на Азиатском материке.

Особого внимания заслуживает ситуация, складывающаяся внутри и вне Бангладеш, где в начале сентября с. г. состоялся де-факто государственный переворот, а бессменный (с 2009 г.) премьер-министр страны Шейх Хасина бежала в Индию. Сегодня это служит дополнительным поводом для её обвинения в «проиндийском» политическом курсе, хотя на самом деле при ней наблюдалось весьма умелое балансирование в поле сил, которое создают два великих соседа Бангладеш.

Отношения с Индией нынешнего «переходного правительства» Бангладеш (потребовавшего выдачи Ш. Хасины для проведения над ней суда) заметно ухудшились. Это особенно бросается в глаза на фоне ряда дружественных жестов последнего времени в отношениях Дакки с Пекином (в частности, состоявшийся в первой половине октября визит в один из портов Бангладеш двух кораблей ВМС КНР).

Напомним также о членстве Индии (наряду с США, Японией и Австралией) в конфигурации Quad, очередной саммит которой состоялся в сентября в Америке. А спустя три недели в Бенгальском заливе прошли 10-дневные совместные военно-морские учения стран-участниц. Не исключено, что помимо прочего тем самым был послан сигнал-предупреждение в адрес тех же Бангладеш и КНР.

Чего можно ожидать от последующего развития китайско-индийских отношений 

Крайне неблагодарное дело заниматься прогнозами на нынешнем этапе радикального переформатирования мироустройства. Поэтому прогнозные оценки относительно характера дальнейшего развития двусторонних отношений, как в КНР, так и в Индии, столь сдержаны. В этом плане точно отражает складывающиеся реалии иллюстрация к упомянутой в самом начале статье в Global Times.

Тем не менее примечательной представляется ремарка в другой статье-комментарии той же газеты о необходимости «снижения будущих колебаний в китайско-индийских отношениях в целях сведения к минимуму геополитических сбоев от действий третьих сторон, руководствующихся скрытым злым умыслом». В этой фразе значимым является всё и прежде всего термин «колебания», которым можно охарактеризовать весь период отношений независимых Индии и Китая.

Предыдущий этап подъёма двусторонних отношений был запущен в ходе рабочей встречи лидеров обеих стран, состоявшейся в апреле 2018 г. в китайском Ухане. Спустя полтора года указанный тренд был подтверждён во время ответной поездки Си Цзиньпина в Индию и его встречи с Н. Моди. А затем случился тот самый «инцидент в Ладакхе», и двусторонние отношения вновь опустились на один из самых низких уровней.

Что же касается «третьих сторон со злым умыслом», то ясно, кто подразумевается. Отметим, что РФ тоже является «третьей стороной», но с совершенно противоположным «умыслом». Едва ли можно сомневаться в том, что именно при её содействии состоялся сам факт встречи лидеров Индии и КНР на полях очередного саммита БРИКС. С чем и можно поздравить российскую дипломатию.

Вполне осознавая факт сохраняющихся разнообразных сложностей в китайско-индийских отношениях, будем надеяться, что указанная встреча станет отправной точкой длительного процесса их позитивного развития.

 

Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»

На эту тему
Южная Корея объявляет и отменяет военное положение: Каковы геополитические последствия?
Почему Байден позволил Украине запустить американские ракеты по России
Военное положение на пять часов: политическое самоубийство в прямом эфире
Грузия на перепутье: протесты, борьба за власть и борьба за легитимность
Ошибки Турции в Сирии могут ей дорого обойтись в Африке