Продолжающийся более года вооруженный конфликт между СБР и ВС Судана уже привел к тяжелейшим последствиям, включая гуманитарный кризис, разрушение инфраструктуры и паралич государственных институтов. Вместе с тем, не следует недооценивать и его влияние на ситуацию в регионе: все без исключения соседи Судана в той или иной степени связаны со сторонами конфликта, что создает условия как для поддержания интенсивности боевых действий, так и для потенциального расширения географии противостояния. Таким образом, позиции соседей Судана и формы вовлеченности в текущий конфликт заслуживают особого внимания в рамках представленной статьи.
Третье по величине африканское государство, Судан с самого момента обретения независимости остается местом постоянного столкновения интересов самых различных сил, включая этнические и религиозные сообщества, парамилитарные и криминальные группировки, террористические и экстремистские организации, а также институты гражданского общества и армию. В XXI веке Судан успел пережить ожесточенный конфликт в Дарфуре, отделение Южного Судана, несколько военных переворотов и затянувшийся переходный период, ставший прямой предтечей нынешних событий. С учетом подобных «стартовых» позиций многоуровневый и комплексный характер, присущий начавшемуся весной 2023 года открытому противостоянию между Вооруженными силами (ВС) Судана, лояльными главе Суверенного совета генерал-фельдмаршалу Абдель Фаттаху Аль-Бурхану, с одной стороны и Силами быстрого реагирования (СБР), подчиняющимися генералу Мохаммаду Хамдану Дагло («Хамедти»), – с другой, обладает вполне очевидной исторической подоплекой, отражая глубину и нелинейность противоречий, разделяющих суданское общество.
В рамках представленной статьи мы рассмотрим влияние суданского конфликта, на положение соседей, равно как и иных акторов, вовлеченных в дела региона, а также оценим воздействие, оказываемое внешними силами на ситуацию внутри самого Судана. Подобное направление исследования представляется особенно значимым с учетом изменчивости и подвижности, которые отличают позицию большинства участников конфликта в Судане. Иными словами, вооруженные группировки, политические партии и этнические элиты в ходе конфликта СБР и ВС Судана зачастую склонны менять «лагерь» в зависимости от успехов той или иной стороны, а также в результате заключения неформальных сделок. В этом контексте следует и столь значимые фигуры как Малик Агар – заместитель Аль-Бурхана в Суверенном Совете – и Минни Минави – командир влиятельной группировки из Дарфура. Таким образом, отсутствие фиксированных границ между враждующими коалициями создает благоприятные условия для внешнего вмешательства: зарубежные игроки, как и акторы внутри Судана, обладают пространством для маневра, корректируя свою позицию в зависимости от динамики противостояния.
Соседи: кто за кого?
Египет. Граничащий с северными районами Судана Египет еще накануне конфликта входил в число ближайших союзников фельдмаршала Аль-Бурхана. По некоторым сведениям, именно отправка египетского спецназа и боевых самолетов на аэродром Мероэ послужила началу прямой конфронтации. В ходе вооруженной фазы конфликта с 15 апреля 2023 года Каир осуществляет поставки боевой техники для ВС Судана, используя для этого общую границу, а также морские ворота Порт-Судана. Для президента Египта Абдель Фаттаха Ас-Сиси – кадрового военного – генерал Аль-Бурхан выступает не только «предсказуемым» представителем армейских элит, но и стратегическим партнером особенно в свете напряженных отношений с Эфиопией. Так, судано-эфиопская граница включает ряд спорных участков, а значит потенциальная эскалация, инициированная со стороны ВС Судана, может стать важным аргументом в переговорах с Аддис-Абебой по поводу Дамбы «Возрождение».
Эритрея. Вовлеченность эритрейской стороны в конфликт на территории соседнего Судана едва ли вызывает удивление: на протяжении вот уже трех десятилетий активная внешняя политика и, в том числе, участие в прокси-войнах является отличительной чертой правления Исайяса Афеверки. В конце зимы 2024 года появилась информация о том, что эритрейские военные обеспечивают подготовку бойцов из лояльных ВС Судана формирований на своей территории. К тому же известно, что эритрейские лидеры имеют многолетние устойчивые связи с лидерами племен в сопредельных районах Судана, а значит, поддержка Асмэры важна для Суверенного совета как фактор поддержания спокойствия и лояльности в регионах, не охваченных активностью СБР. При этом интересы самой Эритреи остаются неочевидными: возможно, многолетняя принадлежность Аль-Бурхана к правящим элитам в Судане упрощает переговорный процесс, а его напряженные отношения с Эфиопией соответствуют заинтересованности правительства Исайяса Афеверки в неусилении последней.
Эфиопия. Несмотря на свой колоссальный демографический и экономический потенциал, Эфиопия страдает от целого ряда «хронических» проблем, включая межэтнические конфликты, деятельность повстанческих группировок и внутриэлитные противоречия, наиболее остро проявившиеся в 2020-2022 гг. в ходе конфликта в Тиграе. В результате, правительство Абий Ахмеда вынуждено направлять значительные силы на противодействие вооруженной оппозиции, а также сдерживать Эритрею – наиболее милитаризованное государство региона. В целом, следует констатировать, что центральным элементом во внешнеполитической повестке Аддис-Абебы на сегодняшний день выступает получение выхода к Красному морю, что создает условия для роста напряженности на восточных границах. Таким образом, активное вмешательство в конфликт в Судане представляется едва ли возможным, и даже спор вокруг принадлежность района Аль-Фашага не послужил поводом для прямой конфронтации Национальных сил обороны Эфиопии и ВС Судана. Вместе с тем, на дипломатическом уровне эфиопское правительство демонстрирует готовность сотрудничать с лидером СБР Хамедти, что нашло проявление как в способности эфиопской стороны оперативно устанавливать контакт с последним, так и в визите мятежного генерала в эфиопскую столицу. Хотя боевые действия в регионах, граничащих с Эфиопией, способствуют ухудшению гуманитарной обстановки по обе стороны границы, правительство Абий Ахмеда может быть заинтересованным в продолжении конфликта: занятый борьбой с Хамедти Аль-Бурхан попросту не имеет ресурсов для вмешательства в дела Африканского Рога, включая эфиопо-сомалийские отношения.
Южный Судан. Интуитивно можно было бы предположить, что позиция Южного Судана, лишь 13 лет назад получившего долгожданную независимость от Судана, едва ли будет основываться на каких бы то ни было формах поддержки военных из Суверенного совета – людей, принимавших деятельное участие в борьбе с южносуданскими повстанцами еще в правление Омара Аль-Башира. Однако, на практике отношения Джубы и Хартума близки как никогда раньше: и Абдель Фаттах Аль-Бурхан и президент Южного Судана Сальва Киир заинтересованы в сохранении статус-кво в спорном регионе Абьей, а также несут экономические потери из-за действий СБР, перерезавших нефтепровод и лишивших обе стороны важной статьи доходов. Неудивительно, что именно Южный Судан рассматривается командой Аль-Бурхана в качестве наиболее предпочтительного посредника для ведения переговоров с СБР.
Чад. Западная граница Судана с Чадом является наиболее протяженной и, с учетом особенностей местности, легко проходимой. Здесь традиционно активны контрабандисты, криминальные сообщества, кочевые племена и вооруженные группировки, перемещающиеся между территориями двух государств. Именно на границе с Чадом расположен Дарфур – пожалуй, наиболее «проблемный» регион Судана, выходцем из которого и является генерал Хамедти. Опыт совместных операций вдоль границы и принадлежность к арабским племенам пустыни обуславливают близость лидера СБР с представителями приграничных племен и военными из Чада. Согласно некоторым сведениям, арабские племена Чада и Нигера направили несколько тысяч бойцов на помощь СБР. Однако принципиально важная роль Нджамены в текущем конфликте связана с поставками вооружения и боеприпасов: именно через территорию Чада обеспечивается трансфер помощи из ОАЭ для отрядов СБР. Подобное положение дел привело к крайней напряженности в отношениях руководства Чада и лидеров ВС Судана: зимой 2023 года ситуация дошла до высылки дипломатов.
Ливия. С первых дней конфликта СБР и ВС Судана появилась информация о предоставлении командующим Ливийской национальной армией (ЛНА) Халифой Хафтаром материально-технической помощи СБР. Подобный жест во многом обуславливается поддержкой, которую Мохаммад Хамдан Дагло в свое время оказал ливийскому фельдмаршалу при наступлении на Триполи. Однако, существует как минимум два фактора, ограничивающих ливийскую помощь СБР: 1) ЛНА пользуется поддержкой Египта, а значит, Хафтар должен действовать крайне осмотрительно, действуя вопреки интересам своего союзника; 2) ЛНА не обладает безраздельной и легитимной властью на территории Ливии, а значит, вынуждена считаться с Правительством национального единства (ПНЕ), уделяя первостепенное внимание внутриполитическим раскладам.
В то же время, важно иметь в виду, что подведение любой более или менее окончательной черты под анализом позиции соседей в отношении конфликта в Судане было бы ошибочным. Дело в том, что сложная комбинация прагматических интересов внутриполитического и внешнеполитического характера, а также иррациональные стимулы, опирающиеся на общие идентичности, препятствуют формированию устойчивых альянсов. К тому же некоторая хаотичность, присущая конфликту СБР и ВС Судана, обуславливает периодические переходы участников между противоборствующими «лагерями».
Иван Копытцев – политолог, исследователь Центра ближневосточных и африканских исследований ИМИ МГИМО МИД России, специально для журнала «Новое Восточное Обозрение»