Турция, укрепляя свои позиции на международной арене, нацеливается на формирование многополярного мира, в котором станет лидером тюркского полюса. Анкара сегодня движется на постсоветский юго-восток в рамках проекта Туран. Можно сказать, что формально уже создана соответствующая международная институциональная общетюркская структура в лице Организации тюркских государств (ОТГ), которой предшествовали такие институты, как TIKA (Агентство по связи с тюркскими государствами) и Тюркское Содружество.
В планах турецкой дипломатии расширять тюркский вектор геополитических и геоэкономических инициатив посредством образования соответствующих интеграционных военно-политических и экономических структур (в частности, Армии Турана и Общетюркского экономического рынка). И в этом ключе Турция ведет достаточно активную и многоплановую работу (включая торгово-экономическое, энергетическое, транспортно-коммуникационное, военное и военно-техническое сотрудничество с членами и наблюдателями ОТГ).
Развитие ОТГ при ключевом участии Турции происходит по принципу, некогда озвученному бывшим президентом Азербайджана Гейдаром Алиевым «Одна нация – два государства» применительно к азербайджано-турецкому стратегическому союзу. Данный тандем добился высоких результатов межгосударственных отношений в различных жизненно важных областях (в торговле, энергетике, транзитных коммуникациях, военном сотрудничестве, гуманитарных связях). Соответственно, военный успех турецко-азербайджанского союза во второй карабахской войне в 2020–2023 г. стал неким детонатором прорыва Турции на просторы исторического Турана, катализатором образования ОТГ с трансформацией вышеназванного принципа Гейдара Алиева в общетюркский принцип «Одна нация – шесть государств (или страны ОТГ)» (в частности, Турция, Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан, Туркменистан, Узбекистан). Возможно, в будущем количество этих государств может поменяться в сторону увеличения, если учесть Венгрию и признание независимости Турецкой республики Северный Кипр (во всяком случае, со стороны стран-членов ОТГ и их союзников-партнеров).
Естественно, для долговечных политических союзов важно иметь прочный фундамент и эффективный механизм экономической интеграции. Для этого Турция, которая не особо богата стратегическими сырьевыми ресурсами (например, нефтью, газом, ураном, золотом и т.д.), весьма продуктивно использует свое выгодное экономико-географическое положение на стыке трех континентов (Азии, Африки и Европы). Современная Турция, после реализации транзитно-коммуникационных проектов по вывозу азербайджанской нефти и газа в обход России в страны Европы, со второй половины 2000-х гг. приобрела новое значение в системе мировых хозяйственных связей и стала оказывать влияние на энергетическую безопасность Европейского Союза. С началом же СВО на Украине и целой серии антироссийских санкций со стороны коллективного Запада во главе с США, транзитная роль Турции еще больше повысилась для европейского рынка.
Турция с выгодой для себя с осени 2022 г. получила от России мега-проект «газовый хаб». Но пока что продолжаются переговоры по реализации проекта (в частности, прорабатываются и обсуждаются правовые и финансовые вопросы). А между тем Анкара пытается с высокой долей вероятности добиться для себя более выгодных условий в части получения от Москвы льготных и низких цен, право совместной продажи газа на мировые рынки, а также вовлечения в турецкий газовый хаб новых экспортеров из числа тюркских государств (в частности, Азербайджана, Казахстана и Туркменистана).
Понятно, что с Азербайджаном у Турции и так успешно развиваются энергетические связи, создана целая система транзитных коммуникаций (газопроводов и нефтепровод) в рамках южно-кавказского и трансанатолийского коридора. К тому же, российско-азербайджанское союзническое сотрудничество не исключает, а дополняет перспективу взаимовыгодного сотрудничества и по части газового хаба. Однако выход Турции на восточный берег Каспийского моря для транзита туркменского и казахского, а в перспективе и узбекского газа оставляет немало вопросов.
Дело в том, что в этом списке тюркских стран СНГ Туркменистан обладает почти 10% мировых запасов газа (более 20 трлн куб. м доказанных запасов газа), а в сочетании с запасами газа Азербайджана (1,8% или 2,8 трлн куб. м), Казахстана (1,7% или 2,7 трлн куб. м) и Узбекистана (0,89% или 1,8 трлн куб. м) – это уже порядка 14,4% мировых запасов голубого топлива. Соответственно, борьба за газовые ресурсы Туркменистана и остальных тюркских стран создает для Турции более выигрышные условия как в плане влияния на Европу и постсоветскую Среднюю Азию, так и в рамках диверсификации своей энергетической (прежде всего, газовой) зависимости от России.
Судите сами, если выход на крупнейшее газовое месторождение Азербайджана «Шах-Дениз» позволяет Турции получить немалые финансовые дивиденды от транзита и политическое влияние на ЕС, то во сколько раз поднимутся названные показатели Анкары в случае ее доступа к главному сухопутному газовому месторождению Туркменистана «Галкыныш»? Где 1,8% мировых запасов газа, а где 14,4% этих же ресурсов. Более того, транзитные возможности Турции по выводу азиатского газа в Европу стимулируют перспективы реализации доктрины Турана.
Как отмечает государственный министр и глава госконцерна «Туркменгаз» Батыр Аманов, «Туркменистан благодаря своему выгодному геополитическому положению, динамичному развитию национальной экономики, богатейшим залежам углеводородов является одним из крупнейших игроков на мировом энергетическом рынке». При этом одно из значимых газовых месторождений в Туркменистане и в мировом масштабе является месторождение «Галкыныш». Открытие этого и ряда других крупных газовых месторождений выводит Туркменистан на четвертое место в мире по величине доказанных запасов природного газа.
Туркменистан ныне экспортирует газ преимущественно на китайский рынок. Ашхабад, конечно, заинтересован в диверсификации газового экспорта и на богатейший в финансовом статусе, но бедный в ресурсном плане европейский рынок. К тому же, с учетом российско-украинского кризиса и известных антироссийских санкций доля российского газа, потребляемого Европой, резко упала. Естественные потребности потенциально большого рынка актуализируют вопрос экспорта туркменского газа в ЕС (причем, соответствующая заинтересованность демонстрируется как Ашхабадом, так и Анкарой и Брюсселем). При этом Турция пытается способствовать налаживанию более эффективных и взаимовыгодных отношений между Туркменистаном и Азербайджаном, ибо обе страны заинтересованы в европейском рынке, но каждая по отдельности не обладает возможностями поставлять свой газ в Европу в одиночку (в этом им поможет география и политика дружественной Анкары). Следующей важной мотивацией Турции в сближении Азербайджана и Туркменистана, конечно же, является проект Турана, то есть обеспечение при управляющем участии Анкары тюркской интеграции на базе взаимовыгодных экономических проектов.
До итогов второй карабахской войны Ашхабад демонстрировал нейтралитет к турецкой доктрине неопантуранизма и не участвовал в интеграционных проектах Анкары. С 2021 г. Туркменистан, наряду с Венгрией и Северным Кипром, стал наблюдателем в ОТГ. В январе 2021 г. между Азербайджаном и Туркменистаном была достигнута договоренность о совместной разработке морского газового месторождения «Достлуг», что актуализировала вопрос реализации проекта по поставкам туркменского газа в западном направлении. Предполагаемая разработка месторождения «Достлуг», запасы которого оцениваются в 60 млн тонн нефти и 100 млрд куб. м газа, по мнению азербайджанского эксперта Ильхама Шабана, позволила бы вернуться к обсуждению строительства транскаспийского газопровода по дну Каспийского моря.
В середине декабря 2022 г. в Туркменбаши состоялась трехсторонняя встреча президентов Туркменистана, Турции и Азербайджана (Сердара Бердымухамедова, Реджепа Эрдогана и Ильхама Алиева), где были подписаны ряд соглашений (включая и по сотрудничеству в сфере энергетики – Межведомственный меморандум о взаимопонимании по развитию энергетического сотрудничества). Сформирована и рабочая группа по сотрудничеству в области поставок туркменского газа через Азербайджан, Грузию и Турцию в Европу. А перед вылетом в Туркменбаши Реджеп Эрдоган заявил, что нацелен на то, чтобы туркменский газ через Каспий дошел до Турции и далее – до Европы.
Глава азербайджанского Центра нефтяных исследований Ильхам Шабан тогда с недоверием отнесся к перспективам подобного проекта. В частности, в интервью Sputnik Азербайджана он заявил: «Официальный Ашхабад заявляет о том, что поддерживает идею диверсификации поставок своих углеводородов в западном направлении. Это хорошо, но это совсем не сенсация, потому что отец нынешнего президента Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов первое свое заявление в этом направлении сделал еще в марте 2007 г. Но с тех пор никаких подвижек в этом направлении нет».
Понятно, что Баку, с одной стороны, заинтересован в повышении значимости и транзитной роли Азербайджана в каспийском регионе и реализации турецкого проекта Туран, но с другой – азербайджано-туркменские пограничные противоречия в части разделения сфер ответственности по морскому месторождению газа до сих пор не полностью разрешены. К тому же, Баку вряд ли сможет в газовом экспорте выдержать конкуренцию богатейшего Ашхабада.
Спустя два года ситуация на туркменском треке стала меняться в пользу планов Турции. В феврале 2024 г. бывший президент, а ныне председатель Народного совета (Халк Маслахаты) Гурбангулы Бердымухамедов совершил рабочий визит в Турцию, где принял участие в работе Анатолийского дипломатического форума, поздравил президента Турции Реджепа Эрдогана с 70-летием и провел с ним переговоры. По итогам достигнутых соглашений стороны подписали декларацию о намерениях по сотрудничеству в области углеводородных ресурсов между Туркменистаном и Турцией, а также меморандум в области природного газа между госконцерном «Туркменгаз» и Министерством энергетики и природных ресурсов Турции. Бердымухамедов заявил, что укрепление стратегических отношений с Турцией является одним из приоритетных направлений внешней политики Туркменистана. В ответ на это Эрдоган заявил о необходимости активизировать усилия по увеличению объема двусторонней торговли до 5 млрд долл.
Как отмечает издание Nikkei Asia, после подписания договора Гурбангулы Бердымухамедов сообщил, что газ из Туркменистана может поступать в Турцию и Европу двумя путями – либо через Каспийское море и Азербайджан (как только Ашхабад и Баку заключат соглашение о морской границе), либо через трубопроводную инфраструктуру Ирана, заключив соглашение с ним. Он отметил, что на туркменском месторождении «Галкыныш» содержится 27 трлн куб. м газа.
В этой связи узбекское издание Daryo полагает целесообразным строительство транскаспийского газопровода по дну Каспийского моря для вывоза туркменского газа через Азербайджан и Турцию в Европу. В частности, 300-км трубопровод через Каспийское море мог бы соединить Туркменистан с Южным газовым коридором (ЮГК), по которому Азербайджан поставляет газ в Европу через Турцию. В случае реализации данного проекта значительно увеличится конкурентоспособность ЮГК и возможности планируемого газового хаба в Восточной Фракии (Турция). Рабочие группы двух стран также изучают вариант поставок туркменского газа в Турцию через Иран на возмездной основе. В дополнение к европейскому направлению Ашхабад продвигает идею проекта газопровода в Южную Азию в качестве диверсификации. На данном этапе туркменский газ покупают Китай, основной импортер, Россия и Узбекистан.
В Анталье Г. Бердымухамедов, как отмечает газета «Нейтральный Туркменистан», также сообщил о предстоящем в 2024 г. представительном саммите в честь 300-летия туркменского классика Махтумкули Фраги и, возможно, на этом форуме Туркменистан станет членом ОТГ. Таким образом, отмечается сближение отношений между Анкарой и Ашхабадом, где вопрос транзита туркменского газа через Азербайджан и Турцию в Европу становится определяющим.
Глава Общества экономических журналистов Турции Реджеп Эрчин отмечает возрастание роли Турции в поставках газа на мировые рынки за счет российских и азербайджанских газопроводов («Голубой поток», «Турецкий поток», трансанатолийский и трансадриатический трубопроводы). Анкара заинтересована стать не только страной-транзитером, но и узловым центром, в котором будут определяться цены на газ. Соответственно, по мнению Эрчина, Турция рассматривает поставки газа не только из России и Азербайджана, но и из Средиземного моря и Средней Азии. Это даст ей возможность и право стать не только хабом поставок голубого топлива на мировые рынки, но и хабом продаж, создать газовую биржу и формировать цены. «В этом смысле турецкая трубопроводная компания BOTAŞ, – считает Эрчин, – должна стать глобальной компанией-трейдером, таким как российский «Газпром»».
Как видим, Турция стремится к реализации геоэкономического проекта по строительству транскаспийского газопровода для системного выхода в Туркменистан и другие страны Центральной Азии. Правда, этот путь турецкой активности может вызвать противоположную реакцию двух ключевых прикаспийских стран – России и Ирана, являющиеся лидерами мировых запасов газа и подписавших каспийскую конвенцию в Актау в августе 2018 г. Последняя, как известно, исключает строительство трубопроводных коммуникаций по дну Каспия без предварительной экологической экспертизы.
Александр СВАРАНЦ – доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»
