Отдельного раздела заслуживает рассказ о том, в каком контексте упоминалась Россия, так как в преддверии визита и после интервью Юн Сок Еля агентству Рейтерс, многие ожидали или опасались, что в качестве праздничного подарка президент РК торжественно перейдет красную линию и объявит, что ради защиты демократии Южная Корея меняет свою политику по украинскому вопросу и начинает поставлять Киеву вооружение и военную технику.
Мы помним, как давили на Юна по этому поводу, и на то есть причина. Как считает ряд респондентов автора, контрнаступление ВСУ для своего успеха требует большого количества снарядов, а собственно американский запас близок к истощению. Поэтому для Вашингтона очень важно подвинуть Сеул в этом направлении.
Тем не менее, в интервью по прибытии Юн Сок Ель скорее держался прежней позиции, в частности, отметив, что «мы не можем не учитывать множество прямых и косвенных связей между нашей страной и воюющими странами». Но дальше начался интересный информационный шум, который, по мнению автора, указывал о том, что в этот раз Юну удалось вывернуться.
Уже 25 апреля международное радио Кореи сообщало: «Как сообщила южнокорейская сторона, вопрос предоставления летальной помощи Киеву не входит в повестку саммита. В Белом доме заявили, что решение об этом должно приниматься Сеулом самостоятельно».
В тот же день 25 апреля, отвечая на вопрос журналистов о возможности предоставления Киеву южнокорейских боеприпасов, представитель Белого дома Карин Жан-Пьер заявила, что США приветствуют любую дополнительную помощь Украине со стороны РК, после чего воздержалась от подробных комментариев по данному вопросу, попросив не опережать события. Но при этом заявила, что официальный Вашингтон благодарен Сеулу за содействие в ограничении экспорта в Россию и предоставление Киеву нелетальной гуманитарной помощи.
Позднее в тот же день 25 апреля координатор Совета национальной безопасности США по стратегическим коммуникациям Джон Кирби заявил на пресс-конференция с участием корейской прессы, что «У нас были абсолютно все основания ожидать, что война на Украине будет обсуждаться в рамках этого государственного визита, но мы, конечно, не стали бы говорить за президента Юна и за любую дополнительную поддержку, которую он может захотеть или не захотеть оказать». По словам Кирби, «каждая нация должна решить для себя, будет ли она поддерживать Украину или нет и в какой степени она готова поддерживать Украину. Некоторые страны обладают передовым смертоносным потенциалом, некоторые — нет. Мы уважаем эти суверенные решения».
При этом Кирби поблагодарил руководство РК «за постоянную поддержку, которую Республика Корея оказывает Украине — на данный момент более 200 миллионов долларов США, гуманитарная помощь и нелетальные средства для украинских вооруженных сил».
Однако параллельно американское агентство АР прямо писало: «Помимо ядерного сдерживания, Байден, Юн и их помощники, как ожидается, также обсудят продолжающуюся войну России на Украине. Администрация Байдена похвалила Южную Корею за отправку Киеву гуманитарной помощи на сумму около 230 миллионов долларов, но Байден приветствовал бы, если бы Сеул взял на себя еще большую роль в оказании помощи украинцам в отражении действий России». По информации агентства, «один из чиновников администрации Байдена сказал, что Байден планировал поговорить с Юном о том, что значит для всех союзников-единомышленников продолжать поддерживать Украину, и спросить южнокорейского лидера, как может выглядеть будущее их поддержки». Более чем прямой пинок в сторону военной помощи Киеву.
Учитывая, что 25 апреля Юн и Байден уже общались, такие нестыковки в заявлениях могут означать, что в неофициальной обстановке, до начала собственно саммита президент США поднял украинскую тему, но президент РК не уступил.
В совместном заявлении 26 апреля Джо Байден и Юн Сок Ель присоединились «к международному сообществу в осуждении агрессивной войны России против Украины. Соединенные Штаты и Республика Корея поддерживают Украину, поскольку она защищает свой суверенитет и территориальную целостность, и оба президента самым решительным образом осудили действия России против гражданского населения и критически важной инфраструктуры. Обе страны решительно отреагировали на явные нарушения Россией международного права, способствуя привлечению к ответственности с помощью санкций и мер экспортного контроля, и мы продолжаем поддерживать Украину путем жизненно важного предоставления политической помощи, помощи в области безопасности, гуманитарной и экономической помощи, в том числе для увеличения производства и передачи электроэнергии и восстановления критически важной инфраструктуры». Как видно, слова ритуального осуждения были произнесены, но принципиальных изменений в позиции властей РК по вопросу поставок оружия и военной технике Украине нет. Давление на Москву оказывается посредством санкций и мер экспортного контроля; заодно подчеркнута заинтересованность Сеула в участии в проектах восстановления Украины, но опять-таки, южнокорейские строители еще никуда не выехали.
На совместном заседании Конгресса Юн говорил более округло. «Война против Украины является нарушением международного права. Это попытка в одностороннем порядке изменить статус-кво с помощью силы. Корея решительно осуждает неспровоцированное вооруженное нападение на Украину. Когда Северная Корея вторглась к нам в 1950 году, демократии прибежали нам на помощь. Мы сражались вместе и сохранили нашу свободу. Остальное — история. Опыт Кореи показывает нам, насколько важно для демократий поддерживать солидарность. Корея будет солидарна со свободным миром. Мы будем активно работать, чтобы защитить свободу народа Украины и поддержать их усилия по восстановлению». Таким образом, Юн красиво сравнил РК-1950 и Украину-2022 как реципиентов помощи всего демократического мира, но о практических мерах поддержки – еще более общие слова.
Более того, 26 или 27 апреля представитель президента РК сообщил СМИ, что вопрос о военной помощи Украине во время саммита не обсуждался. По его словам, украинский вопрос был упомянут очень кратко: «Мы говорили о том, как мы увеличиваем гуманитарную помощь, финансовые взносы и невоенную поддержку, наблюдая за условиями войны в Украине…Мы сказали, что примем участие в обсуждениях реконструкции в сотрудничестве с Соединенными Штатами, поскольку Украина проявляет интерес. Кроме этого, не было никакого обсуждения прямой военной поддержки»
Таким образом, перехода красной линии на российском направлении не случилось. Даже меры экономического воздействия, большой комплект которых Юн ввёл накануне мероприятия, не запрещают экспорт «санкционных» товаров в РФ, а создают проблемы с экспортным контролем.
На той же сессии вопросов и ответов (то есть, в куда менее официальной обстановке) Юн намекнул, что Южная Корея может рассмотреть различные варианты поддержки Украины в зависимости от хода войны. Снова осудив СВО как попытки изменить статус-кво силой и нарушение международного права, он отметил, что «Южная Корея продолжает расширять свою гуманитарную и финансовую поддержку для защиты свободы украинских граждан, как это было в прошлом году». Юн сказал, что международное сообщество должно доказать, что такая попытка не может увенчаться успехом, и помешать кому-либо мечтать о подобных попытках в будущем. Но и тут с точки зрения практической политики президент РК был уклончив. «Мы внимательно следим за развитием событий в Украине, и в зависимости от ситуации мы приложим усилия совместно с международным сообществом для соблюдения международных правил и законов, и для этого могут быть различные варианты». По сути, это тот же подход – политика может поменяться, но, во-первых, не указано как именно, а во-вторых, это будет связано с развитием ситуации.
Аналогично обошлось без официальных антикитайских заявлений. В совместном заявлении президенты «признали важность сохранения свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона», и «президент Байден приветствовал первую Индо-Тихоокеанскую стратегию РК как отражение наших общих региональных обязательств».
И здесь стоит напомнить, что Индо-тихоокеанская стратегия РК, объявленная Юном 28 декабря прошлого года, определяет Китай как «ключевого партнера для достижения процветания и мира в Индо-Тихоокеанском регионе», и Сеул будет «развивать более прочные и зрелые отношения, поскольку мы преследуем общие интересы, основанные на взаимном уважении и взаимной отдаче, руководствуясь в соответствии с международными нормами и правилами».
КНР критиковали в завуалированной форме: «разделяем глубокую озабоченность и выражаем несогласие с вредным использованием экономического влияния, включая экономическое принуждение, а также использование непрозрачных инструментов в отношении иностранных фирм, и будем сотрудничать с партнерами-единомышленниками в противодействии экономическому принуждению». Кроме того, Юн и Байден «подтвердили важность сохранения мира и стабильности в Тайваньском проливе как неотъемлемого элемента безопасности и процветания в регионе. Они решительно выступали против любых односторонних попыток изменить статус-кво в Индо-Тихоокеанском регионе, в том числе посредством незаконных морских притязаний, милитаризации отвоеванных территорий и принудительной деятельности. Президент Юн и президент Байден также подтвердили свою приверженность сохранению беспрепятственной торговли, свободы судоходства и пролетов, а также другого законного использования моря, в том числе в Южно-Китайском море и за его пределами, как это отражено в Конвенции ООН по морскому праву». Хотя всем понятно, в кого были направлены стрелы, слово на букву К прямо не произнесли.
В Конгрессе Юн фактически не упомянул Китай – единственным намеком в эту сторону было «мы укрепим основанный на правилах порядок в Индо-Тихоокеанском регионе»; некоторая критика в адрес Москвы и Пекина прозвучала только во время ответов на вопросы после президентской лекции в Гарварде. Когда Джозеф Най спросил президента а, может ли декларация привести к напряженности в отношениях между Южной Кореей и Китаем, Юн предположил, что в растущей угрозе Северной Кореи частично виноват Китай. «Ядерная угроза стала невероятно конкретной, потому что члены Совета Безопасности ООН не в полной мере сотрудничали даже в случаях нарушения резолюций Совета Безопасности …. Китай и Россия, оба постоянные члены Совета Безопасности, часто выступали против усиления санкций в отношении Северной Кореи». Тем не менее, Южная Корея стремится к здоровым отношениям с Китаем: «мы всегда работаем над реализацией общих интересов двух стран, основанных на взаимном уважении».
По мнению автора, в сочетании с жесткой антипхеньянской риторикой такое поведение Юн Сок Еля иллюстрирует его желание разменять тесное сотрудничество с США на северокорейском направлении на попытку обеспечить себе минимальную свободу рук на китайском и российском. Логика довольно проста: Россия и Китай своими ответными действиями могут серьёзно повредить Югу, а Северная Корея, не смотря на зубодробительную риторику и демонстрации силы, опасна гораздо меньше, потому что прагматик Юн понимает, что на серьёзный вооруженный конфликт Пхеньян не пойдёт, а всё остальное он перетерпит.
Итого, по ощущению автора, могло быть хуже. Несбывшийся антипрогноз сослужил нам хорошую службу, поскольку мы можем сравнивать реальное заявление с его гипотетическим и пессимистическим вариантом, в котором многие вещи были бы сказаны открытым текстом и более жестко. Насколько визит был успешен в целом, мнения разнятся, но настолько, насколько это возможно, Юн сумел отстоять определённую свободу рук на российском и китайском направлении.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».