Среди различных текстов автора есть направление, которое он называет «антипрогнозы». Они описывают наиболее пессимистическое развитие событий в надежде на то, что прочитавшие его всё-таки поведут ситуацию в другом направлении.
В этом контексте автор с тревогой ожидает ключевых итогов визита Юн Сок Ёля в США. Ключевыми будут 26-27 апреля, когда в ходе пресс-конференции или торжественного банкета Юн будет выступать с речью, содержание и последствия которой, возможно, изменят архитектуру региональной безопасности.
Когда/если Юн сделает эти заявления, уже будет не важно, произнёс он их из проамериканского лизоблюдства или под давлением. Как говорят у нас в России, слово не воробей, вылетит – не поймаешь.
Ранее в отношениях Вашингтона и Сеула всегда была определённая дихотомия. С одной стороны, Юн говорит о глобальном стратегическом альянсе США и РК, который основан не на политических интересах, а на разделении общих демократических ценностей. И эта ценностная ориентация на США важнее других связей с другими странами.
С другой стороны, Сеул ранее пытался не обострять отношения с Россией и Китаем, а также не вовлекаться в прямые действия против них. Например, в случае с Россией РК присоединилась к санкциям, но очень старалась подчеркивать, что поставляет в Украину только нелетальное оружие. Даже когда в интервью Рейтерс Юн сделал шаг назад и фактически стал спиной к стене – «да, мы готовы поставлять на Украину оружие, но только в случае, если русские сделают что-то совсем страшное», для автора это было не знаком готовности сменить политику, а попыткой придумать последний повод, указывающий на то, что Сеул не может самопроизвольно изменить курс в отдельно взятый момент.
Но давление нарастает, и утекшие в сеть секретные документы Пентагона показывают, как советники Юна боялись ситуации, когда президент США позвонит президенту РК и задаст ему прямой вопрос: «ты кому друг — мне или медведю»? Кроме того, регламент государственного визита обязывает Юна сделать какие-то заявления, подкрепляющие статус РК как одного из самых верных союзников Америки. В отличие от рабочих встреч, где стороны могут не соглашаться, саммит такого ранга – это церемониальное мероприятие, где сор из избы не выносят. Особенно с учётом того, что этот визит посвящён 75-летию дипотношений между странами и 70-летию договора о взаимной обороне, который лежит в основе военно-политического сотрудничества США и РК.
Хуже того, ничто не мешает выдать Юну по прибытии многостраничный доклад о зверствах ВС РФ на Украине, после которого «выяснится», что пепел сожженных детей дескать требует поставки вооружения. То, что по уровню достоверности этот доклад будет мало отличаться от южнокорейских докладов о правах человека в КНДР, не будет никого волновать.
Заметим, что предположения о том, что во время визита в США Юн Сок Ель «может принять опрометчивое решение расширить корейскую помощь Украине помимо гуманитарной и экономической, чтобы охватить широко разрекламированное предоставление смертоносного оружия в обмен на его государственный визит», высказывали и СМИ РК, оппозиционные президенту.
Теренс Рериг, профессор Военного колледжа ВМС США, также «сильно подозревал», что в какой-то момент этот пункт будет включен в повестку дня во время саммита «не только из-за важности вопроса, но и из-за того, как этот вопрос стал достоянием общественности». Впрочем, по его мнению, «учитывая деликатность вопроса, в совместном заявлении может быть немного конкретики, помимо осуждения действий России и заявлений о поддержке Украины ― более вероятными индикаторами будут последующие действия, которые предпринимает корейское правительство».
Но потенциальное решение поставлять на Украину вооружения и боевую технику, — не самое опасное последствие. В том же самом интервью Юна Рейтерс был сделан ряд заявлений, которые привлекли внимание китайских СМИ.
В своё время, за Юном закрепилась репутация единственного азиатского лидера, не встретившегося с Ненси Пелоси после визита на Тайвань. Это вызвало пересуды, что Юн Сок Ёль боится раздражать Китай и/или демонстрирует определенную независимость в политике. Теперь же он отметил, что напряженность в Тайваньском проливе «возникла из-за попыток изменить статус-кво силой, и мы вместе с международным сообществом категорически выступаем против такого изменения», и добавил, что «Тайваньский вопрос — это не просто проблема между Китаем и Тайванем, но, как и проблема Северной Кореи, это глобальная проблема».
Разумеется, интервью президента РК вызвало ремарки китайских дипломатов, которые в Сеуле назвали грубыми. В этом контексте не исключено, что на саммите Юн сделает ещё один шаг назад, и понятно, что такую антикитайскую демонстрацию Пекин так не оставит. Между тем американские ястребы давно ведут Сеул к идее, что угрозу Тайваню со стороны Китая следует интерпретировать также как угрозу Южной Корее, и Сеул обязан играть б0льшую роль в антикитайских геополитических структурах, которые создаются в регионе.
Затем, в интервью Юн затронул и межкорейские отношения, где указал на два важных момента. Во-первых, саммитов напоказ, чтобы «покрасоваться» перед избирателями из внутриполитических интересов, как при Но Му Хене или Мун Чжэ Ине, не будет. «Они использовали эти переговоры в преддверии выборов, но в конечном счете межкорейские отношения всегда возвращались на круги своя». Во-вторых, Сеул усилит свои возможности по наблюдению, рекогносцировке и анализу разведданных и разработает «сверхвысокопроизводительное, мощное оружие» для отражения угроз Севера. «Что касается реагирования на мощную ядерную атаку, я думаю, следует подготовить более решительные меры, чем те, которые есть у НАТО». Ибо «если между Южной и Северной Кореей разразится ядерная война, это, вероятно, будет проблемой не только между двумя сторонами, но и вся Северо-Восточная Азия, вероятно, превратится в пепел. Это должно быть остановлено».
Хотя эксперты разделились во мнениях, что за супероружие имел в виду Юн, автор усматривает намёк на то, что ядерную бомбу Пхеньяна можно сдерживать только собственной бомбой. Этот подход, который ранее был маргинальным, сегодня разделяет и ряд консервативных политиков, часть населения. Согласно опросу, проведенному 20-21 апреля 2023 г. агентством Realmeter, 56,5% южнокорейцев считают, что РК должна получить собственное ядерное оружие, из них 29,8% абсолютно уверены в своём желании. 45,2% респондентов отметили необходимость противодействия северокорейской ядерной угрозе. Многие считают, что ядерный паритет отвечает национальным интересам, и только 3,3% надеются на ядерный зонтик США. Остальные высказывали сомнения в эффективности помощи США в случае начала конфликта на Корейском полуострове.
Против обладания ядерным оружием высказались 40,8% опрошенных, из них 24% — категорически против ЯО в свой стране. Они объяснили свою позицию возможными санкциями со стороны мирового сообщества, поскольку РК входит в Договор о нераспространении ядерного оружия. Высказываются также опасения, что такой шаг приведёт к гонке вооружений в регионе и ещё больше ухудшит отношения с Севером
Американская реакция на попытку заменить их ядерный зонтик своим, однако, может быть негативной, так что Юн может предложить вернуться к ситуации конца 1950-х и разместить на территории полуострова американское ЯО. При этом, с высокой вероятностью это будут не столько мины или артиллерийские снаряды, сколько носители, позволяющие нанести ядерный удар не только по территории КНДР, но и по территории Китая и России.
24 апреля американский советник по национальной безопасности Джейк Салливан уже отмечал, что в ходе саммита «мы попросим двух президентов фактически опубликовать заявление, в котором рассматривается вопрос расширенного сдерживания, особенно в контексте развивающейся угрозы, исходящей от КНДР». Салливан предположил, что США явно будут возражать против идеи Южной Кореи разрабатывать собственное ядерное оружие: «считаем, что Республика Корея хорошо выполняет свои обязательства по нераспространению в соответствии с Договором о нераспространении и будет продолжать это делать». Но явный шаг в развитии концепции расширенного сдерживания нас ждет, и стоит обратить внимание на то, что 25 апреля 2023 г. заявил бывший советник США по национальной безопасности Джон Болтон: в краткосрочной перспективе Соединенным Штатам следует перебросить на Корейский полуостров тактическое ядерное оружие, чтобы сделать расширенное сдерживание Вашингтона против Северной Кореи «заслуживающим доверия», Болтон подчеркнул, что такая мера позволит Южной Корее выиграть время, чтобы «долго и упорно думать» о том, хочет ли она иметь свой собственный отдельный ядерный потенциал.
Подытожим: поставки оружия на Украину, размещение на территории РК американского ЯО, прямое участие в антикитайских проектах и заявления о поддержке Тайваня — все эти действия означают резкий поворот в сторону США: автор не раз отмечал, что, не смотря на понимание всех тех проблем, которые может принести Сеулу разрыв отношений с Пекином и Москвой, возможность Вашингтона испортить Сеулу жизнь не меньше, если не больше, и главное – ценностная ориентация имеет более высокий приоритет, чем экономическая или политическая связь. Скорее всего Юн Сок Ёль понимает, чем рискует, но выхода у него нет, а «выбор из двух б0льших зол» Южная Корея, увы, делает однозначно.
Таким образом, мы стоим на пороге слов, которые могут вернуть на Корейский полуостров классическую холодную войну и блоковое противостояние. Пекин будет жестко реагировать как на заигрывания с Тайванем, так и на размещение на Юге ТЯО США, которое в реальности будет направлено на РФ и КНР. Отношения РФ и РК в случае поставок оружия на Украину также будут разрушены (как и обещал Владимир Путин) и статус «недружественной страны» после подобных шагов будет использован в полной мере.
Север тоже могут спровоцировать на новый виток эскалации. Хотя о превентивном ударе на Юге говорят скорее потому, что у них другого способа остановить северокорейскую ракетную атаку, если она случится (у ПРО РК даже не хватит сил), в Пхеньяне эти заявления воспринимают как завуалированное желание агрессии.
Конечно, автор надеется, что не все будет так плохо и есть шанс, что Юн не сдастся без боя. Так, 25 апреля представитель администрации президента РК заявил, что вопрос о возможном предоставлении Южной Кореей оружейной помощи Украине не включен в повестку дня саммита.
Хотя за день до этого советник Белого дома по национальной безопасности Джейк Салливан заявил журналистам, что Украина станет важной темой для разговора (пусть и не стал вдаваться в подробности вопроса о помощи оружием), представитель президента заявил журналистам, что Украина будет обсуждаться в контексте глобальных проблем, но «что касается того, будет ли на повестке дня поддержка оружием, я скажу, что на данный момент этого не будет». «Вполне возможно говорить о позициях двух стран по войне на Украине как о глобальной проблеме, и я думаю, что это нормально для любого лидера страны делать это в данный момент времени».
Кроме того, по прибытии в США Юн дал интервью The Washington Post. Где, с одной стороны, сказал, что альянс Южной Кореи и США «самый успешный альянс в истории и, прежде всего, альянс, основанный на ценностях», а с другой по украинскому вопросу скорее сделал шаг в сторону от давления США. «Конечно, Украина подвергается незаконному вторжению, поэтому уместно предоставлять широкий спектр помощи, но когда дело доходит до того, как и что мы будем поставлять, мы не можем не учитывать множество прямых и косвенных связей между нашей страной и воюющими странами». Такое интервью скорее продолжает старый тренд, чем подчёркивает новый. «Множество прямых и косвенных связей», о которых говорит Юн, это прямой намёк на состояние российско-южнокорейских отношений. Если бы Юн Сок Ёль был готов по своей воле совершить разрыв, то тон его высказываний был бы другим.
Когда этот текст появится в печати, ключевые дни уже пройдут, и возможно, автор мрачно скажет, что «он еще тогда об этом говорил», однако его надежда умрёт последней. Как мы уже отмечали, антипрогнозы пишутся для того, чтобы они не сбывались.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
