26-27 мая 2024 г. состоялся трёхсторонний саммит РК-Япония-Китай. В первый день мероприятия президент Юн Сок Ёль провел отдельные двусторонние переговоры с премьером Японии Фумио Кисидой и премьер-министром Китая Ли Цяном, а на следующий день прошли трёхсторонняя встреча, оглашение совместного заявления и бизнес-форум.
История подготовки к саммиту
Первый южнокорейско-китайско-японский саммит состоялся в японском городе Фукуока в декабре 2008 года. В нём принимали участие тогдашние лидеры трёх стран Ли Мён Бак, Вэнь Цзябао и Таро Асо. Последний саммит прошёл в конце 2019 года в городе Чэнду на юго-западе Китая. Саммиты были приостановлены как благодаря коронавирусу, так и из-за и ухудшения отношений между Сеулом и Токио из-за вопроса о выплате компенсаций корейским жертвам принудительного труда во время колониального правления Японии на Корейском полуострове в 1910-45 годах. Это не первый такой перерыв – с 2012 года саммиты три года не проводились из-за конфликтов вокруг территориальных претензий Японии на острова Сенкаку (Дяоюйдао).
Переговоры о возобновлении саммита набрали обороты на фоне резкого потепления отношений между Сеулом и Токио после того, как в марте 2023 года Южная Корея заявила, что выплатит компенсацию корейским пострадавшим самостоятельно, не требуя взносов от японских компаний.
21 августа 2023 г. представитель МИД РК рассказал журналистам, что власти трёх стран сходятся во мнении о необходимости скорейшего возобновления работы совместной переговорной платформы. Эта позиция была озвучена в ходе переговоров глав МИД КНР и РК, прошедших в июле на полях встречи министров иностранных дел АСЕАН в Индонезии, и на фоне недовольства Пекином результатами саммита РК, США и Японии в Кэмп-Дэвиде.
30 августа представитель министерства иностранных дел РК заявил на условиях анонимности, что Южная Корея «координирует свои действия с соответствующими странами», чтобы возобновить обсуждения по поводу саммита. Японское издание Mainichi Shimbun также сообщило, что три стороны обсуждают проведение встречи на высшем уровне в Сеуле в конце сентября.
7 сентября на полях саммита АСЕАН президент Южной Кореи Юн Сок Ёль провёл встречу с премьером Госсовета КНР Ли Цяном. С одной стороны, Юн отметил, что «развитие ракетно-ядерной угрозы со стороны КНДР» будет способствовать укреплению трёхстороннего сотрудничества США-РК-Японии в области безопасности и просил КНР «добросовестно выполнять свою конструктивную роль» в смягчении и урегулировании ЯПКП. С другой, президент РК отметил, что вопросы северокорейской проблематики не должны создавать препятствия для развития отношений Пекина и Сеула, выразив — намерение развивать двусторонний диалог на высоком уровне и заинтересованность в сотрудничестве в плане скорейшего проведения трёхстороннего саммита глав Южной Кореи, Китая и Японии.
На том же саммите Юн Сок Ёль заявил, что Сеул планирует вести совместную с КНР и Японией работу по восстановлению трехстороннего диалога между государствами, в том числе, договариваться о проведении трехсторонних саммитов.
11 сентября 2023 г. начальник управления национальной безопасности администрации президента РК Чо Тхэ Ён в интервью телеканалу Channel A заявил, что Сеул приложит усилия для того, чтобы организовать визит председателя КНР Си Цзиньпина в РК. Он напомнил, что в прошлом году в ходе саммита «Большой двадцатки» на Бали Си Цзиньпин выразил намерение побывать в РК как только стабилизируется ситуация с пандемией COVID-19. При этом велика вероятность, что двустороннему саммиту будет предшествовать трёхсторонний южнокорейско-китайско-японский саммит.
12 сентября во время заседания Кабинета министров, состоявшегося на следующий день после его возвращения из шестидневной поездки в Индонезию и Индию, где он присутствовал на многосторонних саммитах с участием Ассоциации государств Юго-Восточной Азии и Группы 20, президент Юн сказал, что «премьер-министр Ли Цян и премьер-министр Кисида заявили о своей поддержке возобновления саммита Южная Корея-Китай-Япония» .
25 сентября Южная Корея, Китай и Япония провели встречу на уровне заместителей министра и договорились возобновить свой давно зашедший в тупик трехсторонний саммит в «ближайшее удобное время». 12 октября 2023 г. посол Китая в Южной Корее Син Хаймин призвал в четверг к укреплению сотрудничества между Южной Кореей, Китаем и Японией для решения того, что он назвал односторонностью и идеологией холодной войны. «Международная политическая ситуация значительно изменилась за последние годы, и сотрудничество между Южной Кореей, Китаем и Японией сталкивается с новыми вызовами в связи с преобладанием односторонности, силовой политики и идеологии холодной войны…Мы должны следовать веяниям времени и накапливать нашу историческую мудрость, продолжая выполнять наши стратегические обязательства». Ким Гон, специальный представитель по вопросам мира и безопасности на Корейском полуострове, поддержал мнение Сина о необходимости активизации трехстороннего сотрудничества — но в связи с ядерными и ракетными угрозами Северной Кореи. 19 октября 2023 г. агентство Киодо цусин сообщило, что Сеул предложил провести переговоры министров иностранных дел РК, Китая и Японии в конце ноября в Пусане : таковые прошли 25-26 ноября.
Итогом трёхсторонних переговоров стала договорённость форсировать подготовку к проведению саммита глав трёх государств в ближайшее время. В двусторонних форматах затрагивались также вопросы региональной повестки — запуск КНДР военного разведывательного спутника, укрепление российско-северокорейских отношений, прекращение межкорейского соглашения в военной сфере от 19 сентября 2018 г., принудительная репатриация на родину перебежчиков из Северной Кореи. Министры отметили, что проведение трёхсторонних саммитов «жизненно необходимо» для поддержания взаимовыгодного сотрудничества между Сеулом, Пекином и Токио, и как указал Пак Чин, переговоры были «очень значимы в том смысле, что они направлены на восстановление зашедшего в тупик трехстороннего сотрудничества и его нормализацию».
Однако «из-за проблем с расписанием» встреча министров с президентом Юном не произошла, а Ван И довольно спешно покинул страну, сославшись на плотное расписание и таким образом совместного заявления или пресс-конференции трех министров не произошло
Консервативные СМИ РК оценили итог встречи как «частичный успех», заявив, что «Китаю следует действовать более ответственно, чтобы реализовать саммит», а министр иностранных дел Китая Ван И подвергся критике за то, что не смог дать точного ответа относительно конкретного маршрута саммита и не принял участие в совместной пресс-конференции по итогам.
4 апреля 2024 г. представитель министерства иностранных дел заявил, что саммит между Южной Кореей, Китаем и Японией может состояться в этом году, если не будет «серьезных препятствий». В тот же день японские СМИ сообщили, что саммит будет в мае и в повестку войдут вопросы экономического сотрудничества и кадровых обменов.
Эксперты о грядущем мероприятии и южнокорейский взгляд на него в целом.
Проведение саммита планировалось весьма давно, равно как и попытки организовать визит в Сеул председателя КНР. Это связано с несколькими факторами. Во-первых, несмотря на активное сближение с Вашингтоном и Токио и попытками снизить уровень экономической зависимости от торговли с Китаем, Сеул старается не вовлекаться сверх меры в антикитайские проекты США. И хотя РК и КНР периодически жёстко сталкиваются по тайваньскому вопросу или американской ПРО на территории Южной Кореи, Сеул скорее воздерживается от антикитайской риторики, и настроения подобного рода идут от общества, а не от государства.
Можно заметить, что предыдущая администрация, по словам её представителей, стремилась балансировать между США и Китаем, однако крен в сторону Америки все равно был весьма велик, и, невзирая на разницу в официальной риторике, на самом деле Сеул скорее продолжает политику балансирования и такие демонстрационные вещи, как саммит для него весьма важны. Они показывают то, что если Сеул и отдаляется от Китая, который остается крупнейшим торговым партнером Южной Кореи, то делает это медленнее, чем от него бы хотел Вашингтон.
Затем, пытаясь провести трехсторонний саммит на своей территории, Сеул позиционирует себя как центр регионального взаимодействия, продолжая линию на создание некого единого пространства свободного от «стратегических треугольников» эпохи глобальной турбулентности. Конфронтация между Южной Кореей, США и Японией, с одной стороны, и Северной Кореей, Китаем и Россией — с другой, уменьшила «дипломатическую двусмысленность» Сеула и сократила пространство для маневра в его отношениях с Китаем и Россией, которое саммит может несколько расширить.
Наконец, консервативные силы в РК и Японии не теряют надежды на то, чтобы использовать Китай как инструмент давления на КНДР, пытаясь использовать эту площадку хотя бы для того чтобы «донести обеспокоенность».
Утверждается, что Южная Корея ведет переговоры с Китаем и Японией, чтобы попытаться включить в совместное заявление пункт, призывающий к разрешению проблемы похищения и содержания под стражей южнокорейских граждан в Северной Корее. Некоторое основание для этого есть – в 2019 г. три страны выразили надежду на то, что Япония и Северная Корея обсудят проблему похищений.
Согласно правительственным данным, в Северной Корее содержатся под стражей шесть южнокорейцев, в том числе три миссионера — Ким Чжон Ук, Чхве Чон Гиль и Ким Кук Ки, местонахождение и судьба которых неизвестны. Кроме того, из примерно 3835 человек, которые были похищены Северной Кореей после Корейской войны 1950-53 годов, 516 южнокорейцев до сих пор не вернулись домой. Также, по оценкам, по меньшей мере 60 000 военнопленных не вернулись домой после содержания под стражей в Северной Корее.
Однако, если применительно к гражданам Японии о «похищенных» еще можно как-то говорить, то южнокорейские пасторы-шпионы, пойманные на горячем, — совсем иная история, о которой автор писал не так давно.
В этом контексте очень интересно, как в преддверии визита его оценивали консервативные СМИ и эксперты. В редакционной статье консервативной газеты «Корея Херальд» указывалось, что Южная Корея восстановила свои отношения с Японией благодаря решению правительства Юн Сок Еля выплатить компенсацию жертвам принудительного труда японской колониальной эпохи самостоятельно, без привлечения японских фирм. Но прорыва в отношениях Сеула и Пекина не произошло: Китай «сотрясает существующий международный порядок, проводя гегемонистскую политику, которая вступает в противоречие с политикой Южной Кореи и Японии». Поэтому вероятность конструктивного саммита невелика.
Профессор китаеведения в Высшей школе международных исследований Университета иностранных языков Ханкук Кан Чжун Ен отмечал, что желание КНР принять участие в предстоящем трехстороннем саммите между Южной Кореей и Японией «основано на стратегических мотивах, которые направлены на защиту его региональных интересов в условиях усиления давления на Пекин со стороны возглавляемого США альянса с Сеулом и Токио». Пекин прилагает усилия к тому, чтобы заставить Сеул дистанцироваться от Вашингтона, поскольку он воспринимает Корею как самое слабое звено в сети альянсов США.
Профессор Университета северокорейских исследований в Сеуле Ян Му Чжин обращает внимание на то, что если РК и Япония на саммите будет представлена первыми лицами, от КНР приезжает премьер-министр, а не Председатель Си Цзиньпин. Поэтому «встреча лидеров трех стран имеет большое значение, но вряд ли она станет поворотным моментом, который кардинально изменит ситуацию на Корейском полуострове».
В целом, на саммит существовали две точки зрения: согласно первой, оставался шанс на то, что это будет конструктивное мероприятие, нацеленное на попытку обсудить актуальные проблемы, связанные с сохранением регионального единства. Согласно второй, вопросы безопасности или северокорейская тема, где у сторон существуют очевидные противоречия, обсуждаться не будут и все сведётся к более церемониальным вопросам, от чего саммит будет иметь более демонстрационное, чем практическое значение.
Консервативная, но оппозиционная Юну «Korea Times» пишет, что «Южной Корее необходимо укрепить отношения с США и Японией, одновременно стремясь к сотрудничеству с Китаем», которому «настоятельно рекомендовано отказаться от своей прежней позиции, заключавшейся в тайной поддержке стремления Северной Кореи к наращиванию военной мощи, и играть конструктивную и более активную роль в сдерживании ядерных разработок Севера».
Так выглядели ожидания, а какими были итоги — читайте в следующем материале.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»