Безопасность государства включает множество составляющих, в числе которых особое место занимает энергетическая безопасность. От степени развитости и защищенности энергетики во многом зависит экономическое, социальное и оборонное состояние государства.
Наличие у страны достаточного объема собственных природных энергетических ресурсов (в частности, нефти и газа) и технологий (добывания зеленой энергии, атомной энергии, перерабатывающих предприятий), естественно, создает ей как конкурентные преимущества, так и достаточный уровень энергетической безопасности и независимости. В то же время отсутствие соответствующих ресурсов и неразвитость промышленных технологий приводит к высокой зависимости от внешних поставщиков.
В этой связи экспортозависимое государство старается в своей энергетической политике минимизировать монополию внешнего фактора, исключить тотальное господство на национальном рынке одного поставщика и разбавить сложившуюся зависимость другими поставщиками. Подобная политика не является новостью в мировой практике и нацелена, как правило, на учет конъюнктуры мирового рынка и геополитических процессов.
Иными словами, хоть и формула «бизнес и ничего более» остается неопровержимым правилом международной торговли, тем не менее, в ситуации турбулентных геополитических процессов, обострения глобальных и региональных противоречий, продолжающегося поиска новой конструкции мирового порядка и блоковой зависимости названное правило не всегда срабатывает, ибо законы экономики нередко уступают политическим интересам. В этих условиях возрастает потребность диверсификации той же энергетической безопасности по соображениям экономики и политики.
Турция в силу своей физической географии и уровня научно-технологической развитости, как известно, не обладает достаточными объемами природных ресурсов нефти и газа, а также не имеет высокого уровня развитости промышленных технологий. В силу объективных причин Анкара вынуждена покрывать свои энергетические потребности преимущественно за счет экспорта, например, того же газа из ряда стран.
Тот факт, что в начале ХХI в. с реализацией при поддержке, прежде всего, США и Великобритании крупных энергетических проектов по вывозу нефтегазовых ресурсов Азербайджана в обход России через территорию Турции в страны ЕС превратил современную Турецкую Республику в ключевой транзитный хаб, естественно, положительно сказался на энергетической безопасности турецкого государства. Дело в том, что Турция не только является связующим транзитом на пути той же каспийской нефти и газа в Европу, но и получает по приемлемым ценам данные виды стратегического сырья, например, от того же Азербайджана.
Вместе с этим, объемы экспорта азербайджанского сырья недостаточны для обеспечения всех энергетических потребностей растущей экономики Турции. Именно поэтому, помимо энергетических коммуникаций из Азербайджана (в частности, газопровода Баку – Тбилиси – Эрзерум, трансанатолийского газопровода и нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан), Турция достаточно успешно для себя развивает энергетическое партнерство и с Россией. Результатом данной прагматичной политики стали ряд крупных состоявшихся и перспективных проектов в сфере энергетики (в частности, реализованные газопроводы «Голубой поток» и «Турецкий поток», АЭС «Аккую» и планируемые «газовый хаб» и АЭС «Синоп»). И хотя Анкара осуществляет экспорт газа и из ряда других стран (в частности, трубопроводом еще и из Ирана, а СПГ из Алжира, Франции, Египта, Бразилии, Казахстана, Нигерии и США), однако Россия остается главным внешним поставщиком данного вида сырья.
Так, в 2022 г. Россия поставила в Турцию по газопроводам «Турецкий поток» и «Голубой поток» 21,5 млрд куб. м газа, а по итогам 2023 г. данный вид российского экспорта в ту же Турцию сократился до уровня 15 млрд куб м газа (практически до уровня 2019 г.).
Для сравнения, Азербайджан в 2023 г. экспортировал в Турцию 10 млрд 257,22 млн куб. м газа с месторождения «Шах-Дениз» (т.е. на 17,8% больше, чем в 2022 г.).
В 2023 г. Россия оставалась основным поставщиком газа и нефти в Турцию. Согласно информации турецкого издания Hürriyet, в октябре 2023 г. 49,93% импорта Турцией нефти приходилось на Россию, а в 2022 г. этот показатель составлял 40,74% нефти. Благодаря росту российских поставок нефти и нефтепродуктов, в 2023 г. Турция сэкономила порядка 2 млрд долл. В 2023 г. Россия являлась и главным экспортером природного газа в Турцию. В том же октябре 2023 г. этот показатель в турецком импорте составлял 59,14%. При этом Москва предоставляла Анкаре отсрочку платежей, что имело позитивное воздействие на решение турецких экономических проблем. В частности, Турция получила отсрочку платежей за русский газ на сумму 600 млн долл. до 2024 г. в связи с ростом цен на энергоносители.
Между тем, в 2023 г. Россия уступила лидерство экспортера газа в Турцию и оказалась третьей, ибо главными поставщиками газа оказались Алжир и США. В частности, Алжир экспортировал 1,8 млн т газа на 1 млрд долл., а США поставили 1,1 млн т газа на сумму 628 млн долл.
Турция в 2023 г. приступила к добыче природного газа на собственном месторождении «Сакария» в Черном море, что по планам турок позволит им в обозримом будущем удовлетворить потребности внутреннего рынка и сократить импорт голубого топлива. Однако пока рано говорить о промышленных объемах и налаженном процессе добычи и распределения газа с названного месторождения.
В ходе предвыборной президентской кампании 2023 г. главный оппонент Реджепа Эрдогана лидер проамериканской Народно-республиканской партии (НРП) Кемал Кылычдароглу обвинял первого в том, что он своей энергетической политикой поставил Турцию в тотальную зависимость от поставок русского газа и нефти. По мнению турецкой оппозиции, якобы подобное стратегическое партнерство с Россией способно привести к высокой зависимости Турции не только в сфере энергетики и экономики в целом, но и в политике и безопасности.
Иными словами, тогдашний лидер НРП, следуя американским установкам внесения разлада в турецко-российское стратегическое партнерство, доносил до общества сигнал необходимости пересмотра стратегии энергетической безопасности в пользу диверсификации и усиления связей с США. При этом особый акцент делался на кризисное состояние турецкой экономики и финансов, что без внешних инвестиций стран Запада и международных финансовых институтов по рекомендации тех же США ситуацию исправить будет сложно.
В итоге тяжелая победа на выборах Реджепа Эрдогана привела к учету установок прозападной оппозиции. Это отразилось в смене финансового блока правительства Турции, в кадровых назначениях проамериканских специалистов (в частности, возвращение в министерство финансов и казначейства Мехмета Шимшека, выдвижение главой Центробанка Хафизе Гайя Эркан, а затем ее замена на Фатиха Карахана). Правительство и ЦБ Турции приступили к реализации жесткой монетаристской политики и повысили банковские процентные ставки, что стимулировало рост масштабной инфляции и стремительную девальвацию национальной валюты (турецкой лиры) по отношению к американскому доллару. Однако жесткие меры нового правительства Эрдогана с осени 2023 г., то есть после президентских выборов, стали проявляться не только в финансово-банковском секторе, но и отразились и энергетической сфере.
В частности, Турция начала быстрыми темпами сокращать закупки газа в России, но при этом увеличивать закупки газа по СПГ в США. В апреле 2024 г. министр энергетики Турции Альпарслан Байрактар объявил о начале переговоров с американской энергетической компанией ExxonMobil с целью заключения многомиллиардной сделки по приобретению сжиженного природного газа (СПГ) и снижения зависимости страны от российских энергоносителей. В интервью Financial Times А. Байрактар подчеркнул важность диверсификации источников газа для обеспечения энергетической безопасности Турции. В частности, он заявил: «Мы должны искать газ там, где он доступен и выгоден, будь то Россия, Азербайджан, Иран или СПГ из других стран».
Тот факт, что турецкая банковская система с началом 2024 г. с мотивировкой «давление США и санкционные угрозы» стала отказываться от приема российских платежей и транзакций российских компаний, является свидетельством новых перемен турецкой политики в пользу рестарта отношений с главным союзником США. Анкара, благодаря одобрению вступления Финляндии и Швеции в НАТО, уже получила определенные положительные импульсы от Вашингтона. В частности, США одобрили «военную сделку» по поставкам 40 модернизированных истребителей F-16 Block70, а Всемирный банк решил увеличить финансовую помощь Турции на ближайшие три года от 17 млрд долл. до 35 млрд долл. (т.е. на 18 млрд долл.).
Таким образом, Турция меняет траекторию своей энергетической безопасности в пользу снижения зависимости от России. При этом Анкара рассчитывает на поддержку США и Европы в реализации новых энергетических проектов на постсоветском пространстве, связанных с выходом Турции к энергетическим ресурсам тюркских стран Центральной Азии (в частности, Туркменистана, Казахстана и Узбекистана) и их интеграции с Южным газовым коридором и трансанатолийским транзитом. Естественно, подобная перспектива гарантирует Турции новые выгодные поставки энергоносителей (прежде всего, газа) с восточного побережья каспийского бассейна и эффективную диверсификацию энергетической безопасности.
Естественно, подобный подход Турции не означает прекращения турками экспорта российских энергоносителей. Однако соотношение подобного экспорта будет иметь тенденцию сокращения и минимизации зависимости.
Александр СВАРАНЦ – доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»