Бандитское, вопреки всем международным законам, нападение Израиля на консульство Ирана в Дамаске представляет собой потенциально опасную эскалацию, которая далеко выходит за рамки продолжающегося конфликта в Газе. Новый акт терроризма израильтян и лично Нетаньяху — это значительное событие в более широкой динамике Ближнего Востока, который может ввергнуть весь регион по вине Израиля в новую войну с колоссальными потерями для всех сторон.
Сирия и Иран обвинили Израиль в авиаударе, в результате которого было разрушено консульское здание и погибли командующий Корпусом стражей Исламской революции (КСИР) Мохаммад Реза Захеди и несколько других высокопоставленных чиновников, включая Мохаммада Хади Хаджи Рахими. Израильские власти, как всегда, воздержались от каких-либо заявлений по поводу инцидента, оставив ход спекуляциям о потенциальной причастности страны к нападению. Но шила в мешке не утаишь, а существующие средства наблюдения, в том числе спутники, зафиксировали момент атаки израильских Ф-35 американского производства по дипломатическому представительству Ирана в Сирии.
Этот кровавый инцидент, акт терроризма, как его охарактеризовали в мировых СМИ, стал последним случаем в недавней серии очевидных израильских авиаударов в Сирии, нацеленных конкретно на КСИР и «Хезболлу», поддерживаемую Ираном ливанскую группировку боевиков. Несмотря на частоту этих нападений, не было никаких существенных ответных действий, за исключением спорадических стычек вдоль границы Израиля с Ливаном, несмотря на неоднократные угрозы Тегерана и руководства «Хезболлы», что они ответят на израильские удары взаимностью. Видимо, обладание агрессивного Израиля ядерным оружием (западные политики, как правило, отрицают это) пока сдерживает жертв израильского терроризма к ответным действиям.
Новое агрессивное действие, акт терроризма Израиля стал значительным отклонением от предыдущих атак, потенциально знаменуя критический поворотный момент в динамике развития региона. Нападение на иранское консульство в Дамаске имеет уникальную серьезность из-за того факта, что консульские здания обычно — если не технически — считаются суверенной территорией соответствующих стран, что делает этот удар одним из самых провокационных нападений на иранской территории за последнее время. Несмотря на сдержанный ответ Ирана на предыдущие провокации, наглый характер этого терроризма представляет собой серьезную проблему, особенно для элиты иранского КСИР и Верховного лидера Али Хаменеи.
Следует заметить, что израильские удары по целям Ирана в Сирии или «Хезболлы» в Ливане не новы и они осуществлялись задолго до 7 октября. Возможно, они усилились после атаки ХАМАС на Израиль почти шесть месяцев назад, поскольку с тех пор многочисленные удары были направлены на поставки оружия в Сирию, при этом высокопоставленный персонал КСИР часто оказывался вовлеченным в атаки. Израильский акт последней агрессии против Сирии и Ирана был исключением из правил, поскольку он был направлен непосредственно против официального иранского объекта и военных, которые действовали на сирийской территории.
Верховный лидер Ирана Али Хаменеи поклялся, что Израиль “будет наказан”, а президент Ибрахим Раиси осудил нападение, посчитав его нарушением международного права, которое “не останется без ответа”. Однако, в соответствии со своей традицией проявлять стратегическое терпение, Тегеран вряд ли станет спешить с ответными мерами и, скорее всего, подождет, чтобы удостовериться в реакции США и выяснить, одобрил ли Белый дом атаку, или был просто уведомлен по мере ее совершения. Вашингтон классифицировал КСИР как террористическую группировку, но США упорно дипломатически работают над тем, чтобы война в Газе не переросла в более широкий конфликт, который ведется непосредственно между ХАМАС и Израилем.
Можно предположить, что стратегический ответ Ирана может принимать различные формы, но не приведет к тотальному конфликту. В прошлом Израилю удавалось нейтрализовать ключевых работников ядерной программы Тегерана, включая его главного научного сотрудника Мохсена Фахризаде в ноябре 2020 года, в дополнение ко многим кибератакам и физическим атакам (которые Израиль отрицал) на объекты, связанные с программой ядерных разработок Ирана. В таких случаях ответные действия были ограниченными и часто осуществлялись иранскими доверенными силами или агентами.
Даже убийство США командующего силами «Аль-Кудс» Касема Сулеймани возле аэропорта Багдада в январе 2020 года оправдывало лишь очень точно выверенный иранский ответный удар по американским силам, дислоцированным в Ираке. Это не означает, что у Ирана нет возможностей или вариантов нанести ущерб Израилю и его союзникам на Западе, которых Тегеран считает соучастниками угнетения палестинцев и мусульман по всему миру. С момента своего создания в 1979 году многие считают, что иранский режим прибегал к различным формам гибридных операций, которые нельзя отрицать, чтобы нанести урон своим врагам и привлечь их к ответственности.
Нежелание Тегерана принять резкие однозначные ответные меры до сих пор может быть воспринято как признак слабости и унижения, подрывающий его предполагаемую силу и решимость на мировой арене. По мере эскалации напряженности и усиления давления с целью принятия ответных мер Иран обнаруживает, что балансирует между необходимостью принять ответные меры и потенциальными последствиями дальнейшей эскалации, которая вне всякого сомнения может привести к широко масштабной войне в регионе. Иранское руководство представляет собой здравомыслящих людей иранской элиты, которые отдают себе отчет в своих действиях и которые чтят международные правила и законы.
В ситуациях, когда Иран чувствует себя под угрозой или стремится ответить на провокации, Исламская Республика часто прибегает к использованию своей сети доверенных лиц, таких как «Хезболла», для нанесения ответного удара. Эта тактика асимметричной войны была отличительной чертой стратегического подхода Ирана на протяжении более чем четырех десятилетий.
Используя свои прокси-силы, Тегеран способен вести косвенные конфликты и дестабилизировать противников, сохраняя при этом степень правдоподобного отрицания. «Хезболла», в частности, долгое время служила мощным инструментом в арсенале Ирана, поскольку группировка проводила атаки и операции от имени иранских интересов по всему Ближнему Востоку. От Ливана до Сирии и за ее пределами ставленники Ирана сыграли ключевую роль в продвижении его геополитических целей и противостоянии региональным противникам. По мере сохранения напряженности и эскалации конфронтации призрак ответного удара при поддержке Ирана через посреднические силы остается надвигающейся угрозой, осложняя усилия, направленные на обеспечение мира и стабильности в регионе.
Иранское правительство вряд ли вступит в прямой военный конфликт с Израилем по нескольким веским причинам. Прежде всего, широко распространено мнение, что военный потенциал Ирана уступает потенциалу Израиля, который может похвастаться огромной военной силой и незаконно обладает ядерным арсеналом. Любая прямая конфронтация с Израилем, вероятно, приведет к значительным военным потерям для Ирана, ослабляя его позиции на мировой арене. Кроме того, такой конфликт может привести к эскалации напряженности в регионе и потенциально втянуть в войну США. Учитывая прочный союз между Тель-Авивом и Вашингтоном, любые иранские прямые действия против Израиля может спровоцировать американское вмешательство, которое будет иметь политические последствия для Ирана. Осознавая эти риски, Тегеран более склонен придерживаться альтернативных стратегий, таких как поддержка своих марионеточных сил и участие в асимметричной войне, чтобы бросить вызов израильским интересам и продвигать свои собственные геополитические цели.
Тем не менее, повышенная напряженность между Ираном и Израилем создает значительный риск выхода из-под контроля и потенциального перерастания в полномасштабную войну с тяжелыми последствиями для всего региона. Несмотря на усилия избежать прямой конфронтации, сложная сеть геополитического соперничества и опосредованных конфликтов на Ближнем Востоке увеличивает вероятность просчетов или непреднамеренных действий, которые могут привести к быстрой эскалации боевых действий. Конфликт между Ираном и Израилем не только дестабилизирует регион, но и будет иметь далеко идущие последствия для глобальной безопасности и стабильности. Потенциал эскалации усугубляется присутствием других региональных игроков, таких как «Хезболла» и различные группировки боевиков, которые могут быть втянуты в конфликт, что еще больше усилит напряженность. Более того, нестабильный характер ситуации означает, что провокации могут вызвать цепную реакцию насилия с разрушительными последствиями.
Гибель трех генералов Сил «Аль-Кудс» в Дамаске стала решающим ударом по Ирану, а акт терроризма показал, насколько серьезный ущерб был нанесен иранцам, поскольку израильские ВВС смогли разбомбить консульство средь бела дня. И, учитывая то, что эти генералы были не просто дипломатами, выполняющими консульскую работу, а скорее всего, осуществляли военное планирование и логистическую работу с целью оказания помощи многочисленным прокси-операциям своей страны на иностранной территории. Во всяком случае, вновь весь регион Ближнего Востока по вине Израиля поставлен на грань широко масштабной войны, и сейчас всё зависит от благоразумия и сдержанности Ирана и его руководства.
Виктор Михин, член-корреспондент РАЕН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»