Состоявшийся 25-29 декабря визит в Россию руководителя МИД Индии Субраманьяма Джайшанкара, представляет собой событие, которое заслуживает внимания в плане оценок основных трендов смены мироустройства, установившегося на короткое время с окончанием “холодной войны”. Притом что относительно даже самых общих характеристик его (будущего) облика сегодня можно говорить лишь весьма приблизительно.
Но заниматься этим вообще не будет иметь никакого смысла, если заведомо станет понятно, что “переходный процесс” с неизбежностью выльется в очередную глобальную бойню. Наверняка последнюю в человеческой истории.
Чего, впрочем, и ждут с мазохистским нетерпением провокаторы ряда уже идущих локальных конфликтов, а также бойцы от сопутствующей пропаганды, заявляющие о “необходимости победы” (неизвестно, над кем, каким образом и в чём она будет заключаться). И те и другие окопались по обе стороны от всё более различимой глобальной линии раскола.
В отличие от этих последних ответственные государственные деятели некоторых из тех стран, которые сегодня особо весомым образом влияют на процесс переформатирования мироустройства, делают, кажется, всё возможное, чтобы избежать его протекания по рукотворно-апокалиптическому сценарию. К указанным странам, несомненно, относится современная Индия и нынешний руководитель её внешнеполитического ведомства С. Джайшанкар.
Зарубежные комментаторы его предновогоднего визита в РФ сходятся во мнении, что обобщённая главная цель всего данного мероприятия сводилась как раз к тому, чтобы содействовать более или менее гладкому протеканию указанного “переходного процесса”. В том числе путём уврачевания хотя бы некоторых из локальных конфликтов. Причём, в ходе переговоров С. Джайшанкара с российскими коллегами речь, видимо, шла не только о том из них, который уже почти два года идёт на территории Украины (упомянутый в официальном сообщении о встрече гостя с президентом РФ В.В. Путиным), но и новый (не менее опасный), вспыхнувший на Ближнем Востоке. Хотя, конечно, обсуждались и вопросы, касающиеся различных аспектов двусторонних отношений.
Относительно обоих этих конфликтов позиция Индии сводится к необходимости их скорейшего завершения. В Нью-Дели полагают, что они разнообразно-негативным образом отражаются на мировой обстановке в целом, а также на перспективе реализации некоторых намеченных транснациональных проектов, в частности. Неясной, например, становится перспектива реализации “Экономического коридора Индия — Ближний Восток — Европа” (India-Middle East-Europe Economic Corridor, IMEC), который был заявлен в ходе состоявшегося в сентябре 2023 г. визита в Нью-Дели президента США Джозефа Байдена.
В Москве, в общем, придерживаются схожей точки зрения, подчёркивая при этом вынужденный характер использования Специальной военной операции в ходе постепенного развития Украинского кризиса. СВО была предпринята главным образом в целях парирования постепенно нараставших угроз национальной безопасности России. Предметом же обсуждения с внешними партнёрами является условия её завершения.
Отметим, что при определённых различиях в позициях РФ и Индии относительно Украинского конфликта в целом, вторая не присоединилась к антироссийской “санкционной войне” западных стран во главе с США. Что имеет чрезвычайно важное значение для обеих стран. Впрочем, для каждой по-своему. В частности, на встрече С. Джайшанкара с российским президентом отмечался быстрый рост за последние два года двусторонней торговли. Причём и главным образом за счёт резкого возрастания поставок российских энергоносителей (к серьёзной выгоде Индии). То есть, в той сфере внешней торговли РФ, по которой инициаторами “санкционной войны” и наносился главный удар. Обернувшийся, впрочем, тяжёлым “рикошетом” для них самих.
Но дело не только в значимости торгово-экономической компоненты комплекса российско-индийских отношений. В нынешних условиях особую важность приобретает (существенным образом связанная с ним) политическая компонента. Самим фактом обсуждаемого визита в Россию, которую её недруги пытаются подвергнуть и дипломатической блокаде, современная Индия подтверждает приверженность автономно-нейтральному позиционированию за столом “Большой мировой игры”.
Отметим, что стремление придерживаться указанного курса Индия декларировала с момента обретения независимости. При всех условностях как самой категории “нейтральности”, так и соответствия ей практики любой страны, заявляющей, что она является “нейтральной” по отношению к борьбе, которую ведут между собой некие группы из основных участников того или иного этапа глобального политического процесса.
Индия заявляла о “нейтральности” в период разгара холодной войны, хотя “уклон” в сторону одного из двух противостоящих тогда лагерей (конкретно, того, который возглавлял СССР) отмечался вполне отчётливо. О “нейтральности” говорится и сегодня. В частности, тем же С. Джайшанкаром на встрече с российскими экспертами. При не менее заметном “уклоне” во внешней политике и нынешней Индии. Но на этот раз уже по направлению “к” США с ближайшими союзниками и в сторону “от” нынешнего главного оппонента Вашингтона в лице КНР. И тот и другой “уклоны” имеют вполне рациональное объяснение, каждый раз обусловленное конкретикой глобального политического процесса.
И всё же, повторим, при всех упомянутых условностях, сам факт, а также итоги визита С. Джайшанкара в Россию, отношения которой с Китаем находятся на пике позитива за последние полвека, показывают, что заявления о “нейтральности” внешнеполитического курса Индии не являются пустой декларацией. Хотя, при (специфическом) желании, можно усмотреть и в данном факте её скрытое участие в “командной игре” с теми же США в целях удержания РФ от “слишком тесного” сближения с КНР.
Но, как представляется, задача Москвы сводится не столько к выяснению “истинных мотивов” обсуждаемого визита и в целом позитивного по отношению к ней внешнеполитического тренда Нью-Дели, сколько к использованию того и другого к собственной, а также коллективной пользе. А таковая видится прежде всего в том, чтобы способствовать не только снижению напряжённости в отношениях между двумя азиатскими гигантами (на радость упоминавшихся недоброжелателей, как РФ, так и КНР), но и развороту главного вектора этого процесса в ту же позитивно-конструктивную сторону.
Чему должен способствовать тот факт, что в следующем году РФ примет от ЮАР эстафету организатора и хозяина мероприятий в рамках БРИКС. Без обозначенного же выше позитива в отношениях между такими важнейшими участниками БРИКС, каковыми являются КНР и Индия, трудно ожидать крайне необходимого укрепления позиций данной конфигурации на международной арене.
Впрочем, то же можно сказать и о не менее важной конфигурации ШОС, обладающей признаками международной организации, председательские функции в которой в завершившемся году принадлежали Индии. Достаточно уверенно можно утверждать, что свидетельством негативного влияния на дееспособность ШОС проблем в китайско-индийских отношениях стало то, что её последний саммит прошёл в формате видеоконференции. Хотя, конечно, были и другие мотивы проведения на этот раз данного мероприятия таким образом, чтобы лидеры стран-участниц не покидали территорий своих стран.
Упомянутые “другие поводы” будут отсутствовать в начавшемся году на очередном саммите БРИКС, который намечено провести в Казане в октябре 2024 г. Что может поспособствовать непосредственному присутствию на данном мероприятии лидеров Индии и КНР. А также организации их прямой встречи, итоги которой, при тщательной предварительной подготовке, могут оказаться долгосрочно-плодотворными. То есть, не ограничиться очередными публичными заявлениями о наступлении “новой эры” в двусторонних отношениях, как это делалось в течение порядка года после шестилетней давности встречи лидеров обеих стран в Ухане.
Кстати, в Казане может состояться и непосредственная встреча президента РФ В.В. Путина с премьер-министром Индии Нарендрой Моди. О том, что второй “с нетерпением” ожидает её проведения, сообщил в Москве всё тот же С. Джайшанкар. Что вполне позитивно было встречено российским президентом, который в новогоднем поздравлении, оправленным президенту и премьер-министру Индии, охарактеризовал двусторонние отношения как “особо привилегированное партнерство”.
Наконец, отметим, что не только РФ может сыграть позитивно-посредническую роль в отношениях между двумя ведущими странами Азии. Самой Индии представляется посильной аналогичная роль относительно обостряющейся ситуации на нынешнем этапе “Большой мировой игры” в целом. Наряду с наличием фактора того самого (пусть и относительного) “нейтрального” позиционирования на мировой арене, Нью-Дели резко увеличивает значимость своего присутствия на ней. Всё это составляет весомый потенциал, который Индия может использовать с целью преодоления обозначающегося глобального раскола. Который, повторим, является сегодня главной угрозой гладкому протеканию “переходного процесса”.
Глядишь, совместными усилиями и установится в мире “совет да любовь”. К расстройству упомянутых в начале мазохистов. Хочется надеяться, что это новогоднее авторское пожелание не окажется неуместной шуткой.
Хотя именно такую оценку оно и может спровоцировать в обстановке, кажется, всеобщего политического помешательства.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение”
