С июня 2023 г., то есть после переизбрания президента Р. Эрдогана, в экономической жизни Турции наступили новые невеселые времена. Учитывая масштабы финансового кризиса и последствия разрушительного землетрясения, Реджеп Эрдоган вынужден был назначить в финансовый блок правительства технократов, прошедших монетарную школу бизнеса в США.
Тандем Мехмета Шимшека (министра финансов и казначейства) и Хафизе Гайя Эркан (главы Центробанка) сделал ставку на стабилизацию цен через комплекс жестких и непопулярных мер в денежно-кредитной политике, которые в краткосрочной перспективе вынужденно стимулируют рост инфляции, сокращение производственной активности и замедление роста экономики.
В принципе, экономика имеет свои закономерности, потому список данных непопулярных мер достаточно известен среди экономистов и сводится к росту банковских процентных ставок. Это приводит к тому, что реальный сектор экономики не может рассчитывать на быструю прибыль, ибо не каждая компания способна позволить себе новые банковские кредиты с высокими ставками. Если же в реальный сектор экономики поступает меньше денег, то и реальный оборот производства (деньги – товар – деньги) сокращается, падает бизнес-активность при условии роста расходов.
В этой ситуации, конечно, терпящая кризис национальная экономика рассчитывает на льготные внешние инвестиции, которые способны в относительно непродолжительное время стимулировать стабилизацию цен и обеспечить рост товарооборота. Однако привлечение внешних кредитов в отечественное производство нередко упирается не столько в экономический вопрос, сколько в политический. Иными словами, в зависимости от внешнего курса и дипломатии кризисного государства, иностранные партнеры (финансово развитые страны и мировые финансовые организации) определяют свое отношение к теме инвестиций (кредитов).
Турция в этом смысле имеет «богатую» историю финансовых связей с Европой и США. Все помнят, как в XIX в. Османскую империю называли «больным человеком Европы», когда под воздействием системного государственного кризиса оттоманский банк фактически потерпел дефолт и оказался в прямой зависимости от «финансовых настроений» Англии и Германии. Вторая половина ХХ в. также оказалась финансово неблагополучной в истории республиканской Турции. В частности, череда финансово-экономических кризисов спровоцировала крупные внутриполитические кризисы и привела к четырем военным переворотам под опекой тех же США (27 мая 1960 г., 12 марта 1971 г., 12 сентября 1980 г., 28 февраля 1997 г.).
Однако всякий раз Турция находила в себе способность находить внутренние силы для налаживания партнерских отношений с ведущими странами Запада и определять путь стабилизации с восстановлением экономики. Сам финансовый кризис порождается не только внешним фактором (например, высокая зависимость финансового рынка от международной конъюнктуры), но и нередко в силу внутренних причин и нарушений естественного хода экономики. Последнее зачастую становится следствием некомпетентной финансовой политики правительства (включая подчинение того же минфина и центробанка административному вмешательству и волюнтаризму главы исполнительной власти государства).
Многие эксперты сходятся во мнении, что финансовый кризис 2020-х гг. в Турции во многом стал следствием популистской экономической политики Реджепа Эрдогана, который по политическим соображениям искусственно поддерживал курс низких процентных ставок Центробанка для поддержания экономической активности турецкого бизнеса (очевидно, со ставкой на средний класс дабы сохранить свою власть на долгие годы). Ну, а поскольку Эрдоган в своей внешней политике стал демонстрировать тому же финансово обеспеченному Западу курс на независимость и имперский реваншизм, то и Турция оказалась в незавидном экономическом положении.
Между тем, Турция демонстрирует решимость на пути трансформации своего статуса после векового пребывания в роли регионального государства. Да, во многом благодаря Западу (прежде всего, Великобритании и США) Турция к 2006 г. превратилась в важный транзитный центр по экспорту азербайджанского газа и нефти в обход России. Последнее стало следствием развала СССР и объективного геополитического ослабления российского государства. Эрдоган начал проводить прагматичную политику выстраивания более самостоятельных внешнеэкономических связей с оппонентами Запада в лице Китая и России, что позволило увеличить экспортный потенциал турецкой экономики и ее энергетическую обеспеченность.
Увы, сегодня лидер Турции не может, как его предшественники во второй половине ХХ в., стимулировать отток деклассированных трудовых мигрантов в преуспевающие страны Запада и Арабского Востока, тем самым снизить социальную нагрузку на турецкую экономику. Последнее определяется переменами в архитектуре национальных экономик тех же развитых стран Европы и Персидского залива, где экономический рост в сочетании с технологическим прорывом и вывозом производственных предприятий в развивающиеся центры Азии крайне сократили потребность в дешевой иностранной рабочей силе. В то же время современный экономический спад (замедление темпов роста ВВП) в странах ЕС из-за их же бестолкового подчинения воле американского диктата в ситуации с российско-украинским кризисом снижает экспортный потенциал из Турции.
Так или иначе, но с приходом в финансовый блок тандема Шимшек – Эркан к началу декабря 2023 г. процентные ставки Центробанка Турции поднялись до уровня 40% (ежемесячно они повышались в пять раз, начиная с отметки 8,5% в июне). Соответственно, турецкая лира стала пробивать новые антирекорды по отношению к мировым валютам (включая к доллару США), а инфляция к концу 2023 г. доходит до 65%.
Турецкий Центробанк прогнозирует, что рост цен достигнет своего пика в мае 2024 г. и составит 75%, после чего стабилизационные меры стимулируют падение инфляции до уровня 34–36% (то есть фактически вдвое) в конце следующего года. После повышения ставок Центробанка экономика Турции резко замедлилась. Согласно официальным статистическим данным Турции, ВВП страны в третьем квартале 2023 г. увеличился всего на 0,3% по сравнению со вторым кварталом с учетом сезонных колебаний и рабочих дней. Это меньше пересмотренных 3,3% за предыдущие три месяца и хуже оценок экономистов из Bloomberg, которые предсказывали 1% роста в третьем квартале. Экспорт турецких товаров и услуг вырос всего на 1,1%, при этом импорт увеличился на 14,5%.
Данное замедление роста турецкой экономики стало следствием жесткой денежно-кредитной политики Центробанка после июньских выборов 2023 г. Министр финансов Мехмет Шимшек рассчитывает подобной экономической политикой обеспечить стабилизацию цен и постепенный рост ВВП. «Мы продолжим нашу предсказуемую и основанную на экономических принципах политику до тех пор, пока инфляция и дефицит текущего счета не будут окончательно сокращены и не будет достигнута макрофинансовая стабильность, – сказал Шимшек. – Таким образом, мы укрепим основу для устойчивого высокого роста».
Перспектива «мягкой посадки» турецкой экономики, оцениваемой в 1 триллион долларов, станет оправданием для Эркан. Она, как и Шимшек, утверждает, что стабильность цен имеет решающее значение для устойчивого роста. До ее назначения в июне Эрдоган в течение многих лет опирался на политику, которая накачивала экономику за счет инфляции и девальвации лиры.
Между тем, на мой взгляд, стабилизационные и жесткие меры турецкого правительства ориентируются на прагматичных расчетах и ожиданиях. Вероятные позитивные перемены во внутренней финансовой конъюнктуре, несомненно, связаны с позитивным анализом расширения финансово-кредитного сотрудничества Турции с внешними партнерами (в частности, с тем же богатым Западом). Этот вывод напрашивается с учетом профессиональной биографии и образования тандема Шимшек – Эркан, которые тесно связаны с США. А что же мы сегодня наблюдаем в контексте отношений Турция и ФРС США?
Война ХАМАС и Израиля фактически прервала кратковременное потепление в американо-турецких отношениях, имевших место в начале осени (включая отстранение сенатора Роберта Менендеса с поста руководителя комитета по международным отношениям Сената США и перевод вопроса сделки 40 модернизированных истребителей F-16 в реальную плоскость при одобрении турецким парламентом членства Швеции в НАТО). Поскольку Реджеп Эрдоган резко выступил против Тель-Авива и позволил себе громкую публичную критику Запада (прежде всего, США) из-за поддержки Израиля, назвав американцев «пособниками преступлений» ЦАХАЛ в секторе Газа, подобная политика Анкары вряд ли поспособствует инвестиционной заинтересованности Вашингтона и управляемых американцами мировых финансовых институтов (МВФ, Всемирный банк, ЕБРР) в стабилизации Турции.
Администрация президента США Джозефа Байдена, как отмечает издание The Wall Street Journal, пока что пытается уговорить Турцию не оказывать финансового содействия (включая сбор средств под видом гуманитарного содействия) палестинскому движению ХАМАС и прекратить торговые отношения с Россией.
В Турцию в спешном порядке второй раз был откомандирован заместитель министра финансов по вопросам борьбы с терроризмом и руководитель финансовой разведки США Брайан Нельсон, который представил турецким коллегам требования Вашингтона соблюдать односторонние санкции США против России и финансовой деятельности ХАМАС.
В 2023 г. Турция заняла второе место по импорту товаров в Россию, который оценивается в 50,2 млрд долл., что на 22,9 млрд долл. больше, чем в 2022 г. Соединенные Штаты недовольны ростом турецко-российских торговых отношений за время СВО, обвиняют Анкару в поощрении «параллельного транзита» в РФ продукции двойного назначения и пытаются втянуть Турцию в стан военных противников России. По части ХАМАС Брайен отмечает, что, несмотря на санкции США, введенные против названного палестинского движения, Турция разрешила инвестиционным компаниям, холдингам, брокерам по недвижимости и другим предприятиям, контролируемым ХАМАС, работать на своей территории за пределами Стамбула.
Фактически Брайан Нельсон предупредил турецкое руководство, что последующее игнорирование интересов США и непослушание Вашингтона приведет к американским санкциям против Турции. В частности, ряд турецких компаний и предпринимателей попадут под санкции из-за предоставления России товаров и услуг, запрещенных западным экспортным контролем. Более того, Турция становится финансовым убежищем для ХАМАС, что также приведет к дополнительным санкциям.
В этой связи Брайан Нельсон, как сообщает газета The New York Times, предложил туркам выбор: партнерство («пряник»), либо санкции («кнут»). В частности, он заявил: «Мы полны решимости сделать все возможное, чтобы прекратить все эти вещи, и хотим сделать это в партнерстве с Турцией, но готовы действовать и в одностороннем порядке».
Предупреждение министерства финансов и ФРС США о финансовых санкциях Турции вряд ли являются способом давления и останутся словесной декларацией. Американцы достаточно неплохо информированы о реальном состоянии финансового кризиса в Турции и перспективах стабилизации, которые могут ускориться или замедлиться в зависимости от настроения США. Анкаре придется делать нелегкий выбор с учетом деклараций своего президента и приближающихся муниципальных выборов.
Видимо, поэтому оперативная командировка главного финансового разведчика США Б. Нельсона в Анкару отодвинула в неизвестность запланированный визит президента Ирана И. Раиси. Понятно, что Тегеран предложил бы, помимо финансовой помощи, еще более радикальные формы поддержки ХАМАС в Газе. Однако как Эрдогану принять подобные предложения иранского коллеги, когда у него кризис не имеет границ…
Александр СВАРАНЦ – доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»