Очередная палестино-израильская война на Ближнем Востоке создала немало вызовов для стабильного развития стран региона. К сожалению, война всегда приводит к многочисленным физическим жертвам и материальным разрушениям, вызывает потоки беженцев и вынужденных переселенцев, приводит к дисбалансу экономического развития и вызывает социальный кризис. Это касается как непосредственно прямых участников (сторон) конфликта, так и соучастников (партнеров) той или иной стороны.
Жестокие действия израильской армии в отношении гражданского населения сектора Газа по объективным причинам вызвали широкий всплеск антиизраильских настроений во многих уголках мира и, прежде всего, в странах Ближнего Востока. Хотя мы пока что не наблюдаем особого единства и формирования военно-политической коалиции Арабского Востока и в целом исламского мира против Израиля, но становится очевидным воздействие нынешнего конфликта на экономику ряда стран Ближнего Востока.
Скажем, тот же Египет и Иордания вместе с Саудовской Аравией и ОАЭ не особо горят желанием принять палестинских беженцев из сектора Газа, что мотивируется как политическими, так и социально-экономическими причинами. В качестве обоснований отмечается, что это, мол, приведет к: исходу арабского населения из Палестины и окончательной оккупации Израилем территории Газы; росту давления на экономику принимающей стороны; социальным протестам недовольных масс против властей и, как следствие, внутриполитическому кризису.
Именно поэтому названная группа ключевых арабских стран выступает с общими призывами о прекращении огня, восстановлении мира и оказании гуманитарной помощи. В то же время, никто из них не желает выделять крупную финансовую помощь и оказывать военную поддержку тому же ХАМАС. Более того, нефтеносные арабские монархии Персидского залива не желают вводить экономическое эмбарго Израилю и их западным союзникам, ибо нефть, при всех иных экономических успехах богатых ближневосточных стран, остается их главным экспортным товаром, сохраняющим беспрерывность пополнения кассы и источник доходов.
Однако, так или иначе, настоящая война спутала экономические планы тех же США по налаживанию транспортно-коммуникационных и торговых связей между той же Саудовской Аравией и Израилем. Временно ли, долго ли, но в данной ситуации Эр-Рияд вынужден был прервать всякие переговоры с Тель-Авивом под протекцией Вашингтона.
Возможно, арабо-израильский кризис относительно менее затронул экономическую и социальную стабильность иранской автаркии. Издание Teheran Tiems отмечает даже некую геоэкономическую выгоду для Ирана от кризиса в секторе Газа. В частности, здесь речь идет о срыве попыток американской дипломатии наладить «мосты» между Эр-Риядом и Тель-Авивом.
Иными словами, в Иране небезосновательно полагают, что подписанные в 2020–2021 гг. при ключевом посредничестве США «Соглашения Авраама» между Израилем и несколькими арабскими странами (ОАЭ, Бахрейном, Марокко, Суданом) потеряют на неизвестное время свой потенциал. Более того, те же арабские монархии Персидского залива, учитывая лидирующую роль Тегерана в поддержке освободительной борьбы палестинцев, скорее не станут присоединяться к американо-израильской военной коалиции против Ирана.
Понятно, что в силу антииранских жестких экономических санкций власти ИРИ вынуждены были в течение последних 44-х лет после февральской революции 1979 г., так или иначе, приспособиться к развитию автономной национальной экономики вне зависимости от воздействия того же Запада и Израиля. В этой связи, ставка на идеологию и деспотический режим позволила значительно минимизировать ростки коррупции в Иране, объединить общество на шиитских ценностях ислама и добиться определенных успехов в развитии отечественного образования, науки, технологий и экономики (особенно в сфере энергетики, машиностроения, военной промышленности и аграрной индустрии).
Между тем, даже Иран не может быть полностью гарантирован от негативного воздействия палестино-израильского конфликта, например, на социальную ситуацию и внутриполитическую стабильность. Не секрет, что одним из направлений и форм гибридной войны, развязанной Западом и сионистским режимом Израиля против Ирана, является как информационная война, так и дестабилизация внутриполитической ситуации в ИРИ с использованием этнической карты, спекуляций по теме прав человека и демократии. Следовательно, с увеличением степени военно-политической вовлеченности Ирана в конфликт с Израилем, можно ожидать повышение и градуса американо-израильского провоцирования внутреннего кризиса в ИРИ в сочетании с точечными ракетными и воздушными ударами по иранским жизненно-важным гражданским и военным объектам.
Особой статьей в этом раскладе выделяется Турция. Эрдоган хоть и исламист, и сторонник независимого от чрезмерного влияния Запада политик, но, все же, он глава государства, который несет ответственность за настоящее и будущее Турции. С одной стороны, Эрдоган стремится вывести Турцию в клуб мировых держав, получить место в составе постоянных членов Совета безопасности ООН и стать лидером тюркского и исламского мира. С другой же, – достижение всех названных целей в оставшийся пятилетний срок президентства Эрдогана, видимо, не только сложная задача, но и отчасти невыполнимая в силу противоречивости возможностей и желаний турецкого лидера.
Как кандидат в лидеры исламского мира Эрдоган не может не поддержать освободительную борьбу ХАМАС (к тому же, турецкого политика объединяет с данным радикальным палестинским движением их идеологическая общность от «Братьев мусульман»). Однако исламский мир достаточно противоречив, в нем немало других кандидатов на роль лидера (включая Саудовскую Аравию и Иран). Турецкая же история османской эпохи свидетельствует, что статус халифа османы узурпировали от арабов через силу. Подобного возврата к прошлому ни арабы, ни персы вряд ли пожелают (да и современная Турция с военной стороны не представляет уже былую османскую силу на Ближнем Востоке, а более зависима от НАТО).
Израиль был и остается главным союзником США и коллективного Запада на Ближнем Востоке. Эрдоган повышает не только антиизраильскую, но и не в малой степени антиамериканскую и антиевропейскую риторику, обвиняя последних в пособничестве Тель-Авиву в проведении дискриминационной политики в отношении палестинцев. Но именно подобная позиция Эрдогана не позволяет сегодня Турции положительно решить вопрос военной помощи США и реализации контрактов по приобретению 40 модернизированных истребителей F-16 Block 70 (не говоря уже об истребителях пятого поколения F-35). Именно поэтому Германия стала выступать против продажи Турции европейских истребителей Eurofighter Typhoon, которые являются совместным изобретением Германии, Великобритании и Испании.
Еще неизвестно чем завершится попытка приобрести взамен американских F-16 названных европейских истребителей. Как известно, 23 ноября в Анкаре состоялась встреча глав оборонных ведомств Турции (Яшара Гюлера) и Великобритании (Гранта Шаппса), где стороны обсудили, помимо ситуации в секторе Газе, и вопрос продажи Турции многоцелевых истребителей Eurofighter Typhoon. Лондон самостоятельно не может решить данный вопрос без мнения, как минимум, той же Германии и Испании. Турция же планирует приобрести 40 единиц данных истребителей пятого поколения.
Может позиция Анкары в адрес Тель-Авива стать косвенной причиной подобного военного эмбарго со стороны ключевых членов НАТО? Исключать подобного ответа Запада и еврейского лобби никто не может.
После захвата в 2010 г. израильским спецназом турецкого судна «Mavi Marmara» и гибели 9-ти турок, Турция отозвала своего посла и в отношениях с Израилем наступила долгая пауза длиною в 12 лет. Эрдоган хоть и повышал свою антиизраильскую риторику, выдавая это якобы для внутреннего потребления, но, все же, в рамках стратегии неоосманизма и принципа «Ноль проблем с соседями» старался наводить мосты с еврейским государством. В этом плане достаточно эффективно Анкара использовала продвинутые отношения с Израилем своего союзника Азербайджана.
Однако Турция вопреки интересам Израиля продолжала в течение долгого времени сохранять на своей территории представительства ХАМАС и отказывалась выслать предполагаемых боевиков данной группировки (как не удивительно, сегодня сама Турция примерно по тем же причинам обвиняет Швецию в покровительстве курдской РПК). Последнее мало радовало Израиль, что не исключало проведение активных мероприятий со стороны «Моссад» на территории Турции в отношении лидеров и функционеров ХАМАС. Именно поэтому в начальный период последнего конфликта турецкая сторона в лице представителей MIT предложила тому же Исмаилу Хания и другим представителям ХАМАС покинуть территорию Турции во избежание террористических актов со стороны израильской разведки. Как видим, военный конфликт в секторе Газа может и таким образом распространиться на территорию той же Турции.
Конечно, Эрдоган желает разрешить палестино-израильский конфликт посредством мирных переговоров с ключевым участием Турции. Анкара в эти месяцы демонстрируют активную дипломатию, сочетая ее «телефонную» и «челночную» разновидности. Эрдоган и Фидан достаточно активно вели переговоры с американцами по оказанию посреднических услуг в деле освобождения заложников.
Однако турецкому лидеру пока что не удается обеспечить баланс по восстановлению связей с еврейским государством и сохранением глобального имиджа защитника исламского мира и «палестинского вопроса». Эрдоган по мере роста физических жертв и разрушений в секторе Газа стал повышать градус антиизраильской риторики, называя действия ЦАХАЛ «массовой резней», «военными преступлениями» и «геноцидом» в отношении палестинцев, а также разорвал всякие отношения и общение с премьер-министром Израиля Нетаньяху (видимо, в надежде на его скорую отставку).
Согласно мнению директора программ турецких исследований Вашингтонского института ближневосточной политики Сонера Чагаптая, умеренный тон Анкары в первые дни конфликта, равно как и ее сдержанная реакция на рейды израильской полиции на мечеть Аль-Акса весной 2023 г. стали свидетельствами попыток Турции перезагрузить отношения с Израилем. Однако ход боевых действий в секторе Газа в сочетании с холодным отношением Тель-Авива и Вашингтона к известным политическим инициативам Эрдогана в плане образования независимого государства Палестины в границах 1967 г. со столицей в Восточном Иерусалиме и мандатом Турции привели к изменению подходов Анкары в пользу ужесточения отношений к Тель-Авиву.
Эрдоган с 27 октября стал демонстрировать более высокую планку антиизраильской дипломатии. Например: то он провел 1,5 миллионный «великий палестинский митинг»; то обвинил Тель-Авив в совершении геноцида; то обратился в МУС с требованием наказать премьер-министра Биньямина Нетаньяху; то стал критиковать США за отправку двух авианосцев в эпицентр конфликт и т.д.
Некоторые протурецкие эксперты мотивируют подобную трансформацию в позиции Реджепа Эрдогана тем, что таким образом он сохраняет возможность прямых контактов с лидерами ХАМАС и оказания на них некого влияния (например, по теме освобождения заложников). Из этого следует, что Эрдоган чуть ли не жертвует перспективами отношений Турции с США, Европой и Израилем для сохранения собственного авторитета перед ХАМАС и исламским миром. Однако подобная характеристика Эрдогана вряд ли корректна с учетом его политического опыта, экономического прагматизма и дипломатической гибкости.
Между тем, Турция не может восстановить пошатнувшуюся от кризиса экономику, а турецкий Центробанк на днях поднял процентную ставку до 40%, инфляция продолжает сохранять рост до 60%, падает экономическая активность. Хотя через Турцию по-прежнему продолжается транзит нефти из Ирака и Азербайджана в Израиль, однако сами торгово-экономические связи Анкары и Тель-Авива снизились до самого низкого уровня. К примеру, турецкий министр энергетики Альпарслан Байрактар не может сейчас посетить Израиль для обсуждения вопроса участия в газовой добыче на месторождении Левиафан. Нет гарантий, что Турция в ближайшей перспективе получит крупные кредиты из США, ЕС и международных финансовых организаций (типа МВФ и ЕБРР).
В последние дни Реджеп Эрдоган выступил с очередной претенциозной, теперь уже экономической идеей об образовании крупного международного консорциума для восстановления послевоенного сектора Газы, но дальше слов решений пока не видно. Какой консорциум, когда война еще не завершилась, а глава оборонного ведомства Израиля Йоав Галант обещает после короткого перемирия по обмену заложниками и гуманитарной помощи продолжить боевые действия в течение, как минимум, еще нескольких месяцев. Конечно, любая война рано или поздно завершается. Но какие итоги будут в данном случае, останутся ли в секторе Газа палестинцы, кто будет решать вопрос контроля данного анклава, кто будет финансировать процесс восстановления, согласятся ли еврейские банкиры на очередной «план Маршалла»? Это вопросы, на которые сегодня не может ответить ни Эрдоган, ни кто-нибудь еще.
А пока палестино-израильская война продолжается, нет гарантий распространения ее на другие страны Ближнего Востока. Все это ссужает перспективы экономического развития той же Турции. К тому же, Эрдогану, помимо Газы, следует восстановить часть своей Турции, пострадавшей от крупного землетрясения.
Александр СВАРАНЦ – доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»