За годы правления Реджепа Эрдогана Турция стала проводить более активную политику, нацеленную на имперский реваншизм и вхождение в «клуб мировых лидеров». В частности:
– демонстративно декларировать независимую от влияния своих главных союзников на Западе (прежде всего, США) дипломатию;
– выстраивать более самостоятельные и продуктивные экономические связи, помимо стран западного сообщества, с другими мировыми центрами (в особенности, с Китаем и Россией);
– позиционировать себя лидером исламского и тюркского мира;
– генерировать новую геополитическую стратегию – синтез доктрин неоосманизма и неопантуранизма.
Следует признать, что рестарт очередной волны турецкого реваншизма был дан после распада СССР при соучастии лидеров англосаксонского мира (США и Великобритании), возможно, как средство возобновления Большой игры Лондона в постсоветской Азии в целях вытеснения России из регионов традиционного исторического присутствия и недопущения возрождения Третьей Русской Империи.
Так, с сентября 1994 г. Турция после подписания первых нефтегазовых «контрактов века» в Баку стала рассматриваться Западом как территория для формирования новых трансграничных энергетических и транспортных коммуникаций по вывозу стратегических сырьевых ресурсов каспийского бассейна и тюркского экономического района постсоветского пространства в обход Российской Федерации в Европу.
В октябре 1999 г. Стамбульский саммит ОБСЕ при ключевом участии президента США Б. Клинтона определил Турцию как главную альтернативную России транзитную территорию поставок бакинской нефти и газа на европейский и другие (например, израильский) рынки.
С 2006 г. данная энергетическая стратегия США и Британии при соучастии Турции, Израиля, Италии, Грузии и Азербайджана материализовалась в систему новых нефте- и газопроводов, а далее в авто- и железнодорожные коммуникации. Со временем подобная политика привела к созданию трансанатолийской трубопроводной энергетической системы для вывоза в обход России нефти и газа Азербайджана через Турцию в Европу, тем самым, подняв роль Анкары в политике давления на энергетическую безопасность ЕС, куда вот уже 60 лет туркам закрыты двери.
Россия, не сумев приостановить подобный прорыв западных компаний и капитала на постсоветский юг (в частности, в Азербайджан) и потеряв контроль над Грузией, сама построила в Турции два газопровода («Голубой поток» и «Турецкий поток»), первую в турецкой истории АЭС «Аккую» и расширила многообразные (включая и по линии военно-технического сотрудничества) связи с Анкарой. Последнее не только повысило экономическую привлекательность и конкурентоспособность Турции, но и значительно усилило энергетическую зависимость турецкого государства от России.
Новые направления транзитного партнерства с Британией и США в постсоветский период позволили Турции добиться немалых успехов в экономическом, политическом и военном развитии, а также сосредоточиться на амбициозной стратегии реваншизма. Президент Турции Тургут Озал в начале 1990-х гг. запрограммировал новый лозунг развития страны под формулой «ХХI век станет золотым веком Турции и турок». Напомним, что в Турции нет понятия «тюрок», а есть лишь понимание «türk» / «турок», отсюда и посыл «одна нация»). Преемники Тургута Озала от Сулеймана Демиреля до Реджепа Эрдогана развили эту стратегию и привели Турцию к новым реалиям амбициозной страны, претендующей на выход из статуса подчиненного Западу регионального государства к роли региональной державы и кандидата в «клуб мировых держав» (во всяком случае, с опорой на лидерство в тюркском полюсе).
Естественно, подобная политика зависит не столько от желания правящего режима, сколько от уровня объективной мощи государства. Однако именно политическая воля и целеустремленность лидера может со временем и привести государство к заветной мечте. Укрепление экономического суверенитета без сильной армии, а значит без эффективного национального ВПК и современных вооружений, никак не позволяет власти реализовывать более амбициозные геополитические задачи.
Именно поэтому Эрдоган стал развивать турецкий ВПК и укреплять армию. Ему удалось использовать технологическое сотрудничество Турции с союзниками по блоку НАТО и другом альянса Израилем для модернизации отечественной оборонной промышленности, что позволило наладить производство новой линейки современного вооружения (например, беспилотной боевой и разведывательной авиации) и испытать их преимущество на поле боя, ввязываясь в новые очаги локальных конфликтов на Балканах (Косово), в Северной Африке (Ливия), на Ближнем Востоке (Ирак и Сирия) и Южном Кавказе (Нагорный Карабах). Новая тактика боевых действий с использованием БПЛА «Байрактар ТБ-2» способствовала натовской Турции занять свою нишу на мировом рынке торговли оружием и начать их экспорт, прежде всего, в союзные ей страны-члены Организации тюркских государств (ОТГ, в Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан и относительно в Туркменистан).
Военные успехи Турции против фельдмаршала Хафтара в Ливии, курдов в Ираке и Сирии и армян в Карабахе при молчаливом наблюдении постоянных членов Совета Безопасности ООН, естественно, несколько «окрылили» Эрдогана, вселив надежду на турецкое лидерство (с мнением которого следует считаться остальному миру). Разразившийся же на Ближнем Востоке очередной палестино-израильский военный конфликт, начавшийся 7 октября с.г. с неожиданной массированной ракетной атаки подразделений ХАМАС по югу Израиля, стал новой площадкой для дипломатической и геополитической активности Турции.
Мы стали свидетелями того, что официальная позиция Турции по данному конфликту от подчеркнуто нейтральной со ставкой на посредническую миссию с сохранением возможности ведения переговоров со всеми конфликтующими сторонами менялась в течение ровно 20 дней в пользу однозначной поддержки ХАМАС, объявленной Эрдоганом не террористической, а освободительной организацией (то есть от 7 октября – дня начала войны до 27 октября – дня первых попыток Армии обороны Израиля приступить к реализации жестокой наземной операции с массовым уничтожением гражданского населения Сектора Газа).
Почему же в позиции Анкары произошли разительные трансформации – гибкая дипломатия с сохранением возможностей оставаться над схваткой и продолжать «непрерывные телефонные переговоры» с предложением созыва широкой международной конференции по палестинскому вопросу, инициативой восстановления прочного регионального мира через создание независимого государства Палестина в границах 1967 г. со столицей в Восточном Иерусалиме уступила место «стальному антиизраильскому голосу» Р. Эрдогана с обвинением Тель-Авива в «военных преступлениях», а США и ЕС в пособничестве и заказе данной «коллективной резни»?
Естественно, Турция, будучи частью исламского мира и государством Ближнего Востока, не может оставаться равнодушной к трагедии мусульман арабов Сектора Газа. Более того, и ранее Реджеп Эрдоган допускал для себя публичные нелицеприятные обвинения Израиля в части дискриминации палестинцев (достаточно вспомнить эпизод выяснения отношений между Эрдоганом и Пересом в Давосе в январе 2009 г.).
Президент Турции и на сей раз справедливо обвинил Израиль в проведении «массовой резни» арабского населения Сектора Газа и совершении «военных преступлений». Однако каким образом Эрдоган намерен предъявить подобные обвинения Израилю? Некоторые турецкие эксперты полагают, что Турция собирает доказательства преступлений Израиля в Секторе Газа для последующей их передачи в Международный уголовный суд (МУС) ООН в Гааге, видимо, через посредничество определенных международных структур, поскольку сама Турция не подписала Римский статут и не может быть допущена к процессуальной процедуре МУС.
Израильский эксперт Яков Кедми и российский востоковед Каринэ Геворгян полагают, что Реджеп Эрдоган и возглавляемая им правящая Партия справедливости и развития (ПСР) являются политическими союзниками радикальной исламистской организации «Братья мусульмане», которые поддерживают вместе с Катаром ХАМАС. Соответственно, Турция и Катар принимали активное участие в подготовке и финансировании ХАМАС.
Известно, что в конце мая 2010 г. спецназ израильских ВМС провел операцию «Морской бриз» по предотвращению поступления несанкционированной Тель-Авивом гуманитарной помощи «Флотилии мира» в Сектор Газа. В результате данной операции было убито 9 турок на борту турецкого корабля «Mavi Marmara», что привело к охлаждению турецко-израильских отношений до 2022 г. Правда, тогда Анкара не предприняла публичных ответных мер в адрес Тель-Авива, ограничившись антиизраильской риторикой и отзывом своих дипломатов. Хотя Турция не свернула торгово-экономические связи с еврейским государством, но, зная мстительный характер турок и Эрдогана в частности, можно было предположить, что наследники Османской империи не оставят безответным наглую выходку израильтян.
В эти дни продолжающейся арабо-израильской войны в СМИ появилась информация, что боевые пловцы ХАМАС совершили дерзкую вылазку в отношении военной базы Израиля. Возникает вопрос – откуда у ХАМАС морской спецназ, какая внешняя сила, обладающая немалым опытом морского боя, оказала соответствующую помощь в подготовке палестинского боевого подразделения?
К.А. Геворгян связывает эту внешнюю специальную военную помощь с Турцией или Великобританией, обладающие современными квалифицированными спецподразделениями и военно-морским флотом. При этом позиция Анкары мотивируется идеологией исламского лидерства и ответом за прошлые долги, а подход Лондона сводится к политике имперского реваншизма Британии на смену ослабляющим США.
Однако насколько реально, что Турция готова и способна бросить вызов Израилю и прикрывающим его странам Запада во главе с США? Тем более, в условиях острого финансово-экономического кризиса, очередного роста процентных ставок ЦБ более чем 38% и новых антирекордов девальвации турецкой лиры по отношению к американскому доллару?
Между тем, турколог Яшар Ниязбаев называет три причины, вынудившие президента Турции Реджепа Эрдогана занять однозначно пропалестинскую позицию в конфликте с Израилем: 1) амбиции на геополитическое лидерство; 2) интересы внутренней политики; 3) идеология исламизма и гуманитарные соображения.
Нельзя не согласиться с мнением об имперских амбициях президента Эрдогана, который желает войти в турецкую историю наравне с личностью султана Сулеймана Великолепного (Кануни) и первого президента Кемаля Ататюрка достижением повышения авторитета и влияния Турции в системе международных отношений ХХI в.
Эрдоган 18 октября на фоне удара по больнице Аль-Ахли в Секторе Газа подверг критике современный несовершенный международной порядок и отметил неэффективность Совета Безопасности ООН. В принципе он и до событий в Секторе Газа, воодушевленный победами Турции в Ливии и Карабахе, стал выступать за реформу СБ ООН в сторону увеличения числа постоянных членов, что не может остальной мир зависеть от мнения пяти государств (то есть США, России, Великобритании, Франции и Китая). Следуя установкам своего лидера глава МИД Турции Хакан Фидан стал периодически отмечать важность реформации ООН, а руководитель управления по связям администрации турецкого президента Фахретдин Алтун в своей статье, приуроченной к 100-летию Турецкой Республики, подчеркнул неспособность СБ ООН решать глобальные задачи и важность создания альтернативных международных организаций.
В этой связи пресс-секретарь президента РФ Д. Песков справедливо ответил турецкой инициативе о необходимости достижения аналогичного консенсуса, который имел место при создании СБ ООН. Сохраняя ответственный подход к международным отношениям и признавая уместной критику турецких коллег по части неэффективности системы ООН по многим важным вопросам мировой повестки, Россия, все же, считает ее единственным и безальтернативным международным механизмом. Дело в том, что и по итогам Второй мировой войны ООН создавалась путем сложных переговоров и договоренностей международного консенсуса, казалось, все еще союзников по антигитлеровской коалиции. Подобный консенсус нужен и в современный период между ведущими мировыми акторами.
Однако турецкую кандидатуру в постоянные члены СБ ООН сегодня очевидно поддержат все члены и кандидаты в члены ОТГ (возможно, и Россия), но не большинство членов ООН (включая страны Арабского Востока и Иран). Данное мнение мотивируется анализом противоречивой политики самой Турции. Соответственно, идея Эрдогана включить Турцию в «клуб мировых держав» пока что не сочетается с мнением самих держав. США тоже не довольны нынешним состоянием ООН, вопреки мнению которой Вашингтон не раз проводил сомнительные и не правовые акции в различных частях мира.
По какому же принципу расширять состав СБ ООН: а) цивилизационно-религиозному, но тогда мир населяют не только христиане, даосисты и мусульмане, но есть представители и других конфессий (тот же индуизм и иудаизм); б) по обладанию ядерным оружием, но тогда в мире начнется гонка расползания оружия массового поражения; в) по достижению экономики «золотого миллиарда», но в таком случае как быть с интересами отсталых и бедных стран, а «сытый голодному не друг»?..
Более того, инициативы Турции по прекращению огня в Секторе Газа, создания независимого государства Палестина в границах 1967 г. со столицей в Восточном Иерусалиме, а также готовность Анкары стать гарантом безопасности Палестины, как видим, не нашли широкой поддержки ни в Израиле, ни в США, ни в Европе, ни в странах Арабского Востока и Иране. Следовательно, о турецком лидерстве сегодня говорить преждевременно.
Что же касается внутренних причин, то есть обеспечения широкой турецкой коалиции на пропалестинской ниве с расчетом на победу сторонников ПСР на предстоящих в марте 2024 г. муниципальных выборах и возвращение партийного контроля над главными городами – в Анкаре и Стамбуле, то здесь данный тезис можно принять лишь отчасти. Дело в том, что исламистский режим в Турции за два десятилетия, конечно же, усилил происламские настроения среди турецкого населения. Но Эрдоган уже победил прозападную оппозицию в сложных парламентских и президентских выборах 2023 г. Поддержка президентом Эрдоганом ХАМАС не получила понимания и вызвала критику со стороны лишь представителей Народно-Республиканской партии (Озгюра Озеля) и «Хорошей партии» (Марал Акшенер), что вряд ли делает им погоду в условиях массового роста антиизраильской риторики в обществе.
Относительно же религиозной идеологии ПСР и амбиций Турции занять роль лидера исламского мира следует отметить, что вряд ли страны Арабского Востока и Иран согласятся с конъюнктурным мнением некоторых экспертов (например, того же Петра Акопова), представляющих эпоху османского халифата «золотым веком» исламской консолидации, а тем более ее реанимации и присвоения новому турецкому лидеру Эрдогану статуса халифа.
Как известно, глава МИД Ирана Амир Абдоллахинян в конце октября и в начале ноября с.г. провел переговоры с руководством Катара и Турции, где иранская сторона отмечала ответственность США и Израиля за продолжение огня в Секторе Газа и подчеркивала важность расширения географии фронта сопротивления сионистскому режиму. Иными словами, персы говорят своим соседям арабам и туркам что время «словесных упражнений» и «дипломатической гибкости» стремительно тает, истинным мусульманам следует консолидироваться не на словах, а в реальном деле пропалестинской военно-политической коалиции. А что же отвечает Турция?
Американские военные базы продолжают боевое дежурство на территории члена НАТО Турции, их бомбардировщики дозаправляются в турецком воздухе и несут очередные бомбы смерти палестинцам в Сектор Газа. Между тем, 1 ноября Боливия разорвала дипломатические отношения с Израилем, а мусульманская Иордания наряду с христианскими Чили и Колумбией отзывает лишь посла из Израиля. Йемен фактически объявил войну Израилю, однако Саудовская Аравия и ОАЭ отказали в пропуске хуситов через свою территорию в Палестину (чем, по мнению члена Высшего политического совета Йемена Мухаммада аль-Бухаити, соучаствуют в сионистской агрессии против Сектора Газы).
Жесткие антиизраильские заявления Эрдогана без военного участия в исламской коалиции могут в скором времени быть восприняты в исламском мире как политический популизм, а не как защитника всего мусульманского мира.
Статистические данные о торговле Турции со странами Запада (США и Европы) свидетельствуют, что в первую четверку торговых партнеров Анкары за январь-июль 2023 г. входят Германия (12,5 млрд долл.), США (8,48 млрд долл.), Италия (7,26 млрд долл.) и Великобритания (6,95 млрд долл.). К тому же, Израиль замыкает первую десятку партнеров Турции с торговым оборотом в 3,3 млрд долл.
Очевидно резкие антиизраильские заявления Турции не являются свидетельством готовности Анкары к разрыву отношений с Западом и НАТО. Тем более в современной ситуации острого финансово-экономического кризиса в самой Турции. Не исключено, что Эрдоган надеется на скорое завершение операции Израиля в Секторе Газа, последующую отставку премьер-министра Б. Нетаньяху и приход новой команды, с которой Анкара со временем наладит продуктивные отношения, списав «все беды» на Биби. Видимо, поэтому официальный представитель Госдепартамента США Мэтью Миллер уверенно называет Турцию важным и полезным союзником по блоку НАТО, с которой у США имеются разного характера противоречия и не согласия (о которых они отмечают), но это не повод для разрыва отношений. Привлекательность Турции определяется для НАТО, прежде всего, ее географией.
Что ж, примерно аналогичная ситуация сейчас складывается и в ОДКБ между Россией и Арменией с учетом аполитичной риторики администрации Н. Пашиняна, которая, правда, никак не влияет на выход Еревана из пророссийской военно-политической организации. Так и Турция инициирует активную дипломатию при «плохой погоде» в надежде на скорые региональные и глобальные перемены.
Александр СВАРАНЦ – доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»