22 июля 2023 г. председатель Объединенного комитета начальников штабов США Марк Милли во время интервью японской ежедневной газете Nikkei заявил, что «ситуация в Корее ― это область, в которой Соединенные Штаты могли бы ― я не говорю, что это произойдет, но могли бы — оказаться в состоянии войны, вы знаете, в течение нескольких дней, без особого уведомления». Затем Милли охарактеризовал северокорейского лидера Ким Чен Ына как непредсказуемого и заявил, что северокорейская МБР могла бы поразить материковую часть США.
Южнокорейские эксперты сочли, что намерение Милли, вероятно, состояло в том, чтобы подчеркнуть приверженность Вашингтона поддержанию мира и безопасности на полуострове, но ему следовало быть более осмотрительным в выборе слов. Пак Вон Гон, профессор северокорейских исследований в Женском университете Ихва, назвал высказывания Милли неуместными и создающими «впечатление, что США находятся под влиянием стратегии Северной Кореи по созданию напряженности на Корейском полуострове посредством непрерывных военных провокаций». Понятно, что высокопоставленный американский генерал воспринимает нынешнюю ситуацию на полуострове как серьезную угрозу безопасности Индо-Тихоокеанского региона, но, возможно, он зашел слишком далеко.
Старший научный сотрудник государственного Корейского института национального объединения Чо Хан Бом тоже отметил, что «комментарии Милли были скорее символическими, чем точными…Если он имел в виду полномасштабную войну, то есть небольшой шанс, что такая ситуация возникнет без особого предупреждения. Нынешний рост напряженности может привести к перестрелкам, но полномасштабная война вряд ли произойдет внезапно, без каких-либо предупреждающих знаков».
Подобные высказывания заставляют нас досрочно выложить очередной «дайджест межкорейской напряженности», чтобы было понятнее, на каком фоне было сказано Такое.
Итак, 16 июля ВМС РК, США и Япония провели совместные противоракетные учения в международных водах Восточного моря. В них приняли участие три эсминца, оснащённых системой Aegis:, южнокорейский «Юльгок Ли И», американский John Finn и японский «Майя». В ходе учений отрабатывались обнаружение и отслеживание баллистической ракеты, а также обмен соответствующей информацией. Это были четвёртые по счёту трёхсторонние учения с момента прихода к власти администрации Юн Сок Ёля.
17 числа ЦТАК опубликовало новое заявление заместителя заведующей отделом ЦК ТПК Ким Ё Чжон: американская сторона распространяет дезинформацию о том, что мы не откликаемся на диалог, но в условиях роста военных приготовлений США и РК и реальной возможности вооруженного конфликта и возможности развязывания ядерной войны высказывания США о «диалоге без предварительных условий» и о том, что «двери дипломатии открыты», просто. Абсурдны. США нечего предложить Северу, кроме как концепцию CVID (полная, поддающаяся проверке и необратимая денуклеаризация), либо обратимых в любой момент действий типа приостановки совместных военных учений США и Южной Кореи. «Мы не поддаемся такой мелкой уловке для выигрыша времени».
Ким напомнила, как США то открепляли от КНДР ярлык «страны-спонсора терроризма», то снова прикрепляли его, и как менялась позиция от Трампа к Байдену или от Муна к Юну. «Хотя бы то является подписанным документом и официальным обещанием экс-президента, новое правительство моментально изменяет, — таковы США и «Республика Корея». Оттого Пхепьяну надо не привязываться к курсу отдельных лиц, а «разработать долгосрочную стратегию в отношении «Республики Корея» — крупнейшего лакея США и США – империи зла мира. И на основе подавляющих сил сдерживания следует создать перспективную систему гарантии безопасности КНДР». В завершение «первая сестра» подчеркнула, что «мы готовы к решительному ответу на любое действие, которое посягает на суверенитет нашего государства и территориальную целостность, угрожает спокойствию народа и нарушает мир и стабильность на Корейском полуострове». В этом контексте запуск межконтинентальной баллистической ракеты, «за которым несколько дней назад с опасениями наблюдали США, является лишь началом».
Эксперты снова обратили внимание что Ким использовала как традиционное на севере обозначение «Южная Корея», так и термин «РК», сделав из этого вывод, что « Пхеньян, похоже, вступил в «новую фазу» в своем подходе к взаимодействию с Сеулом и Вашингтоном». «Загнанная в угол и изолированная Северная Корея, похоже, подала знак, что она открыта для переговоров», — сказал старший научный сотрудник аналитического центра Asan Institute for Policy Studies Го Мен Хен. Пак Вон Гон, эксперт по Северной Корее из Женского университета Ихва, предположил, что внутренние проблемы, включая нехватку продовольствия, могут подтолкнуть режим к рассмотрению вопроса об отходе от его стратегии «фронтального прорыва», которая была обнародована на заседании центрального комитета правящей Рабочей партии Севера в 2020 году.
18 июля в администрации президента РК состоялось первое заседание южнокорейско-американской консультативной группы по ядерной безопасности (NCG). Заседания группы будут проводиться четыре раза в год. Их ход и результаты будут находиться под пристальным контролем глав двух стран. Как заявил начальник управления национальной безопасности администрации президента РК Чо Тхэ Ён, целью консультативной группы по ядерной безопасности является закрепление участия Сеула в управлении ядерными средствами США для противодействия ракетным и ядерным программам Пхеньяна. В ходе встречи стороны обсудили совместные меры реагирования на ядерную угрозу со стороны Пхеньяна и согласовали вопросы совместного планирования и реализации поддержки Южной Кореей ядерными силами США, а также координации и проведения различных наземных учений и симуляций.
Также союзники договорились о создании коммуникационной сети, позволяющей своевременно обмениваться необходимой информацией и темами для обсуждения, а равно согласовали рассмотрение планирования и ситуации в ядерной сфере, конкретизация того, каким образом будут проводиться совместные операции с участием ядерных сил США и неядерных средств РК, периодическая передача необходимых стратегических посылов посредством регулярного перемещения и развёртывания стратегических ядерных вооружений США в РК, конкретизация планов действий на случай возникновения кризисных ситуаций (действия до, после, пути выхода из кризиса и пр.), укрепление деятельности и проведения операций.
Во встрече приняли участие, первый заместитель начальника Управления национальной безопасности Ким Тхэ Хё, координатор Совета национальной безопасности (NSC) по Индо-Тихоокеанскому региону Курт Кэмпбелл и координатор NSC по политике в оборонной сфере и сокращению вооружений Кара Аберкромби. Непосредственно перед началом мероприятия с его участниками встретился президент РК Юн Сок Ёль, который подчеркнул важность жёсткого противодействия ракетной и ядерной угрозам Пхеньяна путём укрепления сил ядерного сдерживания. «Точно так же, как президент Байден предупредил в апреле, что Северная Корея встретит конец своего режима в случае, если она осуществит ядерную атаку, мы должны укрепить доверие к расширенному сдерживанию с помощью ядерного альянса Южной Кореи и США, чтобы гарантировать, что Северная Корея не осмелится применить ядерное оружие». Затем Юн попросил чиновников быстро разработать конкретные меры для выполнения обязательств двух лидеров по укреплению расширенного сдерживания, заявив, что, что это станет важной отправной точкой для создания сильного и эффективного расширенного сдерживания Южной Кореи и США.
В тот же день минобороны Южной Кореи сообщило о заходе в порт Пусан американской атомной подводной лодки «Кентукки/Kentucky», — в качестве демонстрации на практике надёжной реализации Вашингтоном концепции «расширенного сдерживания». Таким образом, впервые более чем за четыре десятилетия в Южную Корею прибыла АПЛ, способная нести ядерный заряд. «Кентукки» водоизмещением 18 750 тонн и длиной 170 метров является одной из крупнейших ПЛАРБ в мире и может нести более 20 баллистических ракет Trident-II с дальностью стрельбы до 12 000 километров (7450 миль). Каждая ракета может быть оснащена четырьмя ядерными боеголовками, чья разрушительная сила в 1000 раз превышает атомную бомбу, сброшенную США на Хиросиму во время Второй мировой войны.. Как заявил министр обороны РК Ли Чжон Соп, заход в южнокорейский порт американской стратегической атомной подводной лодки демонстрирует решимость США реализовать на Корейском полуострове принцип расширенного сдерживания. Кроме того, он демонстрирует Пхеньяну превосходящие возможности южнокорейско-американского военного альянса. Российские военные эксперты из «проекта Ватфор» отметили по этому поводу, что «сие есть исключительно политическое и символическое действие: против Пхеньяна с такого расстояния БРПЛ применять странно, а вот материализация ядерного зонтика получилась более чем наглядная».
КНДР немедленно отреагировала, проведя пуск двух ракет малой дальности в направлении Японского моря. Как сообщили в Объединённом комитете начальников штабов вооружённых сил РК, запуски произведены из района авиабазы Сунан в окрестностях Пхеньяна. По предварительным данным, до падения в морскую акваторию за пределами исключительной экономической зоны Японии ракеты пролетели 550-600 км.
Южнокорейские власти, а также правящая и оппозиционная партии осудили запуски ракет как «серьёзные провокации» и нарушения резолюций Совета Безопасности ООН. Оппозиция, правда, также выразила обеспокоенность по поводу ястребиной позиции президента по отношению к Северной Корее, заявив, что это вызывает еще большую панику и беспокойство среди людей. «Мы надеемся, что президент Юн Сук Ель проявит решимость восстановить канал диалога между двумя Кореями».
Но Юн поступил наоборот. 19 июля он демонстративно поднялся на борт американской подводной лодки, а до того заявил, что ее появление «ясно демонстрирует приверженность Южной Кореи и Соединенных Штатов регулярному развертыванию стратегических средств США и укреплению доверия к расширенному сдерживанию». «Поступая таким образом, мы заставим Северную Корею даже не мечтать о проведении ядерной провокации, и мы четко предупредили, что, если Северная Корея осуществит провокацию, это приведет к концу этого режима». Командующий вооружёнными силами США на Корейском полуострове генерал Пол Лакамера тоже указал что заход стратегической атомной подводной лодки в Пусан является демонстрацией непоколебимой приверженности США союзу с РК.
В ответ со стороны Севера 20 июля высказался министр обороны КНДР Кан Сун Нам. 18 июля США и свора предателей «Республики Корея» провели собрание «консультативной группы по ядерным вопросам», где обсудили план применения ядерного оружия против нашего государства», да еще и подводную лодку перебросили. «Таким образом, они, впервые через 40 с лишим лет разместив стратегическое ядреное оружие на Корейском полуострове, создали самую откровенную и прямую ядерную угрозу».
С точки зрения Пхеньяна это «показывает, что американский сценарий ядерного нападения на КНДР и его реализация вступили в самую критическую стадию визуализации и систематизации, а фаза военного столкновения на Корейском полуострове проявилась как опасная реальность, выходящая за рамки всякого рода воображения и предположений».
Поэтому «напоминаю военным кругам США, что заметное наращивание размещения стратегических средств, включая стратегическую ядерную подлодку, может подлежать условиям применения ядерного оружия, определенным в Законе о политике нашего государства по вопросам ядерных вооруженных сил. Ядерная доктрина КНДР допускает прохождение необходимых процедур действий в случае совершения или приближения ядерной атаки против нашего государства».
Что имел в виду министр Кан? Если аудитория помнит сделанный автором анализ ядерной доктрины Пхеньяна, то использование ядерного оружия там допускается не только в ответ на реальное, случившееся нападение, но и на то, что выглядит как непосредственная подготовка к нему. дабы не дожидаться когда у противника будут оптимальные возможности и нанести превентивный удар ранее. Неслучайно даже среди американских прагматиков выдвигались идеи делиться с КНДР информацией со спутниковых систем слежения в реальном времени, чтобы не случилось так, что Север примет некую активность за подготовку удара и нанесет свой. Кроме того, Кан намекнул, что «сторона США должна понимать, что ее ядерные активы вошли в чрезвычайно опасные воды».
В ответ 20 июля представитель министерства обороны РК указал, что явление «Кентукки» является «оправданной мерой оборонительного характера, связанной с постоянно растущей угрозой со стороны Северной Кореи». А любая ядерная атака Пхеньяна в отношении южнокорейско-американского союза приведёт к немедленному, превосходящему и решительному ответу, а в конечном итоге к уничтожению северокорейского режима.
Одновременно в госдепартаменте США заявили, что Вашингтонская декларация с обещанием о регулярном развёртывании в РК стратегического оружия США и начало работы консультативной группы по ядерной безопасности – это продуманные ответные меры на действия КНДР, накаляющие ситуацию в регионе.
На этом фоне Южная Корея провела слушания по утверждению кандидатуры министра по делам воссоединения Ким Ён Хо, который вызвал споры из-за своей ястребиной позиции в отношении Северной Кореи. Напомним, еще в 2019 г. он писал: «Объединение станет возможным, когда политические системы двух Корей будут объединены после свержения режима Ким Чен Ына и освобождения Севера»
21 июля самолёт-разведчик ВВС США RC-135S «Cobra Ball» вылетел с базы Кадена в Японии и барражировал в воздушном пространстве над Японским морем. Днём ранее другой американский разведывательный самолёт RC-135V Rivet Joint был замечен в воздухе над примыкающими к ДМЗ районами.
22 июля Северная Корея запустила в направлении Жёлтого моря несколько крылатых ракет. Тип их пока неизвестен, но предположительно, это были запущены новые крылатые ракеты «Хвасаль-1» или «Хвасаль-2», способные нести ядерные боеголовки, при этом они более точные и компактные, чем баллистические ракеты.
Утром 24 июля подводная лодка класса «Лос-Анджелес» USS Annapolis вошла на военно-морскую базу на острове Чеджудо: «Целью захода в порт является пополнение военных припасов во время оперативной миссии».
В ответ 25 мая КНДР запустила в направлении Японского моря две баллистические ракеты малой дальности, которые пролетели около 400 км и упали в Восточное море.
Все это действия, правда, проходили на фоне подготовки к отмечанию 70-летия условного окончания Корейской войны 27 июля. А э то дата, когда обе стороны традиционно выступают с воинственными заявлениями о том, что ели враг снова сунется, он снова получит отпор
По ощущениям автора, заявления Милли идут в одном ключе с продолжающимися заявлениями о том, что КНДР вот-вот проведет ядерное испытание или осуществит провокацию сравнимого масштаба, хотя в 2022-23 г. было названо около десяти дат, в которые Пхеньян должен был взорвать бомбу, но почему-то этого не сделал. Кроме того, ссылки на непредсказуемость или тем более безумие лидера другой страны для автора значат «мы не понимаем или не хотим понимать, по каким причинам они это делают, и объясняем наше бессилие предсказать их действия подобными аргументами.
Но такие заявления в стиле «они вот-вот нападут, надо что-то делать (и лучше всего ударить первым)» часто имеют совсем иной эффект, особенно если другая сторона не собирается нападать. Не случайно даже правая «Корея Таймс» задается вопросом: а что если в Пхеньяне интерпретируют высказывания Милли как заявление Америки о том, что она «может» нанести по ним удар в течение нескольких дней и без особого предупреждения? Ведь в 1994 году администрация Билла Клинтона планировала разбомбить ядерные объекты Севера, но отменила это якобы после того, как президент РК Ким Ен Сам заявил, что не пошлет ни одного южнокорейского солдата на войну между Америкой и Северной Кореей. Трамп в 2017 году тоже, хотя и в частном порядке, говорило превентивных ударах по Северу, не исключая применения ядерных бомб. Демонстративный визит президента РК на «Кентукки» тоже легко интерпретировать, что консервативная администрация поддержит любые шаги США против Севера, включая превентивный удар.
И хотя 27 июля стороны обошлись приличествующими заявлениями, история вокруг реплики Милли показывает, что напряженность повышается.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
