На фоне улучшения отношений РК и Японии и визита президента РК в США автор отмечает факторы, указывающее на дальнейшее ухудшение отношений с Китаем. Всё началось с интервью президента Юн Сок Ёля Рейтерс 19 апреля 2023 г. По вопросам китайско-американского соперничества Юн обычно говорил осторожно, поскольку Китай является крупнейшим торговым партнером Южной Кореи. Но по поводу напряженности в Тайваньском проливе он заявил, что таковая «возникла из-за попыток изменить статус-кво силой, и мы вместе с международным сообществом категорически выступаем против такого изменения…Тайваньский вопрос — это не просто проблема между Китаем и Тайванем, но, как и проблема Северной Кореи, это глобальная проблема».
В ответ 20 апреля представитель МИД КНР Ван Вэньбинь заявил, что «вопрос Тайваня является внутренним делом Китая и он не позволит другим странам вмешиваться в него». Комментируя интервью президента РК, Ван подчеркнул, что существует только один Китай, и Тайвань является его неотъемлемой частью. Причиной напряжённости в Тайваньском проливе являются так называемые «активисты», выступающие за независимость острова, и действующие при поддержке и покровительстве внешних сил. Он подчеркнул, что независимость Тайваня и понятия мира и стабильности не совместимы, как «вода и огонь», ибо, в отличие от Северной Кореи, Тайвань не является суверенным государством. Ван Вэньбинь призвал Сеул уважать принцип одного Китая и относиться к ситуации вокруг Тайваня с осторожностью.
Сеул тотчас отреагировал. 20 апреля посол Китая в РК Син Хаймин был вызван в южнокорейский МИД, где первый замминистра Чан Хо Чжин передал ему решительный протест и назвал подобные высказывания грубыми и нарушающими дипломатический протокол. Ранее в тот же день МИД РК опубликовало заявление, в котором решительно осудило комментарии Вана. «В ответ на упоминание нашим лидером универсального принципа, согласно которому мы выступаем против изменения статус-кво силой, представитель министерства иностранных дел Китая сделал невыразимое заявление…Замечания пресс-секретаря должны быть отмечены как серьезная дипломатическая невежливость, которая ставит под сомнение национальную целостность Китая».
21 апреля генеральный секретарь правящей «Силы народа» Ли Чхоль Гю не просто раскритиковал Китай за «очень грубые» действия, назвав комментарии Юна соответствующими здравому смыслу и общечеловеческим ценностям, а пошел далее. «»Покорная внешняя политика прошлой администрации Муна в отношении Китая, должно быть, заставила его правительство поверить, что Южная Корея — всего лишь маленькая вершина внутри более крупной горы Китая…»Великая держава не зависит от ее геологических размеров. Китай будет по-настоящему признан великой державой только в том случае, если он покажет своим примером и будет следовать общечеловеческим ценностям».
В ответ высказался уже министр иностранных дел Китая Цинь Ган: «В последнее время звучит абсурдная риторика, обвиняющая Китай в одностороннем изменении статус-кво через Тайваньский пролив с помощью силы или принуждения и в нарушении мира и стабильности в регионе…Те, кто играет с огнем на Тайване, в конечном итоге сгорят».
24 апреля посольство Китая в Сеуле опубликовало заявление, в котором напомнило Южной Корее, что оно признало правительство Китайской Народной Республики единственным законным правительством Китая.
Посольство подчеркнуло, что это были торжественные обязательства, взятые Южной Кореей при установлении дипломатических отношений между двумя странами в 1992 году, и они стали политической основой для развития двусторонних отношений.
Тут надо отметить, что всего этого можно было избежать. Всему региону известно, что лучший способ получить от Китая — это высказаться по Тайваню вне обтекаемых дипломатических формулировок, а здесь Юн сделал еще оин шаг в сторону: тайваньская и северокорейская проблемы были приравнены друг к другу.
К тому же пикировка такого рода случилась на фоне ряда других важных событий. Во-первых, всплывает информация о развитии экономических связей между Китаем и Северной Кореей. При том, что по слухам, КНДР использует для привлечения китайских инвестиций промышленный комплекс в Кэсоне, который Южная Корея по-прежнему считает своим. Якобы в попытке привлечь китайские инвестиции и возможности для бизнеса Север разослал фотографии объектов и образцы произведенной в Кэсоне продукции китайским бизнесменам из приграничных с КНДР областей. А фотографии и видеозаписи, опубликованные государственными СМИ Пхеньяна, показали, что Север частично возобновил эксплуатацию объектов и использует оставленное южнокорейскими компаниями имущество, такое как автобусы.
Во-вторых, надежды на то, что изменение ситуации с коронавирусом откроет экономику КНР для Южной Кореи, не оправдались, на что указывает недавний отчет Банка Кореи. В-третьих, антикитайские настроения в обществе не утихают. Примером являются слухи о том, что группа бандитов, продававшая несовершеннолетним наркотики и занималась другим видом мошенничества, базировалась в КНР.
Также нужно учесть народное мнение, отдающее приоритет сотрудничеству с США Согласно итогам опроса, проведённого 4-5 апреля Федерацией корейских промышленников, 89% южнокорейцев считают США наиболее приоритетным партнёром для сотрудничества. Китай на втором месте с большим отрывом (35,2%).
На подобном фоне, хотя с точки зрения автора Юн не допустил прямых обвинений Китая, Вашингтонскую декларацию и другие союзнические обязательства перед США в Пекине восприняли как действия, направленные не только против Северной Кореи, но и против Китая и начали подвергать решительной критике. Тем более что в совместном заявлении Джозеф Байден и Юн Сок Ёль выступили за сохранение мира в Тайваньском проливе, высказавшись против «односторонних попыток изменить статус-кво в Индо-Тихоокеанском регионе» и «незаконных притязаний на акватории», отметив неприемлемость «принудительных действий». Это очень большой камень в огород КНР.
Оттого МИД КНР выразил решительный протест в связи с упоминанием тезиса о важности поддержания мира и стабильности в Тайваньском проливе. Пекин заявил, что Вашингтон и Сеул должны чётко признать реальность тайваньской проблемы, уважать принцип «одного Китая» и быть осторожными в своих словах и действиях по вопросу Тайваня, который является исключительно внутренним делом КНР, и «не идти по неверному и опасному пути». В отношении «Вашингтонской декларации было заявлено, что её содержание, направленное на усиление расширенного сдерживания КНДР, наоборот, приведёт к росту напряжённости в регионе, поскольку проблема Корейского полуострова сложна и деликатна. Решать же её необходимо посредством диалога и переговоров, а выбранный США метод полон мышления времён «холодной войны», разжигает блоковую конфронтацию, разрушает систему ядерного нераспространения, наносит ущерб стратегическим интересам других стран и разрушает региональный мир и стабильность, что идёт вразрез с целью денуклеаризации Корейского полуострова.
В этом контексте генеральный директор Департамента по делам Азии Министерства иностранных дел Лю Цзиньсун встретился с Кан Сан Уком, заместителем начальника посольства Южной Кореи, выразил «сильное недовольство» заявлением и призвал Сеул строго придерживаться принципа «Единого Китая»., а официальный представитель МИД Китая Мао Нин призвала РК и США чётко понимать реальность тайваньской проблемы и уважать политику одного Китая, быть осторожными в словах и действиях, не сворачивая на неверный и опасный путь. Мао Нин подчеркнула, что проблема Тайваня — исключительно внутреннее дело, и её решение является делом китайского народа без вмешательства внешних сил. Кроме того, Мао Нин заявила, что Китай выступает против использования Вашингтоном проблем на Корейском полуострове «ради реализации геополитических интересов и разжигания конфронтации в этом регионе» и подчеркнула, что действия США в регионе «подрывают систему ядерного нераспространения, нанося ущерб стратегическим интересам других стран и обостряя напряженность на полуострове».
Отдельно досталось Юн Сок Ёлю и за его выступление в Конгрессе США, где в качестве примера американской помощи РК он привёл Корейскую Войну, а в качестве американских заслуг – их действия во время сражения при Чосинском водохранилище: «1-я дивизия морской пехоты США чудесным образом прорвалась сквозь волну китайских войск численностью 120 000». Из этого пассажа можно сделать вывод о победе США, но проблема заключается в том, что американцы лишь смогли достойно отступить, избежав полного разгрома. В этом сражении погибла примерно 1/8 от числа всех солдат, погибших во время корейской войны: 4500 из почти 37 000. Даже с точки зрения формальных критериев, победа остаётся за северной стороной, за которой осталось поле битвы. Оттого Мао Нин назвала битву победой китайцев и предупредила, что у тех, кто запугивает слабых, будут «разбиты головы и пролита кровь».
Глава правящей партии Ким Ги Хён раскритиковал высказывания Мао: «»(Китай) делает тревожные комментарии и откровенно разжигает эмоции нашей общественности, и я не могу не выразить глубокого сожаления по поводу неоправданной грубости Китая», и добавил, что, хотя будущее двух стран не должно сдерживаться из-за «болезненной» истории, для Китая неприемлемо искажать историю и «порочить авторитет страны».
Консервативные СМИ РК тоже ответили резко. «Это наводит нас на мысль, что Китай пытался запугать Южную Корею, чтобы удержать ее от сближения с Соединенными Штатами в преддверии государственного визита Юна в США. … Пекину лучше подумать о себе. Его поведение подрывает усилия по достижению глобального мира и общего процветания на основе международного порядка, основанного на правилах. Китай, наряду с Россией, играет ведущую роль в нейтрализации международных усилий, направленных на денуклеаризацию Северной Кореи. Например, две страны защищали Северную Корею, блокируя попытку Организации Объединенных Наций ввести дальнейшие санкции против ядерных и ракетных провокаций Севера».
2 мая 2023 г. Юн Сок Ель заявил, что у Южной Кореи нет другого выбора, кроме как полагаться на расширенное сдерживание Соединенных Штатов, поскольку Пекин вообще не применяет санкции ООН в отношении Северной Кореи. Когда репортер спросил Юна, как он оценивает степень недовольства Китая по поводу его соглашения с США , Юн ответил, что «если они хотят спорить с нами и критиковать нас за принятие Вашингтонской декларации и повышение уровня нашего сотрудничества в области безопасности до уровня, основанного на ядерной программе, они должны уменьшить ядерную угрозу или, по крайней мере, соблюдать международное право и придерживаться санкций Совета Безопасности ООН против ядерной угрозы». «Если они вообще не принимают участия в санкциях против нарушений резолюций Совета Безопасности ООН, то чего они от нас хотят? У нас не осталось выбора», — сказал Юн.
Так война слов подошла к важному пределу, за которым могут последовать уже не слова, а действия. В СМИ РК уже распространились слухи о том, что китайское таможенное управление распорядилось ужесточить проверки грузов, прибывающих из Кореи. Якобы корейские бизнесмены в Китае поделились этим слухом в социальных сетях, хотя министерство торговли, промышленности и энергетики заявило, что задержек с таможенным оформлением корейского экспорта в Китай замечено не было. Еще один слух касался того, что китайское муниципальное правительство попросило местные электронные фирмы объяснить, почему они используют полупроводники, произведенные в зарубежных странах. В Сеуле беспокоятся, что дело идет к волне неформальных санкций, похожих на введенные в ответ на размещение ПРО THAAD.
Старший научный сотрудник и содиректор Программы Восточной Азии и директор китайской программы Центра Стимсона Юн Сун, тоже полагает, что визит Юна в США не принес много хороших новостей для отношений между Сеулом и Пекином, и китайские политики интерпретируют его как явный признак того, что Южная Корея все больше сближается с Вашингтоном. «Мы и раньше сталкивались с китайскими экономическими санкциями в отношении Южной Кореи. Я бы не стал исключать этого на данный момент».
По словам профессора международных отношений Королевского колледжа Лондона Рамона Пачеко Пардо, «возможность Южной Кореи консультироваться с США по поводу своей ядерной политики в отношении Северо-Восточной Азии и более регулярное развертывание стратегических активов косвенно поддерживают усилия Америки по сдерживанию Китая». Однако Пачеко Пардо думает, что ситуация вряд ли перерастет в крупный дипломатический скандал, так как похожий пассаж о Тайване ранее уже включался в совместные заявления Мун Чжэ Ина и Байдена, — заявление отражает позицию, которую правительство Юна ранее уже разъясняло, и ничего принципиального нового не сказано.
Что по этому поводу может сказать автор? Ранее отношения двух стран были связаны с недопониманием следующего рода. Сеул считает, что если действия не пересекли красную линию, то они не являются поводом для ухудшения отношений. Но Пекин, как и Москву, интересует сам вектор движения Сеула в сторону «от Китая к США», а не скорость. В этом контексте высказывания Юна и подписанную им декларацию восприняли как существенный шаг в указанном направлении и жестко отреагировали, в ответ на что последовал всплеск войны слов. Но открытое обвинение Пекина и Москвы в потворстве КНДР – важное изменение риторики с учетом того, что в среднесрочной перспективе Сеулу придётся окончательно выбрать сторону.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
