В последние недели Африканский Рог продолжает «баловать» экспертное сообщество чередой политических новостей, требующих тщательного осмысления и предлагающих широкое поле для интерпретаций.
На этот раз Египет вскоре после подписания Соглашения об оборонительном сотрудничестве с Сомали перешел от слов к делу, направив первую партию военной помощи правительству Хасана Шейха Махмуда. В связи с этим особый интерес вызывают не только факторы, влияющие на формулирование и реализацию Каиром подобного сценария, но и потенциальная реакция Аддис-Абебы на столь активные и недвусмысленные шаги Каира.
На минувшей недели, словно стремясь сформировать обобщенную картину эфиопо-египетских противоречий для непосвященного наблюдателя, в медиа-среде совпали сразу два инфоповода, отражающих текущую динамику политического противостояния региональных акторов в Африканском Роге. Так, Египет, не откладывая в долгий ящик реализацию достигнутых ранее соглашений с Сомали, направил в Могадишо военную технику и, по некоторым данным, значительный контингент, в то время как Эфиопия заявила о запуске третьей и четвертой турбины плотины «Возрождение» и о начале эксплуатации водосброса, что, по сути, предваряет скорый ввод в действие всех мощностей грандиозного проекта. Если последняя новость воспринимается логическим и заранее анонсированным продолжением многолетнего процесса строительства и ввода в эксплуатацию важнейшего инфраструктурного объекта, пусть и вызывающим неустанные возражения со стороны Египта, опасающегося за свою продовольственную и водную безопасность, то начало активной реализации сомалийско-египетского Соглашения об обороне стало в некоторой степени неожиданным. Таким образом, на передний план выходит вопрос о факторах, включая политическую волю, заинтересованность и наличие объективных стимулов, а также реальной готовности сторон к дальнейшему закручиванию спирали конфронтации.
Военное присутствие Египта в Сомали: что известно?
По последним, пусть и едва ли верифицируемым данным, Каир направил Могадишо партию материальной военной помощи и, согласно отдельным сообщениям, разместил или же, скорее, планирует в ближайшее время разместить в федеральном центре Сомали около 5000 солдат, в дальнейшем намереваясь развернуть еще столько же под эгидой новой миротворческой миссии Африканского Союза: взамен уходящих далеко не по своей воле эфиопов правительство Хасана Шейха Махмуда предпочло бы видеть своих новых союзников.
Военное и политическое значение шагов, предпринятых Каиром
Хотя конкретные сроки отправки и численность развертываемых контингентов, несомненно, влияют на оценку ситуации, ее общий характер представляется предельно очевидным: после 7-8 месяцев дипломатического давления на Эфиопию посредством активных контактов с сомалийской стороной и достаточно непримиримых заявлений, Египет, не добившись видимых уступок со стороны Эфиопии, – переговоры между Аддис-Абебой и Могадишо в турецкой столице дважды потерпели неудачу – приступил к реализации иного, умеренно-агрессивного сценария. В рамках этой логики Каир будет наращивать объем военного сотрудничества с Сомали, сначала заключив формальные договоренности – наиболее явный сигнал правительству Абий Ахмеда – а затем, как мы можем наблюдать сегодня, приступив к подготовке и оснащению вооруженных сил Сомали и, что более важно, развертыванию собственных сил на восточной оконечности Африканского Рога. При этом Египет сохраняет пространство для маневра: военное присутствие в Сомали, хотя и не может не досаждать Аддис-Абебе, не пересекает какую бы то ни было «красную линию» и, в случае необходимости, может оказаться полезным в контексте укрепления геополитических позиций не применительно к Эфиопии. Однако следует понимать, что готовность заменить эфиопских военнослужащих в качестве гаранта относительной безопасности Могадишо и подконтрольных федеральному центру территорий накладывает целый ряд обязательств: попросту уйти из Сомали, не понеся колоссальные репутационные потери и не оставив за собой разгоревшийся конфликт, едва ли получится. По сути, египетские войска в Сомали, разумеется, при условии их развертывания в стране, будут вынуждены обеспечивать собственную безопасность и, вероятно, оказывать хотя бы косвенную поддержку местным силам в борьбе с экстремистами: «нависание» над границами Эфиопии предполагает автоматическую вовлеченность во внутрисомалийские конфликты и противостояния. К тому же, размещение войск в непосредственной близости от границ потребует преодоления сопротивления со стороны старейшин сопредельных с Эфиопией районов Сомали. Иными словами, сама по себе возможная высадка в Могадишо выступает лишь одной из наиболее простых задач перед египетским командованием и политическим истеблишментом.
Эфиопия: реакция
Предсказуемо, вскоре после появления информации о начале практической фазы военного сотрудничества Египта и Сомали МИД Эфиопии опубликовало пресс-релиз, содержащий критику решения Могадишо как подрывающего безопасность в регионе в целом за счет привлечения внешних акторов. В то же время, тон заявления остался достаточно умеренным: в конце подчеркивается приверженность мирному разрешению противоречий с Сомали; Египет напрямую не упоминается.
Ранее, на фоне подписания Соглашения об оборонительном сотрудничестве между Каиром и Могадишо, эфиопские военные демонстративно обозначили свою готовность противостоять внешним угрозам на любом участке границы страны. Вместе с тем, в отличие от Египта, Эфиопия куда более ограничена в пространстве для совершения новых политических и военных «шагов»: соглашение о строительстве базы в Сомалиленде уже может характеризовать как умеренно-агрессивный сценарий, а значит, сейчас именно Каир сохраняет возможность «подзакрутить» спираль: Аддис-Абеба на какое-то время будет вынуждена оставаться в выжидательной позиции.
Иван Копытцев – политолог, стажер-исследователь Центра ближневосточных и африканских исследований ИМИ МГИМО МИД России, специально для журнала «Новое Восточное Обозрение»
