Еще в недавнем прошлом как для среднестатистического россиянина, так и для представителя отечественного экспертного сообщества Эритрея – небольшая страна, расположенная в регионе Африканского Рога, – оставалась одним из наименее известных государств на политической карте мира, упоминание которого в СМИ само по себе было в диковинку. Однако с марта 2022 года наблюдается беспрецедентная активизация двусторонних контактов между Москвой и Асмэрой. Так, за минувшие полтора года состоялось три дипломатических визита на высоком и высшем уровне, включая посещение министром иностранных дел Эритреи Османом Салехом Москвы (апрель 2022 года), а также ответный визит его российского коллеги С.В. Лаврова в Эритрею (январь 2023 года). Более того, в конце мая 2023 года в Москву впервые за 30 лет своего правления прибыл президент Эритреи Исайяс Афеверки; в Кремле прошли переговоры лидеров двух государств. Таким образом, столь разительная трансформация отношений России и Эритреи нуждается в подробном рассмотрении; следует понимать: является ли тенденция к сближению проявлением стратегической заинтересованности сторон в установлении долгосрочного союза или же подобные изменения следует интерпретировать лишь как отражение ситуативной общности интересов.
Эритрея: «белая ворона» однополярного мира
Бывшая колония Италии – Эритрея была включена в состав Эфиопии на федеративных началах в 1952 году по решению ООН. Спустя 10 лет, император Хайле Селассие I упразднил федеративное устройство, что привело к началу борьбы за независимость. После падения империи в 1974 году интенсивные боевые действия продолжились уже против социалистического режима Дерг, потерпевшего поражение в гражданской войне к 1991 году. Таким образом, Эритрея относится к числу наиболее «молодых» игроков на международной арене: независимость от Эфиопии была официально провозглашена в результате референдума лишь в 1993 году. Вместе с тем, в скором времени Эритрея оказалась вовлечена в череду военных конфликтов, что во многом определило дальнейший вектор внешней политики страны.
В 1995 году Эритрея заняла принадлежавший Йемену архипелаг Ханиш в Красном море, но уже в 1996 году правительство Исайяса Афеверки в соответствии с решением Трибунала, созданного под эгидой Международного арбитражного суда, передало большую часть островов Йемену, тем самым продемонстрировав свою приверженность соблюдению норм международного права. Однако постепенная интеграция независимой Эритреи как нового участника в сложившуюся систему международных отношений была, по сути, прервана в результате войны с Эфиопией, активная фаза которой пришлась на 1998-2000 гг.. Этот конфликт, более известный как «Приграничная война» («Border war»), стал следствием накопившихся противоречий идеологического характера, которые возникли еще в период совместной борьбы эритрейских и тиграйских повстанцев против Дерга[1]. В конечном итоге, катализатором выступили территориальные споры вокруг принадлежности города Бадме.
Согласно Алжирским соглашениям, подписанным при посредничестве Африканского союза на фоне успехов эфиопской армии в декабре 2020 года, была учреждена особая Комиссия по вопросу границ (Boundary Commission), которая, спустя два года, обнародовала заключение: спорный район с городом Бадме должен был отойти к Эритрее. Последовавший отказ правительства Эфиопии выполнять решения Комиссии, а также нежелание ведущих держав, включая США, повлиять на ситуацию, обусловили резкое изменение «поведения» Эритреи на международной арене. Фактически «разочаровавшись» в международных организациях и странах Запада как силах, способных обеспечить справедливое решение конфликтов, правительство Эритреи перестало действовать с оглядкой на мнение международного сообщества: подобный подход нашел отражение как в ужесточении внутриполитического курса, так и в радикализации внешнеполитической линии. За последние 20 лет за Эритреей прочно закрепился статус «плохиша»: прямое и косвенное участие Асмэры в конфликтах в Джибути, Сомали и Эфиопии, ограничения в отношении СМИ и оппозиции, санкции и, наконец, упорное нежелание правительства Эритреи соблюдать «приличия», по крайней мере, в либеральной парадигме, (в том числе, на уровне официального дискурса) вкупе привели к фактической изоляции и забвению этой восточноафриканской страны[2].
Итак, для внешней политики Эритреи с начала 2000-х и до настоящего времени характерны три основные черты: 1) Высокий уровень самостоятельности в процессе принятия решений; 2) Отказ от сохранения «дружеской ширмы» в отношениях со странами Запада; 3) Активная вовлеченность в дела Африканского Рога, включая участие в ряде вооруженных конфликтов.
Россия и Эритрея: что общего?
На сегодняшний день наиболее явственно общность российских и эритрейских взглядов проявляется в рамках дискуссии, развернувшейся в ООН вокруг конфликта на Украине. Так, начиная с 24 февраля 2022 года, в Генеральной Ассамблее ООН прошло 5 голосований, в той или иной мере связанных с данным вопросом. Эритрейская сторона поддержала позицию России во всех 4 случаях, когда ее представитель присутствовал на заседании. В то же время, декларация схожих позиций в рамках ООН не является исчерпывающим аргументом в пользу стратегического или тактического характера российско-эритрейского сотрудничества.
Представляется, что анализ сходств и различий долгосрочных целей России и Эритреи должен начинаться с вопроса: существуют ли такие цели в принципе? Несмотря на свою кажущуюся несуразность, подобное замечание актуально в условиях нарастания неопределенности в мировой политике и существования неминуемых трудностей при выстраивании практически ориентированных стратегий. Несомненно, и Россия, и Эритрея заинтересованы, как минимум, в защите собственного суверенитета и обеспечении территориальной целостности: в этом смысле, гарантией успеха следует считать недопущение дальнейшего усиления США в качестве безальтернативного мирового полюса силы. Однако такая трактовка долгосрочных целей слишком широка, чтобы обладать достаточным объяснительным потенциалом.
Спускаясь «с небес на землю», важно выделить ряд конкретных направлений, наиболее перспективных в контексте развития союзнических отношений России и Эритреи: 1) Сотрудничество в военной сфере (ВПК, военные базы); 2) Сотрудничество по линии добычи полезных ископаемых (поташ, золото, природных газ на территории Эритреи). При этом сохраняются значительные ограничения для углубления экономического сотрудничества в силу материальных ограничений: в Эритрее остро стоит проблема восстановления инфраструктуры, разрушенной еще в 1998-2000 гг., но в нынешних экономических реалиях Россия едва ли готова реализовывать столь масштабные проекты. Также следует понимать, что взаимная поддержка в международных организациях носит скорее формальный характер и не влияет на сложившийся баланс.
Вместе шаг за шагом
С учетом неопределенности, царящей в международных отношениях, а также появления новых вызовов и угроз любой долгосрочный прогноз не может учитывать всей совокупности факторов, возникающих в рамках меняющейся действительности. В результате, формулирование практически ориентированных стратегий представляется едва ли возможным: целеполагание носит скорее декларативный и идеологический характер, а значит, не может всерьез рассматриваться как основа для построения союзнических отношений. В подобных условиях необходимо уделить первостепенное внимание сотрудничеству в практических вопросах, в частности, в военной сфере, а также в области добычи полезных ископаемых. Данные направления позволяют эффективно реализовывать совместные проекты и, несомненно, занимают важное место в контексте обеспечения национальной безопасности Эритреи как нового союзника Российской Федерации.
Копытцев Иван – политолог, стажер-исследователь Центра ближневосточных и африканских исследований ИМИ МГИМО МИД России, специально для журнала «Новое Восточное Обозрение»
[1] J. Young. Peasants and Revolution in Ethiopia: Tigray 1975-1989 // Simon Feaser Uiversity. 1994. P. 226.
[2] M. Plaut. Understanding Eritrea: Inside Africa’s Most Repressive State // Oxford University Press. 2016. P. 29-31.
