Вместе с Индией, КНР и Япония сегодня составляют тот стратегический треугольник, от состояния дел в котором в возрастающей степени будет зависеть политико-экономическая ситуация в Азии. То есть на континенте, куда всё более определённо смещается фокус нынешнего этапа “Большой мировой игры”. Покидая территорию другого континента, каковым в течение веков, если не тысячелетий, была Европа.
Но термины “смещается” и “покидая” обозначают не свершившийся факт, а процесс. Если же к этому последнему термину добавить определение “переходный”, то получится словосочетание, более или менее адекватно характеризующее состояние, в котором сегодня находится мироустройство в целом. То есть, тот самый “фокус” действительно переезжает из Европы в Азию, но пока не совсем покинул первую. И события последнего года на востоке европейского континента, будоражащие весь мир, только подтверждают этот факт.
О сохраняющейся значимости места Европы в современном мироустройстве (вопреки нередкому скепсису в данном вопросе) свидетельствует и такая крайне важная конкретика, как масштаб, а также уровень развития её экономики. Как в целом, так и особенно в ведущих европейских странах. До недавнего времени присутствие Европы в Азии почти целиком проявлялось в виде различного рода взаимодействия с азиатскими странами как раз в экономической сфере. Например, по ежегодному объёму торговли с КНР ЕС давно и прочно находится на первом месте, заметно опережая по данному показателю занимающих второе место США. По итогам 2022 г. соответствующие цифры равнялись 860 и 690 млрд долл.
Но в последние два-три года отмечается также определённая военно-политическая активизация европейцев за пределами континента вообще и в Азиатско-Тихоокеанском регионе, в особенности.
Естественно, что все аспекты и проблемы взаимодействия ведущих азиатских стран с европейцами являются предметом переговоров между ответственными представителями тех и других. Причём, если в вопросе представительства первых нет никаких нюансов, то от имени вторых выступают как лидеры отдельных (в основном тоже ведущих) европейских стран, так и высшее чиновничество ЕС. Причём, наиболее звонкие внешнеполитические заявления от имени Европы произносят именно эти последние, тайна самого происхождения которых, как говорится, “велика есть”. И почти наверняка оно вряд ли может быть определено категорией “демократия”.
Отметим также, что в последнее время появляются признаки рассогласованности в поведении ведущих европейских стран на международной арене вообще и в отношения с азиатскими партнёрами, в частности. Особенно отчётливо это проявилось в недавней серии поездок в КНР ряда европейских политиков, принявшей характер паломничества.
Причём указанная рассогласованность наблюдается даже между политиками, принадлежащими одной стране. Нелегко сегодня приходится у себя на родине президенту Франции Э. Макрону после его в основном позитивно завершившейся поездки в тот же Китай. Также беспрецедентной диффамации у себя на родине подвергается бывший канцлер ФРГ Г. Шрёдер. И только потому, что активно участвовал в реализации проекта “Северный поток-2”. Трудно себе представить более прогерманский бизнес-проект, полностью соответствующий 50-летней давности “Новой восточной политике” В. Брандта. В её рамках успешно развивались отношения ФРГ с СССР. Как упомянутый проект, так и сам Г. Шрёдер сегодня шельмуются ущербными субъектами (разных полов), которые на родном языке говорят, видимо, не чаще, чем на английском.
То есть состав политикума, с которым на европейском континенте приходится иметь дело представителям ведущих азиатских стран, приобретает всё более сложный и запутанный характер. Который в определённой мере отражает процесс дробления европейского политического организма, некогда включившего в себя (на своё несчастье) паразитарную группу мелких восточноевропейских политико-экономических рэкетиров. Некоторые из них занимаются просто бандитизмом на большой трансъевропейской дороге.
Каждый раз прибывая в Европу, представители ведущих азиатских игроков видят перед собой всё более сложную картину состояния дел на континенте. В этом плане европейцам, проявляющим, повторим, всё более разнообразный интерес к Азии, что называется, жить проще. Поскольку уже давно нет никаких сомнений относительно позиционирования относительно друг друга двух из трёх основных азиатских партнёров, каковыми являются КНР и Япония. А именно: указанное позиционирование приобретает всё более взаимно конкурентный (мягко выражаясь) характер. И просветов в этом (негативном для всех) тренде, судя по итогам недавних переговоров в Пекине руководителей МИД обеих стран Ё. Хаяси и Цинь Гана, пока не наблюдается.
Оба они в первой половине мая с. г. практически одновременно оказались на европейском континенте, решая каждый свои (то есть представляемых стран) проблемы, которые носят принципиально различный характер. Для Китая актуальность вопроса развития отношений с Европой обусловлена, повторим, прежде всего тем, что она является главным торговым партнёром. Что имеет чрезвычайно важное значение для страны, экономика которой всё ещё существенным образом ориентирована на экспорт, несмотря на предпринимаемые усилия по её “обращению внутрь”.
Кроме того, в последнее время, в условиях резкого возрастания уровня конфронтации с главным геополитическим оппонентом (США), существенным образом повышается значимость политической компоненты в отношениях КНР с европейцами. Решаемая при этом задача выглядит предельно просто: удержать Европу от присоединения к глобальной стратегии Вашингтона по военно-политическому окружению Китая.
Обоими указанными аспектами определяются и предпочтения, которые отдаются Пекином отдельным европейским странам. Среди них бесспорными лидерами являются ФРГ и Франция. До последнего времени к ним же относилась Италия. Но недавние резкие выпады со стороны её руководства по поводу Тайваньской проблематики, а также о намерении выйти из сотрудничества с КНР в формате проекта Belt and Road Initiative, несомненно, негативно отразятся на её отношениях со второй мировой державой. Не являясь специалистом по Италии, автор не понимает, зачем ей понадобились подобные “приключения” и пока объясняет их специфическим темпераментом населяющего её симпатичного народа.
Впрочем, скорее всего это слабое объяснение. Поскольку у народа с прямо противоположным темпераментом, каковыми являются британцы, дела с Китаем тоже не заладились. Хотя ещё в середине прошлого десятилетия премьер-министр Д. Кэмерон, принимая лидера КНР Си Цзиньпина, говорил о наступлении в британо-китайских отношениях “золотого века”. Однако уже в период премьерства пришедшей ему на смену Т. Мэй во внешней политике Соединённого Королевства произошло как бы “переключение тумблера”. В это время, кстати, странным образом “отравились Скрипали”.
В общем, с тех пор в британской политике как-то всё пошло наперекосяк. Вдруг и почему-то дала о себе знать вроде уже зажившая болячка с ситуацией в Гонконге. Хотя всего-то Пекин решил, наконец, усмирить особо буйных борцов с “китайским коммунизмом”, откровенно ностальгировавших по былым (британским) временам “свободы и демократии”. Каковых, на самом деле, и близко не наблюдалось. Далее через Тайваньский пролив зачем-то прокатился британский авианосец Queen Elizabeth, завершив таким образом начавшийся в мае 2021 г., семимесячный поход в Индийский океан и регион Дальнего Востока. Наконец (10 мая с. г.), появилось сообщение о том, что намечается визит на Тайвань предпоследнего премьер-министра Элизабет Трасс.
В общем, в отношениях КНР с европейцами пока хуже всего выглядит как раз “британская” компонента. Хотя остаётся неясным вопрос, относят ли себя к европейцам сами британцы.
Но зато лучше всего с этими последними (из всех европейцев) смотрятся отношения Японии. Как, впрочем, это было почти всегда в новейшей истории. Из данной общей оценки выпадает относительно короткий период кануна и всего временного отрезка Второй мировой войны. Резкое ускорение процесса их восстановления началось с прошедшего в 2016 г. визита в Японию всё той же Т. Мэй. Когда после известных результатов только-что проведенного плебисцита на тему дальнейшего пребывания страны в ЕС, было решено вновь заняться поисками счастья “к Востоку от Суэца”.
Впрочем, если его измерять, что называется, в “звонкой монете”, то этой последней в британском кошельке в ходе указанных поисков (продолжающихся уже скоро десятилетие) не прибавилось. Главным образом потому, что он продолжает существенным образом наполняться в той же Европе и совершенно непонятно, зачем вообще британскому бизнесу переносить его на другую сторону глобуса.
Хотя в позитив упомянутых поисков и можно записать завершение в начале с. г. процедуры вступления СК в региональное объединение the Comprehensive and Progressive Agreement for Trans-Pacific Partnership (CPTPP). Кстати, негласным лидером CPTPP является та же Япония, с протекцией которой и состоялся акт вступления в него СК.
Но всё же главное содержание развития отношений Японии с СК (и шире, с Европой) обусловлено не экономикой, а сферой обороны и безопасности, центральные место, которому отводилось сторонами ещё в ходе упоминавшегося визита Т. Мэй. В этом, кстати, заключается одно из основных различий в позиционировании на европейском континенте Японии и КНР.
Сегодня от имени Европы в данном вопросе пытается говорить союз НАТО, во всё большей мере приобретающий характер динозавра-паразита на теле континента, отравляющего всё его пространство. Продуктом деятельности, которого являются и упоминавшиеся восточно-европейские лимитрофы, играющие роль периферийных метастаз на том же теле. Одним из знаковых событий в ходе (давнего) процесса развития отношений между Японией и НАТО стало решение о взаимном открытии представительств. Оценка (вполне понятная) данного решения главным его “объектом” отражена на иллюстрации китайской Global Times.
В тренд военно-политического сближения СК (и НАТО) с Японией полностью вписывается факт начавшейся несколько лет назад японо-британской разработки истребителя “6-го поколения”. В марте с. г. к реализации данного проекта присоединилась Италия. Примечательный факт, с учётом контекста упоминания выше данной страны.
Пока нет никаких свидетельств о возможности подключения к нему Франции и Германии, развитию отношений с которыми особое внимание теперь уделяется в КНР. Во всяком случае он не упоминается в японо-французском Совместном заявлении, принятом по итогам состоявшегося 9 мая в Париже очередного заседания двусторонней площадки “2+2”. Обратили на себя внимание и краткость по времени проведения данного мероприятия, а также использование в итоговом документе (тоже весьма кратком) устоявшихся мемов общего плана.
Будем надеяться, что упомянутых выше свидетельств не появится и в будущем. Для чего, в частности, потребуется заткнуть, наконец, фонтан пропагандистских истерик (по крайней мере на государственных СМИ) c “походами на Берлин” и прочие европейские столицы.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение”