Тегеран выступает с пакетом новых намерений и решений во внешней политике.
Конечно, современная политическая ситуация в мире и вокруг Ирана, в частности, характеризуется достаточно высокой турбулентностью, наличием «горячих» и «тлеющих» конфликтов. В этой связи Тегеран позиционирует себя активным игроком и выдвигает предложения, которые сочетаются с интересами одних сил и вступают в противоречие с другими. Но при всех условиях Иран демонстрирует собственную роль в международных делах, с которой приходится считаться региональным и глобальным акторам.
Важность Ирана определяется многими компонентами. В частности, это:
– выгодное географическое положение ИРИ на Ближнем и Среднем Востоке;
– выход к водным бассейнам Каспийского моря, Персидского и Оманского залива;
– богатейшие природные ресурсы (особенно мировые запасы газа и нефти);
– многотысячелетняя и непрерывная история персидской государственности;
– наличие консолидирующей политической идеологии шиизма;
– экономические и технологические достижения;
– самодостаточная оборонная промышленность (согласно мартовскому отчету Global Firepower, Иран занимает 14-е место в мире по военной мощи, основываясь на 69 критериях, и находится на пороге обладания ядерным оружием);
– эффективный корпус силовых структур и наличие прокси-сил за рубежом;
– высокий потенциал в области международной торговли и транзитных коммуникаций;
– эффективное и взаимовыгодное партнёрство с крупными мировыми игроками (прежде всего, с Россией, Китаем и Индией);
– повышение авторитета в исламском мире и др.
Новое руководство Ирана в лице президента Пезешкиана рассматривает ключевым принципом своей внешней политики нормализацию и поступательное развитие выгодных отношений со всеми географическими соседями. Не случайно свой первый визит после инаугурации М. Пезешкиан совершил в Ирак, с которым сохраняется высокий потенциал торгово-экономических отношений, перспективы реализации крупных проектов транзитных коммуникаций и энергетического партнёрства.
Между тем, Пезешкиан выступил с очередным пакетом новых инициатив, нацеленных на взаимовыгодное сотрудничество с остальными соседями (включая с Турцией, Пакистаном, Саудовской Аравией, Египтом, Азербайджаном, Арменией, Туркменистаном).
Особо выделяется в этой группе стран Турция, отношения с которой Иран считает «приоритетом» и намерен увеличить объём торговли до 30 млрд долл. «Турция, – заявляет М. Пезешкиан, – наш друг, наш брат».
Иран предлагает восстановить дипломатические отношения с Египтом и наладить добрососедские связи с Каиром, поскольку рассматривает Египет как «дружественную, братскую и мусульманскую страну».
Поблагодарив Китай за посредничество в деле восстановления отношений с ключевой страной Ближнего Востока Саудовской Аравией, Пезешкиан нацелен на укрепление партнёрства с Эр-Риядом и напомнил о направлении приглашения принцу Мухаммеду бен Салману и премьер-министру КСА посетить Иран. В подобной же последовательности президент Ирана рассматривает развитие дружественных отношений с Иорданией.
При этом важной платформой подобного регионального сближения Тегеран рассматривает не возможность экспорта исламской (её шиитской версии) революции, а исламскую общность и антиизраильский курс. В частности, по мнению Пезешкиана, интеграция исламского мира не позволит Израилю безнаказанно нападать на ту же Палестину и другие арабские страны.
Тегеран стремится к устранению границ между исламскими странами
В связи с этим новой инициативой иранского руководителя стала идея устранения границ между исламскими странами и их интеграция по аналогии Европейского союза, что позволит избежать острые противоречия, расширить возможности экономического и культурного сотрудничества, повысить уровень безопасности стран Исламского союза. Другой вопрос насколько реалистичны столь оптимистичные идеи Тегерана на современном этапе с учётом сохраняющихся различий и противоречий между исламскими государствами (например, членством той же Турции в НАТО, увлечённостью ряда арабских монархий партнёрством с США и не особой их приверженностью к антиизраильскому фронту сопротивления).
Безусловно, новаторским веянием дипломатических инициатив президента Пезешкиана является его нацеленность на возвращение к реализации соглашения по ядерной папке 2016 г., что в первую очередь зависит от надёжности и соответствующего желания западных стран во главе с США. Иран сегодня говорит, что он готов соблюдать ранее достигнутые договорённости при условии их соблюдения со стороны Запада.
«Мы не можем действовать без их согласия, – отметил Пезешкиан. – Мы придерживались правовых рамок, но они разорвали соглашение… Если они хотят мира, они должны вернуться к своим обязательствам».
Однако ядерная папка для Тегерана предполагает не просто отказ от возможности получить атомное оружие, а приобретение нового качества безопасности, исключающего конфликтные внешние угрозы, для парирования которых требуется оружие массового поражения. Вместе с этим, Иран декларирует готовность вести переговоры с США и Европой для снятия (или смягчения) экономических санкций и вывода иранских товаров и сырья на тот же европейский рынок.
Пезешкиан демонстрирует мирный настрой к США, но при этом надеется на аналогичное отношение американцев.
«Они не должны разрывать то, что мы подписали… Сначала они должны показать, что не враждебны к нам, и у нас также нет с ними проблем. Мы не вводили санкций против американцев, мы не создавали военных баз вблизи их границ, это они ввели санкции против нас. Мы братья даже с американцами, и у нас нет с ними проблем», – подчеркнул М. Пезешкиан.
Озвученные инициативы новоизбранного президента Ирана, конечно, несут в себе определённую долю романтизма и идеализма, что на практике реализовать будет гораздо сложнее, чем продекларировать. Например, та же идея образования Исламского союза с учётом сохраняющихся серьёзных противоречий между мусульманскими странами, присутствия НАТО в регионе и Турции, в частности, манипулятивной политики Израиля. В немалой степени ограничения в отношениях Запад – Иран продолжат сохраняться и по части снятия экономических санкций с учётом продолжающегося военно-политического кризиса на Ближнем Востоке и жёсткой ориентированности США на Израиль.
К тому же, институт президента Ирана не является окончательным звеном в системе принятия важных решений и зависит от мнения верховного лидера рахбара Али Хаменеи. Не стоит недооценивать и роль консервативных сил в Иране (прежде всего, института КСИР), которые могут иметь отличные от «мягких» подходов Пезешкиана мнения.
Иран и Россия близки к достижению исторического прорыва в двусторонних отношениях.
Пезешкиан подтвердил нацеленность Ирана на развитие многосторонних отношений и стратегическое партнёрство с Китаем и Россией. Подчеркнув, наличие важного соглашения с Пекином сроком на 25 лет, иранский президент дополнил данный тезис намерением Тегерана развивать более активные и взаимовыгодные отношения со странами членами БРИКС.
Между тем, встреча высоких представителей по вопросам безопасности стран БРИКС в Санкт-Петербурге и состоявшиеся переговоры президента России В.В. Путина с главой Высшего совета национальной безопасности ИРИ Али Акбаром Ахмадианом позволили рассмотреть вопросы ускорения процесса подготовки проекта соглашения всеобъемлющего стратегического сотрудничества между нашими странами. Последовавший за этим 17 сентября оперативный ответный визит секретаря Совета безопасности России С. Шойгу в Тегеран, прошедшие переговоры с его коллегой А. Ахмадианом и президентом ИРИ М. Пезешкианом позволили обеспечить прорыв в двусторонних отношениях по согласованию и одобрению названого долгосрочного соглашения, которое также получило положительную оценку российского лидера В.В. Путина. При этом стороны нашли понимание по судьбе перспективных проектов международных транспортных коридоров с учётом уважения взаимных интересов.
Можно предположить, что приближающийся октябрьский саммит глав государств БРИКС в Казани станет мощным и глобальным политическим событием, где весьма высока вероятность подписания российско-иранского соглашения о стратегическом сотрудничестве. Подобный документ подтвердит высокий уровень двусторонних связей, заложит основу важных перемен в развитии стран Глобального юга, станет началом реализации выгодных и амбициозных энергетических, торгово-экономических, транзитно-коммуникационных и иных проектов, а также стимулирует рост уровня обеспечения региональной безопасности и мира.
Александр Сваранц – доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»
