В рамках ПМЭФ в Россию, среди других высокопоставленных гостей, прибыл заместитель главы Суверенного совета Судана Малик Агар. Целью визита, по мнению экспертов, является повторное заключение соглашения о строительстве российской базы материально-технического обеспечения (МТО) в Порт-Судане, реализация которого приведет к существенным изменениям баланса сил в регионе Красного моря.
В начале июня 2024 года в Россию с официальным визитом прибыл Малик Агар – ветеран суданской политики и второй человек в правительстве фельдмаршала Абдель Фаттаха Аль-Бурхана, занимающий пост заместителя главы Суверенного совета Судана. Хотя формально приезд Агара и приурочен к открытию Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ), его основной целью, несомненно, остаются переговоры по поводу строительства базы МТО для кораблей российского ВМФ на побережье Красного моря. Примечательно, что подобное соглашение между Москвой и Хартумом было достигнуто еще в 2020 году, однако позднее суданская сторона заявила о намерениях пересмотреть свою переговорную позицию, что во многом было обусловлено высоким уровнем волатильности во внутренней и внешней политике Судана тех лет, когда после свержения Омара Аль-Башира власть в стране была неустойчиво распределена между различными фракциями военных и представителями гражданского общества. Таким образом, следует обратиться к анализу причин, повлекших столь разительные изменения в позиции суданских властей, а также оценить реальные перспективы реализации сделки с учетом суданского внутриполитического контекста.
Судан: с кем вести переговоры?
В отличие от 2020-2021 гг., когда, несмотря на переходный характер политических институтов, в Судане существовала относительно централизованная система власти, сегодня в стране сложилось два воюющих центра сил: Силы быстрого реагирования (СБР) во главе с генералом Хамданом Дагло «Хамедти» и Вооруженные силы (ВС), лояльные главе Суверенного совета (занял должность после переворота осенью 2021 года) фельдмаршалу Абдель Фаттаху Аль-Бурхану. Открытый конфликт между двумя коалициями суданских элит продолжается с середины апреля 2023 года и привел к фактическому разделению страны на два лагеря: сторонников «Хамедти», контролирующих Дарфур и часть Кордофана, и сторонников Аль-Бурхана, опирающихся на восточные провинции, включая регион Красного моря со столицей в Порт-Судане, где, собственно, и планируется строительство базы МТС.
Учитывая неспособность ни одной из сторон добиться прямой победы на поле боя, а также отсутствие полного контроля над столицей – Хартум остается местом наиболее ожесточенных боев с первого дня конфликта, международное сообщество предпочитает поддерживать контакты как с СБР, так и с Суверенным советом в рамках усилий по деэскалации. Вместе с тем, когда речь заходит о межправительственных контактах, представители последнего имеют ряд очевидных преимуществ в качестве легитимных представителей Судана. Прежде всего, суданский дипломатический корпус обеспечивает связь между внешними игроками и Аль-Бурханом: дипломатические назначения осуществлялись еще до начала конфликта СБР и ВС, а значит действующие послы и консулы подотчетны Суверенному совету; к тому же, для суданских дипломатов – представителей наиболее образованной части политических элит – фигура «Хамедти», являющегося выходцем из кочевых племен Дарфура и закончившего лишь несколько классов начальной школы, несравнимо менее легитимна, чем коалиция высокопоставленных военных. Во-вторых, в отличие от фельдмаршала Аль-Бурхана, который с момента свержения Омара Аль-Башира занимал ведущие посты в различных военных и переходных органах власти, «Хамедти» малоизвестен иностранным правительствам, будучи командиром племенных ополчений, неоднократно подвергавшихся обвинениям в нарушениях прав человека. В результате, хотя командующий СБР и поддерживает активные контакты с соседними государствами, периодически совершая визиты за рубеж, международные игроки воспринимают его лишь как одну из сторон внутрисуданского конфликта, не обладающего правом вести переговоры от лица государства.
Мотивы суданской стороны
Итак, почему же руководители Суверенного совета приняли решение о возобновлении переговоров с Москвой по поводу строительства базы МТО в Порт-Судане в условиях внутриполитической неопределенности и с учетом возможных внешнеполитических последствий, включая негативную реакцию США? Более того, почему потепление в отношениях с российской стороной было обозначено столь явно – через визит заместителя главы Суверенного совета Малика Агара, если интенцию к сближению возможно было продемонстрировать и в менее открытой форме?
Для начала следует иметь в виду, что предпосылки для интенсификации контактов Москвы и правительства Аль-Бурхана отчетливо прослеживались на протяжении весны 2024 года: так, в конце апреля Порт-Судан посетил спецпредставитель России по Африке и Ближнему Востоку, заместитель министра иностранных дел России Михаил Богданов, отметивший, что Россия признает легитимность Суверенного совета. В это же время появились данные о поставках дизельного топлива из Российской Федерации суданским военным. В целом, подобный выбор для Москвы вполне закономерен: силы Аль-Бурхана контролируют побережье и обладают большей поддержкой в мире, нежели СБР «Хамедти». Таким образом, в случае готовности военных гарантировать России право на строительство стратегически значимой морской базы МТО, СБР попросту нечего предложить в качестве равноценной альтернативы. В свою очередь, ВС Судана, испытывая колоссальные трудности в противостоянии с мобильными отрядами СБР, остро нуждаются в поставках военной техники, боеприпасов и топлива: по-видимому, помощи Египта и Ирана в этом смысле недостаточно.
С учетом подобной конфигурации интересов и стартовых позиций сторон решение о заключении «сделки» между Россией и правительством фельдмаршала Аль-Бурхана представляется достаточно мотивированным и взаимовыгодным: получая ресурсы, остро необходимые для победы над внутренним врагом, Суверенный совет готов пойти на встречу геополитическим потребностям Москвы, тем более что решение о создании базы уже принималось несколько лет назад, а значит, будет восприниматься внешними игроками с некоторым «пониманием». При этом готовность сторон обеспечить реализацию проекта подкрепляется появлением естественной «формулы обмена», актуальной как для России, так и для лидеров ВС Судана, хотя предшествовавшую изменчивость суданских властей не стоит списывать со счетов.
Иван Копытцев – политолог, младший научный сотрудник Центра ближневосточных и африканских исследований ИМИ МГИМО МИД России, специально для журнала «Новое Восточное Обозрение»
