19 мая 2024 года вертолет, на борту которого находились президент Ирана Эбрахим Раиси, министр иностранных дел Ирана Хосейн Амир Абдоллахиан и другие иранские официальные лица, потерпел крушение в горном районе на северо-западе Ирана, причем погибли все находившиеся на борту. Верховный лидер Ирана Аятолла Али Хаменеи объявил в стране пятидневный траур по президенту Эбрахиму Раиси, погибшему в результате крушения вертолета.
Хаменеи уже назначил первого вице-президента Мохаммеда Мохбера исполняющим обязанности президента, и у него есть максимальный срок в 50 дней для проведения выборов после смерти Раиси, сообщило официальное информационное агентство Ирана IRNA. Кабинет министров назначил заместителя министра иностранных дел Али Багери Кани исполняющим обязанности министра иностранных дел.
Государственные СМИ сообщили, что первый вице-президент Мохбер уже начал получать звонки от официальных лиц и иностранных правительств в отсутствие Раиси. Экстренное заседание кабинета министров Ирана состоялось, когда государственные СМИ сделали объявление о трагической гибели. После этого кабинет министров опубликовал заявление, в котором пообещал, что пойдет по пути Раиси и что “с помощью Бога и народа проблем с управлением страной не возникнет”. Сторонник жесткой линии, ранее возглавлявший судебную систему страны, Раиси считался протеже Хаменеи, и некоторые аналитики предположили, что он мог бы заменить 85-летнего лидера после смерти или отставки аятоллы.
Нескончаемая череда трагедий
«Трагическая гибель президента Ибрагима Раиси и его министра иностранных дел Хосейна Амира Абдоллахиана поставила страну перед новыми вызовами, которые возродили надежду среди противников относительно возможности погружения Ирана в период нестабильности,- отметила влиятельная газета Tehran Times. — Но Исламская Республика Иран, похоже, невосприимчива к нестабильности благодаря своим историческим корням и прошлому опыту».
Хотя потеря президента Раиси тяжела и с ней трудно смириться, Исламская Республика на протяжении своей бурной истории переживала гораздо более тяжелые моменты. В конце июля 1981 года, когда Тегеран сражался против иракской агрессией на своей территории, первый президент Исламской Республики Аболассан Бани Садр бежал из страны после того, как ему был объявлен импичмент. Это был первый большой политический вакуум, с которым Исламская Республика столкнулась в первые годы своего существования.
Вскоре после импичмента Бани Садра в Исламской Республике состоялись президентские выборы, которые привели к победе на выборах Мохаммеда Али Раджаи, набравшего более 12,7 миллиона голосов. Несколько дней спустя, 30 августа 1981 года, президент Раджаи вместе со своим премьер-министром Мохаммадом Джавадом Бахонаром погибли в результате мощного взрыва, который потряс офис премьер-министра, что привело к, казалось бы, необратимому политическому вакууму и травмировало нацию в условиях войны.
Несколькими месяцами ранее, 28 июня 1981 года, офис Партии Исламская Республика подвергся бомбардировке, в результате которой погиб глава судебной власти аятолла Мохаммад Бехешти вместе с 72 другими членами партии. Среди жертв были 27 членов парламента, 4 министра, 12 заместителей министров и большое количество доверенных лиц Исламской революции.
Ровно за день до взрыва 28 июня аятолла Сейед Али Хаменеи, который в то время был уже видным политиком, пережил покушение, в результате которого его правая рука была искалечена на всю жизнь.
Можно сказать, что Исламская Республика не новичок в политическом вакууме и внезапном отсутствии политических лидеров. Она пережила многочисленные инциденты, связанные со смертью или увольнением видных деятелей истеблишмента. Его конституция регулирует плавный процесс решения важных проблем, таких как смерть президента Раиси. На этот раз Исламская Республика лучше юридически оснащена и политически готова справиться с любыми политическими сценариями благодаря мощной базе поддержки, которой она пользуется среди своего населения и за рубежом.
Будут ли изменения во внутренней и внешней политике
В ближайшей перспективе основные последствия будут внутренними, а не международными. Государственная власть в Иране подчиняется верховному лидеру, а не президенту. Тем не менее, Раиси был надежным партнером и идейной единомышленницей революционного клерикального истеблишмента. На самом деле, многие ожидали, что он будет баллотироваться на пост верховного лидера после ухода действующего президента, 85-летнего аятоллы Али Хаменеи.
Смерть Раиси повышает вероятность возобновления борьбы за эту должность. Это не гарантирует возвышения человека, которого считают главным соперником Раиси за эту должность, сына Хаменеи Моджтабы. В Иране существует глубокое сопротивление наследованию власти, и более широкий клерикальный истеблишмент по-прежнему гордится тем, что он отбирает во власть наиболее способных политиков, а не следует принципу кумовства. Наиболее вероятным результатом является тихая конкуренция внутри государственного аппарата, в которой члены Корпуса стражей исламской революции, военные и разведчики соревнуются за преимущество и привилегии во власти, а также возможное уменьшение влияния клерикального руководства в долгосрочной перспективе. Эта тенденция наблюдается в Иране уже более десяти лет, поскольку среди молодого и других слоев населения растет недовольство правлением священнослужителей.
Возможно, но маловероятно, что общественность воспользуется этим печальным случаем и попробует восстать против руководства страны. Многие иранские эксперты считают это маловероятным, отчасти потому, что многие иранцы считают, что они все еще страдают от последствий революции 1979 года, которая началась как широкомасштабная акция, затем захваченная харизматичными религиозными деятелями. Хотя многие иранцы смотрят на арабский мир свысока, Арабская весна также не слишком поощряет народную революцию. Базовый сценарий — отсутствие значимых изменений в ближайшей перспективе и почти столь же вероятна возможность того, что в правительстве появится политическая фигура, обещающая реформы, улучшение управления и оживление экономики. Неясно, к каким реальным изменениям это приведет. Вероятность радикального переворота ниже 10 процентов, даже по мнению западных СМИ.
Основы внешней политики Ирана, включая «ось сопротивления”, многосторонние дружеские связи с Китаем и Россией и расширение регионального диалога, останутся неизменными. Последний, вероятно, в некоторой степени пострадает, потому что Амир Абдоллахиан был умелым дипломатом, говорил по-арабски, который потратил годы на налаживание отношений между соседями Ирана и заслужил наибольшую степень доверия. В условиях неопределенности потребуется некоторое время, чтобы новому иранскому министру восстановить эти связи.
Следует напомнить, что внешняя политика в Иране – в том числе по ключевому ядерному вопросу – определяется верховным лидером Али Хаменеи и высшим советом национальной безопасности. Раиси и Абдоллахиан по-разному представляли проведение жесткой политики, которая вышла на первый план с тех пор, как Раиси был выдвинут на пост президента в 2021 году при существенной помощи Хаменеи и совета стражей, влиятельного органа, принимающего решения. За этот период Иран, сохраняя свою позицию в отношении целей своей ядерной программы, приблизился к красным линиям Запада, повысив уровень ядерного обогащения и расширив общественную дискуссию о том, по–прежнему ли уместен религиозный указ (или фетва) против ядерного оружия, издававшийся десятилетиями.
На региональном фронте Иран также стал гораздо более открытым действующим лицом через “ось сопротивления”, свою сеть региональных доверенных лиц, что значительно приблизило прямой конфликт, не в последнюю очередь с Израилем. «Хезболла», доверенное лицо Ирана в Ливане, участвует в пограничном конфликте низкого уровня с Израилем с тех пор, как в октябре началась война в Газе. В прошлом месяце Иран впервые напрямую атаковал Израиль ракетами.
“Я лично не ожидаю изменений во внешней политике Ирана”, — сказал The Guardian доктор Санам Вакил, директор программы по Ближнему Востоку и Северной Африке в Chatham House. “Внешняя политика определяется высшим советом национальной безопасности, где Раиси имел определенную степень влияния. Я ожидаю, что тот же подход сохранится: поддержание двусторонних связей по всему региону; продолжение поддержки и наращивания потенциала оси сопротивления и развитие экономических возможностей с Россией и Китаем, одновременно ведя политику раскола с Европой и США”. Вакиль также видит, что Тегеран придерживается аналогичного подхода к ядерному портфелю, сохраняя двусмысленность при работе над наращиванием «потенциала“, который затем может быть задействован в рамках международного переговорного процесса.
Однако на региональном фронте потеря Абдоллахиана имеет практическое значение с точки зрения иранской дипломатии и влияния. Абдоллахиан, считающийся близким к Корпусу стражей исламской революции, чей собственный интерес к агрессивной внешней политике сформировал Хаменеи, был ключевой пропагандистской фигурой среди стран Персидского залива и помогал налаживать отношения с ключевыми фигурами, такими как Хасан Насралла, глава «Хезболлы».
Курс внешней политики Ирана будет продолжаться с силой и мощью
Заявление стратегического совета Ирана по международным отношениям, сделанное сразу после гибели людей, также указывает на стремление к преемственности в текущей политике. “Без сомнения, курс внешней политики Ирана будет продолжаться с силой и мощью под руководством верховного лидера”, — говорится в заявлении. “Своим активным присутствием на внешнеполитических аренах [Раиси и Абдоллахиан] сделали все, что могли, для реализации национальных интересов Исламской Республики Иран”.
Все это делает любой вопрос о новом направлении внешней политики Тегерана долгосрочным вопросом, который в конечном итоге зависит от того, кто в конце концов сменит Хаменеи на посту верховного лидера – не в последнюю очередь после смерти Раиси, который, рассматривался как будущий потенциальный лидер. Во всяком случае, Иран ожидают весьма непростые времена.
Виктор Михин, член-корреспондент РАЕН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»