В конце марта 2024 года в Южной Корее отметили 10-летие гибели корвета «Чхонан» вблизи западной межкорейской морской границы. Трагедия 26 марта 2010 года унесла жизни 46 из 104 моряков и стала важным событием, изменив вектор межкорейских отношений. После некоторых раздумий южнокорейские власти объявили, что корвет потопила северокорейская сверхмалая подлодка-невидимка. Следствием этого было дальнейшее ухудшение обстановки, итогом которого стал обстрел южнокорейского острова Ёнпхёндо и пакет односторонних санкций Юга против Севера.
В современной Южной Корее, где у власти находятся консерваторы, эту версию не стремятся опровергать, а некоторые маргинальные консервативные НГО даже требуют принять закон, аналогичный тому, который приняли при демократах относительно событий в Кванджу так, чтобы попытка опровергать официальную версию была бы уголовным преступлением.
На фоне растущей напряженности в отношениях и заявлений руководства КНДР о том, что оно не признаёт «северную разграничительную линию» (спорную морскую границу), годовщину отметили с достаточной помпой. 26 марта 2024 г. в штабе Второго флота военно-морских сил РК состоялась поминальная церемония , на которой присутствовали около 200 человек, среди которых представители правительства, члены семей и сослуживцы погибших. Начальник штаба ВМС адмирал РК Ян Ён Мо направил послание со словами поддержки членов семей погибших и их сослуживцев. После церемонии участники осмотрели обломки корвета «Чхонан», а также поднялись на борт нового сторожевого корабля «Чхонан».
Командиром нового корабля назначен капитан второго ранга Пак Ён Су, который входил в состав команды затонувшего корвета и поклялся «безупречно защищать Северную разделительную линию в Желтом море с намерением отправиться на передовую вместе со всеми моими товарищами».
Высказался и министр обороны Син Вон Сик, который призвал защищать западную морскую границу от вражеских угроз. Он напомнил о том, что Ким Чен Ын назвал спорную морскую границу «линией-призраком без законных оснований, и постоянно пытается аннулировать ее».
После церемонии группа скорбящих членов семей провела пресс-конференцию, чтобы осудить политиков, которые отрицали, что за нападением в 2010 году стоит Север, и призвали принять специальный закон для наказания тех, кто порочит моряков.
В похожем ключе высказывался и президент РК Юн Сок Ёль. Выступая 26 марта на заседании кабинета министров, он отметил, что в стране есть люди, отрицающие факт затопления Севером южнокорейского корвета. Кроме того, нередки случаи распространения недостоверной информации, вносящей разлад в общество, а также оскорбляющей героев, погибших при защите страны.
27 марта ВМФ РК заявил, что проводит приуроченные к годовщине ежегодные морские учения, дабы повысить готовность к отражению северокорейских военно-морских угроз и почтить память южнокорейских моряков, погибших вблизи западной межкорейской морской границы (помимо трагедии корвета, столкновения в этом районе произошли в 1999, 2002 и 2009 годах).
Однако трагедия корвета — это иллюстрация того, как странная история, имеющая несколько объяснений разной степени конспирологичности, из соображений политической конъюнктуры была превращена в версию, сшитую, по мнению одного из респондентов автора, «не белыми нитками, а белыми канатами». Несмотря на то, что в расследовании приняли участие семьдесят три эксперта из пяти стран-Южной Кореи, США, Великобритании, Австралии и Швеции.
То, что «найденные на морском дне недалеко от места затопления» остатки торпеды, которая якобы потопила корвет, были слишком корродированы, заметили все. Как и то, что чертёж под торпеду подобрали далеко не сразу. А «северокорейское клеймо», которое должно было быть убойным доказательством, оказалось надписью фиолетовым маркером, происхождение которой весьма сомнительно. Не случайно, когда президент РФ Дмитрий Медведев отправил для расследования группу военных экспертов, их отчёт формально остаётся засекреченным. Однако, если верить утечкам, версия российских специалистов исключает северокорейский след: корвет сел на мель и, пытаясь вывернуться, зацепил винтами сеть, которая притащила мину времён Корейской войны.
Но формально на эту версию ссылаться нельзя, поэтому автор обращает внимание на иные теории: в левых кругах РК была популярна версия об «американском следе». Дескать, в ходе учений корвет столкнулся с американской подводной лодкой, но власти скрывают. Доказательная база этого следа была равна «северокорейскому», однако у него был довольно влиятельный защитник: Син Сан Чхоль, один из экспертов правительственной комиссии, сразу же выступил с «особым мнением».
В 34 статьях, написанных в период с апреля по июнь 2010 года, Син Сан Чхоль утверждал, что «Чхонан» сел на мель, а при попытках самостоятельно сняться с мели повредил обшивку и затонул. Кроме того, Син «безосновательно утверждал, что южнокорейские военные специально задержали спасательные операции», и намекал на фабрикацию улик, включая то, что надпись «номер один» была сделана в Южной Корее.
26 января 2016 г. Син Сан Чхоль был обвинён в «намеренном разжигании общественного недоверия к расследованию» и приговорён судом первой инстанции к двум годам лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора на два года.
Утверждения Сина были мотивированы общественным интересом и маловероятно, что они были намеренной клеветой». Более того, признаки клеветы и разжигания нашли только в двух материалах из тридцати четырех. Одна из этих статей заявляла, что правительство и флот намеренно затягивали поиск выживших для фабрикации причины гибели; другая утверждала, что министр обороны Южной Кореи скрыл и сфабриковал доказательства.
При этом, опровержения версии Син Сан Чхоля о том, что корвет затонул НЕ в результате действий КНДР, так и не поступило.
Также были и иные теории. Японский исследователь Танака Сакаи вообще считает гибелью корвета «дружественный огонь», — корвет был потоплен торпедой, выпущенной с американской подводной лодки. Российский исследователь Дмитрий Верхотуров тоже считает, что северокорейские торпеды СHT-02D не подорвут корвет так, как он подорвался, так как их система самонаведения наводит торпеду на шум винтов и она взрывается под кормой, в районе винто-рулевой группы. В то время как американская торпеда Mark 48 имеет систему наведения активным сонаром на магнитное и электромагнитное поле корабля и взрывается под килем в районе машинного отделения, где самые массивные стальные детали. По его мнению, стороны не опознали друг друга как своих и между ними случился бой.
В правление Мун Чжэ Ина у автора была надежда, что хотя бы из логики фракционной борьбы или на фоне межкорейского потепления 2018 г. катастрофу перерасследуют и объявят несчастным случаем, что могло бы существенно улучшить отношения Севера и Юга. Но когда 26 марта 2020 в Южной Корее почитали «память погибших у западного побережья Корейского полуострова в ходе отражения трёх вооружённых провокаций со стороны Севера в 2002 и 2010 годах», к Муну подошла мать одного из погибших моряков и спросила, «нет ли у новой власти новых взглядов на то, кто несет ответственность за гибель корвета. Это все еще Северная Корея?» Президент-демократ ответил прямо: в официальной позиции правительства нет ни малейшего изменения.
Тем не менее, 14 декабря 2020 г. Президентская комиссия по установлению истины о гибели военнослужащих решила пересмотреть дело по ходатайству Син Сан Чхоля. Комиссия пришла к выводу, что Син удовлетворяет требованиям, предъявляемым к подаче ходатайства.
Однако 1 апреля 2021 г. Министерство обороны Южной Кореи заявило, что доверяет результатам совместного гражданско-военного расследования, обвиняющего в гибели корвета Северную Корею. «Министерство обороны доверяет результатам расследования следственной группы, и мы придерживаемся последовательной позиции по этому вопросу». Днем спустя, 2 апреля, Президентская комиссия решила не проводить повторное расследование катастрофы, отменив ранее принятое решение на фоне возмущения среди выживших членов экипажа и членов семей погибших. «После углубленного рассмотрения и обсуждения» выяснилось, что Син Сан Чхоль все-таки не соответствует критериям ходатая, а, значит, «дело не соответствует условиям, необходимым для нового расследования».
Таким образом, даже при Муне власти не рискнули покуситься на миф, и потому автор намерен завершить текст серией не риторических вопросов или указаний на факты, после которой у аудитории, возможно, получится сложить из разрозненных фактов не ангажированную версию катастрофы.
Что делал корабль в изобилующем отмелями районе, в двух километрах от берега? По официальной версии, укрывался от шторма, но почему он не пошел к побережью и не остался на фарватере?
Верна ли информация, что в районе гибели корвета Сеул занимался минными постановками, пытаясь оградить территориальные воды от пхеньянских диверсантов, и что из-за бюрократической неразберихи до корвета эти данные не дошли?
Почему никто из несших службу не заметил след от торпеды? А некоторые выжившие говорили о двух ударах?
Почему во время учений, где отрабатывалась, в том числе, борьба с подводными лодками, никто не зафиксировал подводную лодку противника ни по дороге туда, ни по дороге обратно, не говоря уже о попытке её уничтожить?
Почему о сверхмалой лодке-невидимке, способной ходить по мелководью и при этом вооруженной торпедами, способными пустить на дно корвет, активно рассказывали вскоре после трагедии, а в более поздних отчетах о военном потенциале КНДР этот весьма важный вид оружия не упоминается? Чем больше времени проходит после трагедии, тем лучше это видно.
Почему Сеул так и не обнародовал записи камер, установленных на острове Пэннёндо и ведущих круглосуточную съемку в инфракрасном диапазоне? Опубликованы кадры погружения корабля в воду, момент прибытия на помощь катеров южнокорейских ВМС, но нет кадров, где запечатлен момент взрыва или иного события, приведшего к гибели корабля.
Как соотносится заявление о следах взрывчатки (которое не опровергли) с тем, что данная взрывчатка не используется в северокорейских торпедах?
Исследование сейсмограммы подводного взрыва, сделанное в 2014 году группой исследователей из РК, Израиля и Португалии определило, что мощность взрыва составляла 136 кг тротила, взрыв произошел на глубине 8 метров при глубине моря 44 метра. Этот вывод, кстати, опровергает мнение о том, что корвет напоролся на старую донную мину, —мощность взрыва больше соответствует заряду торпеды.
Сотрудники Университета Вирджинии (США) и Университета Манитобы (Канада) провели спектроскопическое и рентгеноструктурное исследование образцов вещества, взятого с хвостовой части торпеды (предположительно северокорейской), с корпуса корвета и контрольного образца, полученного при тестовом взрыве. Южнокорейские эксперты считали, что вещество это — оксид алюминия, образовавшийся при взрыве. Однако рентгеноструктурный анализ показал, что это не оксид алюминия: данные по трем образцам не совпали, а третий образец не соответствовал первым двум. Сравнение с контрольными образцами показало, что образцы, взятые с торпеды и корпуса корвета, соответствуют гидроксиду алюминия, веществу, не образующемуся при взрыве, но образующемуся при коррозии алюминия в морской воде, причем продолжительной. Исследователи сделали вывод, что южнокорейский отчет носит следы фальсификации и потому недействителен.
Как случилось, что никто из выживших не имел травм, характерных для последствий торпедной атаки — где раненые осколками, обожженные и контуженые члены экипажа? Более того, матросы, которые находились на крыльях мостика и должны были бы погибнуть от осколков или ударной волны, выжили.
Почему не проводилась банальная экспертиза того, насколько уровень коррозии обломков торпеды и облепившие винты ракушки соответствуют вероятному времени ее пребывания под водой? И почему надпись маркером при этом была в куда лучшем состоянии?
Как можно говорить об «особом северокорейском шрифте» в случае надписи маркером?
Учитывалось ли при экспертизе то, что корвет был построен в конце 1980-х и, по словам родственников моряков, они называли его не иначе как корытом.
Как объяснить, что на следующий день после трагедии членам семей, тогда еще считавшихся без вести пропавшими моряков, называли в качестве причины трагедии посадку на мель и даже приводили попавшую в южнокорейские СМИ флотскую карту. И только потом официальные лица, вплоть до главы государства, заговорили о том, что причиной гибели корабля был взрыв.
В связи с чем всех выживших сначала изолировали, а потом посадили на строжайшую подписку о неразглашении, отчего до сих пор ни один моряк не выступал с рассказом о случившемся?
Вопросов много, и технической компетенции автора не хватает, чтобы сложить паззл, но их хватает для критики официальной версии, которой при Юн Сок Еле все еще будут придерживаться.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение