Итак, в предыдущей статье были рассмотрены факторы, обусловившие саму возможность подписания 1 января 2024 года меморандума о взаимопонимании между Эфиопией и Сомалилендом, согласно которому Аддис-Абеба, по крайней мере на бумаге, получила долгожданный выход к Красному морю в обмен на признание независимости своего северо-восточного соседа и, по некоторым данным, передачу контроля над частью акций компании Ethiopian Airlines в руки Харгейсы. Вместе с тем, понимание мотивов сторон, включая исходные интересы и переменные, воздействующие на эволюцию переговорных позиций, является лишь подготовительным этапом на пути к анализу вероятных последствий заключения соглашения для регионального комплекса безопасности в целом и двусторонних отношений акторов в частности.
Прежде всего, говоря о возможной реакции государств и иных игроков в регионе Африканского Рога на подписание меморандума, следует учитывать реальные перспективы реализации соглашения. Дело в том, что, несмотря на публичное заявление правительства Сомалиленда о заключении сделки и оглашение ее условий, текст самого договора не раскрывается – что во многом типично для дипломатических практик, используемых как Эфиопией, так и ее соседями (к примеру, соглашение между Эфиопией, Эритреей и Сомали в 2018 году). В свою очередь, эфиопская сторона не отрицает озвученную руководством Сомалиленда интерпретацию сделки, но и до сих пор не объявила официально о признании независимости самопровозглашенной республики. Однако отсутствие какого бы то ни было опровержения и заметная интенсификация контактов Аддис-Абебы и Харгейсы, в частности, переговоры между начальником Генерального штаба Эфиопии генерал-фельдмаршалом Берхану Джулой и его коллегой из Сомалиленда генерал-майором Исмаилом Тани позволяют рассматривать подписание меморандум как состоявшийся факт, формирующий новую политическую реальность для всего Африканского Рога. Таким образом, при рассмотрении наиболее вероятного сценария, согласно которому соглашение между Эфиопией и Сомалилендом не будет аннулировано в краткосрочной перспективе и стороны выполнят принятые обязательства, существует как минимум три значимых с точки зрения расстановки сил в регионе следствия данного события.
Во-первых, решение правительства Абий Ахмеда о признании независимости Сомалиленда, провозглашенной еще в 1991 году и за более чем 30 лет так и не получившей поддержки ни одного государства в мире, по своей сути является резким нарушением статус-кво: иными словами, создает прецедент игры «не по правилам» в отношении «сомалийского вопроса». Так, несмотря на очевидную неспособность правительства в Могадишо обеспечивать контроль над северо-западными районами страны, и тот факт, что территория Сомалиленда за годы автономного существования стала, пожалуй, самым безопасным регионом Сомали, государства Африканского Рога и внешние акторы не подвергали сомнению территориальную целостность наиболее «хрупкого» (fragile) государства в мире. В результате, Эфиопия, нарушившая негласное правило, неминуемо несет существенные репутационные издержки, создавая вокруг себя крайне неблагоприятный информационный фон.
Во-вторых, обретение Эфиопией – и без того наиболее могущественным игроком в регионе – прямого доступа к Красному морю вызывает небезосновательное недовольство сразу трех сопредельных государств: 1) Джибути, теряющего монопольный контроль над транзитным маршрутом, служащим для осуществления эфиопской внешней торговли, и, следовательно, как экономической ренты, так и политического рычага давления; 2) Сомали, правительство которого восприняло действия Аддис-Абебы как прямое посягательство на суверенитет страны, и 3) Эритреи, не желающей появления регионального гегемона и стремящейся сдержать усиление своего южного соседа.
В-третьих, наметившийся конфликт между Аддис-Абебой и Могадишо привел к окончательному краху союза, фактически существовавшего с 2018 года между Эфиопией, Сомали и Эритреей. Более того, именно к поддержке со стороны последней и прибегло правительство Сомали: уже через несколько дней после подписания меморандума президент Сомали Хасан Шейх Махмуд прибыл в Асмэру, где был тепло принят своим эритрейским коллегой Исайясом Афеверки. Следует иметь в виду, что матрица принятия важных внешнеполитических решений и набор используемых инструментов на восточной оконечности Африканского континента разительно отличается от привычной для европейцев упорядоченной и ориентированной на поддержание статус-кво системы. В частности, речь идет о готовности региональных акторов использовать военную силу как по объективным причинам (например, отсутствие угрозы высокотехнологичного ответного удара), так и из-за когнитивных особенностей, присущих местным элитам: вооруженный конфликт не воспринимается как нечто представляющее экзистенциальную угрозу и противоречащее здравому смыслу. Данное замечание означает, что перспективу военной конфронтации нельзя списывать со счетов: кризис вокруг Сомалиленда привел к весьма закономерному единению позиций Могадишо и заклятого врага сомалийского правительства – террористической группировки Аль-Шабаб, не упускающей случая разжечь антиэфиопские настроения среди мусульман-сомалийцев. Таким образом, оказывая косвенную поддержку экстремистам в нападениях на приграничные районы Эфиопии, а также рассчитывая на поддержку Эритреи в случае эскалации конфликта с последней, правительство Сомали получит возможность поставить своего потенциального противника в затруднительное положение.
В целом, говоря о потенциальных последствиях подписания меморандума о взаимопонимании между Эфиопией и Сомалилендом, необходимо уделить пристальное внимание не только анализу среднесрочных и долгосрочных перспектив, таких как возможные политические и военные конфронтации, а также резкое изменение баланса сил в пользу Эфиопии (долгосрочная перспектива), но и учитывать затруднения, могущие возникнуть в процессе реализации сделки. Здесь речь идет как о готовности сторон придерживаться своих обязательств, так и о внутриэлитном консенсусе: после оглашения условий соглашения в отставку ушел военный министр Сомалиленда, заявивший, что данное решение было принято без его ведома, что, в некоторой степени, ставит под сомнение способность Харгейсы осуществить свои обещания. К тому же, в случае Эфиопии не стоит забывать о многочисленных внутренних вызовах, включая продолжающееся противостояние с Фано и Армией освобождения оромо: в этих условиях любой новый конфликт способен окончательно истощить «запас прочности» правительства Абий Ахмеда.
Копытцев Иван – политолог, стажер-исследователь Центра ближневосточных и африканских исследований ИМИ МГИМО МИД России, специально для журнала «Новое Восточное Обозрение».