Ранее в НВО обсуждались приведенные в конце прошлого года газетой Global Times прогнозные оценки представителей китайской академической науки возможного сценария развития отношений в 2024 г. между двумя ныне ведущими мировыми державами, то есть США и КНР. От чего, подчеркнём в очередной раз, существенным образом будет зависеть и характер изменений на столе “Большой мировой игры” в целом.
Итоги проведенной редакцией газеты работы были выражены двумя словами: “стабилизация” и “неровная”. Ответственные, заметим, слова (особенно, первое) в условиях практически непрерывного за последние несколько лет роста негатива едва ли не во всех сферах двусторонних отношений. Начиная от торгово-экономической и вплоть до сферы безопасности с её взаимными “ракетно-ударно-авианосными” демонстрациями. А также “подножками” на различных международных политико-дипломатических площадках.
Обоснованность использования подобных слов требует иллюстрации некими конкретными фактами. И уже во второй половине прошлого года такая фактура появилась. Из них главная, конечно, сводилась к самому факту возобновления контактов как на самом высоком уровне, так и по линии ряда важных ведомств. Предоставил новые подобного рода свидетельства и едва начавшийся год. Которые, к тому же, содержали в себе примечательную символику.
Из них первым и наиболее весомым свидетельством явилась прошедшая в первой декаде января поездка в США делегации отдела по международным связям ЦК КПК во главе с его руководителем Лю Цзяньчао. Собеседниками китайских гостей на переговорах в Нью-Йорке выступали эксперты и руководство “Азиатского общества” (Asia Society), созданного в пятидесятые годы прошлого века домом Рокфеллеров.
Здесь представляется уместной краткая историческая справка. Вполне можно допустить, что усилиями прежде всего именно этой “неправительственной” организации была сформирована та политическая стратегия на китайском направлении, которая (будучи реализована тогдашним госсекретарём Г. Киссинджером) завершилась в начале 70-х годов подписанием знаменитого “Шанхайского коммюнике”. Что стало поворотным моментом не только в двусторонних отношениях, но и в процессе протекания глобального конфликта под названием “холодная война”, существенным (возможно, решающим) образом, предопределившим характер её завершения.
Кстати, сегодня в США нередко высказывается точка зрения, согласно которой победа в “холодной войне” (в немалой мере обусловленная данным событием 50-летней давности) на более протяжённом временном отрезке приобретает лишь тактический характер, а прежний (почти) союзник становится главным геополитическим оппонентом. Чего, конечно, не предвиделось 50 лет назад.
Впрочем, таким вопросом тогда никто и не задавался. А если бы даже и задался, то максимум, на что хватило воображения, свелось бы к предсказанию наступления всеобщего благоденствия после поражения главного “источника зла”, каковым тогда представлялся СССР. Сегодня это может вызвать удивление, но данный бред таки воплотился на рубеже 80-90-х годов в виде концепции “конца истории”.
Кстати, и к вопросу о цене модных сегодня прогнозов будущего разной удалённости, вспоминается тот “богатый человек, у которого был хороший урожай”. Соответствующая притча тем более актуальна в нынешних условиях кардинального слома мироустройства (краткого) “периода после холодной войны”. В такие времена заниматься прогнозами дело неблагодарное. С неменьшей результативностью можно обратиться к астрологии, картам таро или уличной цыганке. Можно ознакомиться и с прогнозами (точнее, “ рисками на 2024 г.”) консалтинговой компании Eurasia Group. Впрочем, лицам с тонкой нервной системой и на ночь глядя лучше этого не делать.
В общем, сегодня Г. Киссинджера в США поминают без всякого пиетета (очень мягко выражаясь).
Однако мы отвлеклись. Итак, собеседниками прибывших в начале января с. г. в Нью-Йорк китайских гостей, сидевших как напротив за переговорным столом, так и рядом на стульях в процессе совместного фотографирования, были не только кабинетные учёные, пописывающие свои труды на актуальные темы политической ситуации в Азии (куда смещается фокус глобальных процессов). но и, например, бывший помощник госсекретаря по тем же азиатским делам Д. Рассел. Это, а также то, что высшие функционеры КПК являются фактически представителями китайского государства, видимо, и позволило организаторам всего данного мероприятия обозначить формат прошедших переговоров как “Track 1.5 Dialogue”. То есть, он носил почти официальный характер.
На что следует обратить внимание, поскольку на нынешнем этапе “Большой мировой игры” в американской риторике, обращённой в сторону очередного главного геополитического оппонента, преобладает тезис, согласно которому все исходящие от него “неприятности”, обусловлены фактом пребывания во главе страны “китайских коммунистов”. С которыми следует вести бескомпромиссную борьбу, чем в нижней палате конгресса занимается специальный комитет, образованный весной прошлого года.
И на тебе. В Нью-Йорке появились те самые “китайские коммунисты”, с которыми, к тому же, прошли, пусть и “полуофициальные”, но всё же переговоры. Невольно возникают ассоциации с упоминавшимися событиями 50-летней давности, когда в Пекине с самыми главными “китайскими коммунистами” (каковыми тогда были Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай) разговаривали тот же Г. Киссинджер и тогдашний президент США Р. Никсон.
Подобные ассоциации невольно усиливаются в связи с сообщением о том, что в декабре пошлого года состоялся взаимный обмен визитами университетских команд по пинг-понгу. Комментируя это примечательное событие, представитель МИД КНР Мао Нин напомнила о “пинг-понговой дипломатия”, которая предшествовала заключению упоминавшегося “Шанхайского коммюнике”.
Что касается связанных с этим ассоциаций, то, на авторский опять же взгляд, они могут провоцировать лишь весьма поверхностные аналогии. Поскольку вся ситуация за прошедшие 50 лет кардинально изменилась. История вообще и никогда не повторяется полностью, несмотря на схожесть некоторых моментов её разных временных отрезков. Уж если и прибегать к некоторым образам, которые хоть как-то соответствовали бы реалиям, то в данном случае более сгодится облик спирали. Но никак не кольца.
Нынешний Китай, повторим, является главным геополитическим оппонентом США, а вовсе не (младшим) квази-союзником заключительного периода “холодной войны”. Именно этот фактор сегодня преобладает в стратегическом курсе Вашингтона по отношению к Пекину. Хотя на нём не может не отражаться и то, что обе ведущие мировые державы находятся в состоянии довольно плотной экономической взаимосвязи. Кроме того, доведение объективно-неизбежной между ними конкуренции до состояния, когда прибегают к “последнему аргументу королей”, чревато сегодня катастрофой глобального масштаба.
Поэтому нынешнюю стратегию на китайском направлении в Вашингтоне определяют термином “управляемая конкуренция”, которая призвана сочетать в себе как элементы всесторонней (то есть экономо-политико-военной) конфронтации, так и попытки её удержания в неких рамках. Эти последние, однако, вряд ли подлежат сколь-нибудь определённому обозначению.
На авторский снова взгляд, несмотря на критику Пекином данного словесного оборота, он сам в целом придерживается приблизительно схожей стратегии по отношению к Вашингтону. Хотя в публичной риторике первого преобладают высказывания, призванные засвидетельствовать скорее позитивный настрой в отношение второго. Именно такой характер носил упоминавшийся комментарий представителя МИД КНР по случаю обмена спортивными командами университетов двух стран. Впрочем, в реальной практике КНР, действительно, преобладает намерение к позитивному развитию отношений со всеми внешними партнёрами без исключения. В том числе, с Вашингтоном.
Как бы то ни было, но в двусторонних отношениях одновременно присутствуют оба эти элемента. Появляется документ о необходимости радикального реформирования американской оборонной промышленности с главным целеполаганием в виде противостояния с КНР. Вместе с тем, в начале января состоялся уже второй с момента восстановления контакт по линии министерств обороны. Что стало одним из практических результатов двустороннего саммита в Сан-Франциско.
Попытки руководства США ограничить доступ КНР к последним достижениям в сфере IT-технологий привели к падению почти на 12% двустороннего торгового оборота за 2023 г. и негативно отразились на состоянии самой американской экономики. О необходимости отказа от подобной контрпродуктивной практики говорят ведущие представители американского бизнеса. И, казалось бы, вопреки упомянутым ограничениям на специализированной выставке в Лас-Вегасе появляются китайские IT-компании. Формируется двусторонняя рабочая группа в области климатических проблем при участии с американской стороны такого известного “специалиста” в данной области, каковым “всегда был” Джон Керри.
В общем, много интересного происходит в американо-китайских отношениях. Только успевай фиксировать и хоть как-то “переваривать”.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение”
