В этом тексте мы более подробно поговорим о ключевых документах, которые институционализировали альянс.
По итогам саммита были приняты два концептуальных документа, получивших название «Принципы Кэмп-Дэвида» и «Дух Кэмп-Дэвида». Они во многом дублируют друг друга, но если первый из них содержит руководящие принципы трехстороннего сотрудничества, а во втором излагается их подробное видение трехстороннего сотрудничества и план его реализации. По сути, целью подобных документов является выработка единого мнения по поводу политических проблем и выработка единого курса, чтобы «Япония, Республика Корея и Соединенные Штаты были едины в наших целях и действиях, создавая общий потенциал».
В Принципах указано, что «Индо-Тихоокеанский регион сильнее, когда Япония, Республика Корея и Соединенные Штаты выступают как единое целое», а Дух специально подчёркивает, что «президент США поблагодарил президента Юна и премьер-министра Кисиду за их мужественное руководство в преобразовании отношений между Японией и Республикой Корея. Благодаря возобновленным узам дружбы — и прочным союзам США-Япония и США- Республика Корея — все наши двусторонние отношения сейчас крепче, чем когда-либо».
Поэтому разбирать два данных документа мы будем не последовательно, а параллельно, используя ниже слова «Принципы» и «Дух» для указания на источник цитаты. .
Идеологическая база. Принципы указывают, что партнерство трех стран «основано на общих ценностях, взаимном уважении и едином стремлении способствовать процветанию наших трех стран, региона и всего земного шара». Дух дополняет, что новая эра трехстороннего партнерства происходит в «поворотный момент истории, когда геополитическая конкуренция, климатический кризис, агрессивная война России против Украины и ядерные провокации испытывают нас. Это момент, который требует единства и скоординированных действий от истинных партнеров, и это момент, который мы намерены встретить вместе», и целью альянса позиционируется «содействие миру и стабильности во всем регионе», хотя рассмотрение конкретики указывает на поговорку «хочешь мира – готовься к войне».
Однако на деле «стабильность» прямо означает выгодное Вашингтону положение вещей. Точнее, как указывают Принципы, «свободный и открытый Индо-Тихоокеанский регион, основанный на уважении к международному праву, общим нормам и ценностям. Мы решительно выступаем против любых односторонних попыток изменить статус-кво с помощью силы или принуждения».
Разумеется, вся эта политика проводится под соусом «соблюдения принципов Устава ООН, особенно тех, которые касаются суверенитета, территориальной целостности, мирного урегулирования споров и применения силы». Однако, разговоры про верховенство закона по сути дела направлены на то, чтобы сохранить ту международную модель миропорядка, при которой США остаются в нише мирового гегемона. Поскольку вырисовывающийся на фоне глобальной турбулентности новый образ будущего делает американскую гегемонию как минимум менее весомой из-за увеличения количества ядерных стран. И не столь важно, какова будет ориентация этих государств, потому что свой ядерный зонтик вместо американского будет подталкивать их к более независимой политике. Именно этим объясняется то, что в Принципах подтверждается, что «построение мира без ядерного оружия является общей целью международного сообщества, и мы продолжаем прилагать все усилия для обеспечения того, чтобы ядерное оружие никогда больше не применялось».
Общие вопросы безопасности. Дух описывает систему взаимодействия, консультирования и обмена информацией, направленной на координацию и ответ на общие угрозы. «Мы будем проводить трехсторонние встречи между нашими лидерами, министрами иностранных дел, министрами обороны и советниками по национальной безопасности не реже одного раза в год, дополняя существующие трехсторонние встречи между нашими соответствующими министерствами иностранных дел и обороны. Мы также проведем первую трехстороннюю встречу между нашими министрами финансов, а также запустим новую программу министров торговли и промышленности, которые будут встречаться ежегодно. Мы также запустим ежегодный трехсторонний Индо-Тихоокеанский диалог для координации реализации наших индо-тихоокеанских подходов и постоянного определения новых областей для совместных действий. Признавая возросшую угрозу, исходящую от манипулирования иностранной информацией и неправильного использования технологий слежки, мы также обсудим способы координации наших усилий по противодействию дезинформации. Мы приветствуем трехсторонний диалог по политике в области развития, запланированный на октябрь, с целью продвижения конкретных дискуссий по углублению координации политики в области развития. Мы тверды в своей решимости поддерживать региональную безопасность, укреплять взаимодействие в Индо-Тихоокеанском регионе и способствовать общему процветанию».
Этот момент специально подчёркнут отдельным, третьим и самым коротким документом «Обязательство провести консультации между Японией, Республикой Корея и Соединенными Штатами». Отмечается, что консультации послужат «для координации наших ответов на региональные вызовы, провокации и угрозы, затрагивающие наши коллективные интересы и безопасность». Что за вызовы и угрозы, в самом документе не указано, но позднее представитель президента РК привел такие примеры, как торговые споры, северокорейская ракетная угроза, серьезная провокация на море или любая угроза в регионе или за его пределами. Кроме того, в случае, если одна страна решит не делиться информацией, поскольку конкретная угроза не является угрозой для нее самой, у нее не будет никаких обязательств делать это.
Американская сторона дала чуть иное пояснение: важно, чтобы «региональная чрезвычайная ситуация или угроза» воспринималась как вызов всеми тремя сторонами.
Северная Корея. Формально, Принципы декларируют приверженность «диалогу с КНДР без каких-либо предварительных условий», однако далее всё становится ясно: «поддерживаем единый Корейский полуостров, который является свободным и мирным». Иными словами, КНДР в этом мире места НЕТ.
Сюда же — полная денуклеаризация Севера согласно соответствующим резолюциям Совета Безопасности ООН. При этом Дух дополняет, что на деле под денуклеаризацией понимается «денуклеаризация по Болтону», которая, напомним, предусматривала ликвидацию не только ядерной, но и ракетной программы Севера.
Антисеверокорейская активность позиционирована по нескольким направлениям. В первую очередь это повышение боеготовности посредством регулярных учений и создания эффективной системы ПРО. Объявлено о том, что три страны будут на регулярной основе «проводить ежегодные, именованные, многодоменные трехсторонние учения» , и о том, что еще в середине августа три страны «провели испытание системы предупреждения о противоракетной обороне на море для обмена данными предупреждения о ракетном нападении в режиме реального времени, чтобы продемонстрировать нашу способность более эффективно сдерживать ядерные и ракетные угрозы КНДР и реагировать на них». К концу 2023 года планируется ввести эту систему в действие.
Затем, стороны намерены решать «вопросы прав человека и гуманитарные проблемы, включая немедленное решение проблем похищений, задержанных и невозвращенных военнопленных». С одной стороны это отсылка к проблеме «похищенных граждан Японии», которых общественное мнение считает живыми, а с другой стороны про людей, которые в ходе Корейской войны ушли на Север. Примерно до двухтысячных их воспринимали как коммунистических приспешников, которые добровольно ушли сами и семьи этих людей во многом были поражены в правах. Однако, при Ли Мен Баке концепция изменилась: теперь можно было заявить, что «мой дедушка был не коммунистический приспешник, а жертва коммунистов – его угнали в рабство на Север». Таким образом появились более 80 тысяч «похищенных» или «насильственно удержанных» граждан РК.
Отдельно объявлено о «создании новой трехсторонней рабочей группы для стимулирования нашего сотрудничества, в том числе с международным сообществом, в борьбе с киберугрозами КНДР и блокировании уклонения от санкций с помощью кибератак».
Разумеется, выражена поддержка «смелой инициативы» Юн Сок Ёля, хотя концепция полного разоружения в обмен на экономическую помощь морально устарела ещё при Ли Мен Баке, когда Ким Тхэ Хё выдвинул её в первый раз. А сам президент РК Юн Сок Ёль, выступая 21 августа на заседании кабинета министров ,прямо заявил , что «чем серьёзнее будут угрозы провокаций со стороны Северной Кореи, тем прочнее будет трёхстороннее сотрудничество в области безопасности».
Сдерживание Китая. Принципы подтверждают «важность мира и стабильности по обе стороны Тайваньского пролива как неотъемлемого элемента безопасности и процветания международного сообщества» и отмечают, что «наши основные позиции по Тайваню не претерпели изменений, и мы призываем к мирному урегулированию вопросов по обе стороны пролива». Этот пассаж можно трактовать двояко. Либо как формальное признание КНР и то, что контакты с Тайванем формально носят неофициальный характер, или фактическую позицию США в данном вопросе.
При этом, если в Принципах Китай не назван по имени, то в Духе назван по имени, а претензии более детализированы. Правда, касаются они, в основном, действий КНР в Южно-Китайском море: «опасное и агрессивное поведение, поддерживающее незаконные морские притязания», «милитаризация восстановленных объектов; опасное использование судов береговой охраны и морской милиции; и иные принудительные действия» плюс особая обеспокоенность «незаконным, несообщаемым и нерегулируемым рыболовством».
Россия. Прямо почти не упомянута за вычетом контекста СВО. Дух упоминает помощь Украине ближе к концу документа и делает это довольно общими формулировками. «Мы подтверждаем нашу приверженность поддержке Украины в борьбе с неспровоцированной и жестокой агрессивной войной России, которая пошатнула основы международного порядка. Мы обязуемся продолжать оказывать помощь Украине, вводить скоординированные, жесткие санкции в отношении России и ускорять сокращение зависимости от российских энергоносителей. Мы считаем, что непреходящим уроком из этой катастрофической агрессивной войны должна стать непоколебимая воля международного сообщества отстаивать принципы территориальной целостности, суверенитета и мирного разрешения споров. Мы подтверждаем наше мнение о том, что, когда эти основополагающие принципы отвергаются где бы то ни было, они представляют угрозу для нашего региона. Мы едины в нашем намерении обеспечить, чтобы подобные вопиющие акты никогда больше не совершались».
Кроме того, в совместном заявлении по итогам Байден помянул противодействие таким угрозам со стороны КНДР, как отмывание криптовалютных денег или « потенциальная передача оружия в поддержку жестокой войны России против Украины».
Можно обратить внимание, что, хотя проекты итоговых документов, скорее всего, писались американской стороной, позиция Сеула, который стремится сохранить свободу рук на российском и китайском направлениях за счёт сотрудничества на северокорейском, нашла определённые воплощения. Уровень шельмования Китая всё-таки меньше, чем в заявлениях, которые принимались ранее без участия РК. Уровень осуждения России не сопровождается принципиально новыми действиями, особенно с точки зрения Сеула. Можно сказать, что Юн Сок Ёль в очередной раз отстоял позицию Южной Кореи не поставлять вооружения напрямую, особенно оружие и боеприпасы.
ЮВА и Океания. На этом направлении Принципы подразумевают «непоколебимую поддержку центральной роли и единства АСЕАН» и сотрудничество с островными странами Тихого океана и Форумом Тихоокеанских островов как ведущим учреждением региона. Цель сотрудничества — «гарантировать, что они будут взаимоукрепляющими и максимально выгодными для наших уважаемых партнеров, в том числе посредством усилий по наращиванию потенциала в области кибербезопасности и финансовой целостности, а также нашей новой трехсторонней рамочной программы сотрудничества в области безопасности на море».
Отметим, что в рамках глобальных претензий это раздел Принципов идет перед северокорейским.
Экономика. Здесь Принципы опять-таки направлены на финансовую стабильность и «упорядоченный и хорошо функционирующий рынок», которые обеспечивают выгодный Вашингтону статус-кво не в политической, а в экономической сфере.
Особое внимание в экономическом блоке уделяется вопросам технологической безопасности, в первую очередь – борьбе со сбоями в глобальных цепочках поставок, особенно в области полупроводников и аккумуляторов, под чем понимается обеспечение стабильности в условиях распада единого экономического пространства и желания снизить экспортную зависимость от Китая, который мог бы использовать её как рычаг давления.
Борьба за всё хорошее против всего плохого. Как известно из весеннего саммита Юна и Байдена, эта тем в документах занимает большое место. Здесь и сотрудничество в сфере высоких технологий, и борьба с изменением климата, и женский вопрос, и защита прав человека в целом, и и экологичная энергетика, и многое-многое иное. Стороны «обязались изучить возможность предоставления новых льготных ресурсов Группы Всемирного банка и дополнительных возможностей для борьбы с бедностью путем решения глобальных проблем в соответствии с ее предстоящими рамками предоставления льгот и увеличения объема ресурсов для беднейших стран, включая реагирование на кризисные ситуации».
Говоря о разнообразных инициативах в данной сфере, можно заметить, что многие из них прорабатывались ранее как двусторонние инициативы, озвученные во время осеннего визита Юн Сок Ёля в США. Например, расширение трехсторонних совместных исследований и разработок и обмена персоналом, особенно в секторах науки, техники, инженерии и математики (STEM), сотрудничество по сети открытого радиодоступа (RAN) и диалог по сотрудничеству в области космической безопасности, особенно в отношении угроз в космической сфере.
Любопытно сравнить итоги саммита с тем, что предполагалось или позиционировалось некоторыми СМИ. Так, японские СМИ сообщали, что Джо Байден и Фумио Кисида могут объявить о сотрудничестве в проекте совместной разработки ракеты-перехватчика, способной сбивать гиперзвуковые ракеты России, Китая и КНДР.
В какой мере эти заявления можно воспринимать как создание регионального аналога НАТО? Заключение соглашения в области коллективной безопасности, которое обяжет стороны защищать друг друга, до начала саммита представлялось маловероятным, а после саммита представитель администрации США заявил журналистам, что Принципы и Дух «не формальное обязательство альянса, это не обязательство по коллективной обороне, которое отменяется из договора о безопасности начала холодной войны».
Старший вице-президент по Азии и Корее Центра стратегических и международных исследований (CSIS) Виктор Ча считает, что о трехстороннем альянсе говорить не принято по политическим причинам, но «похоже, что они воспроизводят то, что они делают на двусторонней основе с каждой страной, в трехстороннем формате».
Эндрю Йео, профессор из Католического университета Америки, указывает, что после 1945 года «США отошли от модели договоров о взаимной обороне к созданию более гибких и устойчивых структур». Новое время – новые форматы.
Старший научный сотрудник Фонда Джорджа Буша-старшего по американо-китайским отношениям Ли Сон Хен пишет, что «трехсторонняя встреча знаменует собой фундаментальное изменение в архитектуре безопасности Восточной Азии». Иные специалисты тоже придерживаются мнения, что «в будущем сотрудничество между тремя странами будет функционировать как прочный альянс для укрепления мира и процветания как внутри региона, так и за его пределами, наряду с такими инициативами, как AUKUS (трехсторонний пакт о безопасности между США, Великобританией и Австралией) и Quad (четырехсторонний диалог по безопасности между США, Японией, Индией и Австралией)»
Автор полагает, что той системы обязательств, которая прописана в документах НАТО, на Дкальнем Востокепока нет. Обязательство о консультациях указывает, что стороны «сохраняют за собой свободу предпринимать все надлежащие действия для защиты наших интересов безопасности или суверенитета». Однако там же отмечено, что данный документ «не отменяет и иным образом не ущемляет обязательств, вытекающих из Договора о взаимном сотрудничестве и безопасности между Японией и Соединенными Штатами и Договора о взаимной обороне между Соединенными Штатами и Республикой Корея».
Но это оттого, что действия сторон в случае нападения другой страны прописаны в других документах. Применительно к РК и США, например, это Договор о взаимной обороне 1953-го года. И поэтому повторять формулировку нет необходимости. С другой стороны, помянутую выше фразу о том, что Сеул и Вашингтон будут действовать как единое целое, можно вполне воспринимать как первый шаг в институционализации регионального блока.
Если подвести итог, то видно, что конкретные планы касаются сотрудничества в области безопасности, направленные против КНДР, и частично дублируют двусторонние документы. Принципиально новых вещей не отмечено, но «Обязательство проводить консультации между Японией, Республикой Корея и Соединенными Штатами» вывело партнерство на новый уровень; это следующий шаг после Вашингтонской декларации и «новый железный треугольник» обретает ясные очертания.
Тем не менее, итоговые документы вызвали смешанную реакцию не только в РК, но и среди западных экспертов. Об этом мы напишем отдельно, а здесь автор лишь обратит внимание на то, что подобный шаг в сторону новой реальности военных блоков, скорее всего, вызовет встречные действия с другой стороны хотя бы в рамках «дилеммы безопасности». То, что было ранее принято в рамках «северного треугольника», становится основой для вполне реальных документов «южного».
К опасной черте сделан очередной шаг, хотя автору кажется, что сейчас движение осуществляется уже не столько к черте, сколько вдоль черты. Мы будем надеяться, что, несмотря на все подобные приготовления, переход в горячую фазу не случится.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».