Вновь начнём с констатации того, что от состояния отношений между КНР и Японией в возрастающей степени будет зависеть общая картина политической ситуации не только в Восточной Азии, но и в Индо-Тихоокеанском регионе в целом. Вообще, роль в ней “местных” ведущих игроков (к двум упомянутым следует добавить, конечно, Индию) со временем будет только увеличиваться.
В то время как ныне ведущей мировой державе, продолжающей заявлять (впрочем, скорее в силу исторической инерции) о своём заинтересованном присутствии едва ли не во всех геополитических болячках, неизбежно придётся сокращать внешние амбиции. К собственному, подчеркнём, благу. Ибо слишком много проблем накопилось внутри нынешнего гегемона и попытки их “выноса за границу” (вместо того чтобы решать на собственной территории) чревато серьёзными последствиями прежде всего для него самого.
И как только бремя совершенно ненужных (давно потерявших актуальность) внешнеполитических обязательств будет сброшено, наверняка из Вашингтона раздастся полное оптимизма: “Я свободен…”. В частности, не нужно будет публично позориться, относя к демократиям (“светлой стороне истории”) весьма в этом плане сомнительные страны, а также принимать возглавляющих их субъектов, выклянчивающих (или даже нагло требующих) очередную порцию “помощи”. После приветствия с которыми впору вытирать руки.
При этом автор ни в коей мере не разделяет мнение некоторой ветви российского (анти)американизма о том, что после этого-то и наступит долгожданное стабильно-справедливое “многополярное” мироустройство. Совсем необязательно. “Многополярное” – да, но стабильно-справедливое – весьма сомнительно. Ибо уже сегодня, на стадии становления между едва ли не всеми потенциальными “полюсами” обозначаются проблемы, чреватые никак не менее серьёзными последствиями для тех же “стабильности” и “справедливости”.
Причём и природа этих проблем носит тоже как правило “местный” характер, а отнюдь не вызвана пресловутыми “американскими происками”. Как это не раз отмечалось в НВО применительно к ситуации в Юго-Восточной Азии. Периодически обозначаемое американское военного присутствия в ЮВА во всё большей мере существенным образом продолжается в силу воздействия того же фактора “инерции”. Его роль должна постепенно сходить на нет по мере развития процесса “радикального переформатирования мироустройства”, необходимость которого признаётся теперь и в самом Вашингтоне.
Что, повторим, отнюдь не будет означать снятия всех проблем в данном (всегда крайне важном) субрегионе. Ибо уже обозначается возрастание (впрочем, можно использовать и термин “возобновление”) присутствия в нём, включая военное, Японии. И это тоже один из важных признаков упомянутого “переформатирования”. Кстати, представляется неизбежной перспектива всё более самостоятельного позиционирования на международной арене союзницы Японии по Второй мировой войне Германии. Как только будет заменено её нынешнее (беспрецедентно неадекватное) руководство.
В свою очередь разного рода признаки возвращения Японии за стол “Большой мировой игры” в качестве одного из значимых её участниц не могут не провоцировать негативные (исторического плана) ассоциации в Китае. При том что обе страны остаются друг для друга одними из главных торгово-экономических партнёров. Впрочем, и в этой области с некоторых пор обозначаются негативного плана тенденции.
Хотя их нельзя полностью объяснить всё более сложной (аккуратно выражаясь) картиной политической сферы японо-китайских отношений, поскольку вполне могут присутствовать и “чисто коммерческие” соображения. Связанные, например, с признаками замедления экономического роста КНР и появлением опасений относительно перспектив бизнеса оперирующих здесь иностранных компаний.
Как бы то ни было, но превалирующие тренды в общей картине отношений между двумя ведущими в ИТР игроками смотрятся, повторим, невесело. Поэтому заслуживают особого внимания отдельные проблески позитива, свидетельствующие о стремлении сторон хотя бы сохранить в дееспособном состоянии линии двусторонних коммуникаций.
Таким “проблеском” стал очередной, открывшийся 19 октября в столице КНР, “Форум Пекин-Токио”. Внешне, так себе, рядовое событие, 19-е по счёту с момента основания в 2005 г. Но на этот раз обе стороны посчитали необходимым придать ему особое значение по случаю 45-летия заключения в августе 1978 г. японо-китайского Договора о мире и дружбе, вступившего в силу 23 октября того же года.
Данное мероприятие открыл вернувшийся на пост руководителя МИД КНР Ван И, сохранивший, насколько можно понять, неформальную роль второго (после китайского лидера Си Цзиньпина) роль в иерархии руководства внешней политикой страны. Приветственное письмо участникам прислал премьер-министр Японии Фумио Кисида.
Примечательным представляется также тот факт, что японскую делегацию возглавлял бывший (в 2007-2008 гг.) премьер-министр Японии Ясуо Фукуда. В период премьерства его отца Такэо и был заключён упомянутый японо-китайский Договор. За неделю до открытия обсуждаемого мероприятия в Пекине Я. Фукуда дал состоявшееся в Токио интервью журналисту китайского агентства Xinhua. Основные выдержки этой беседы, опубликованные в период работы Форума, вышли под примечательным заголовком, в котором использованы слова бывшего премьер-министра о том, что “мирные, дружественные отношения между Японией и Китаем должны продолжаться”.
По окончании обсуждаемого мероприятия Я. Фукуду приняли Ван И и вице-президент КНР Хан Чжэнь. Как сообщается, одним из итогов второй встречи стала договорённость сторон о расширении культурных обменов.
В порядке комментария ко всему данному мероприятию в Пекине обратим внимание на некоторые моменты. Во-первых, отведённое японским руководством центральное место в нём именно Я. Фукуде, несомненно, содержало в себе сигнал о намерении продолжать диалог с руководством КНР по всему комплексу присутствующих в двусторонних отношениях проблем. Несмотря, повторим, на разнообразие, сложность и остроту этих последних.
Я. Фукуде не впервой заниматься демонстрацией проявления японским руководством доброй воли по отношению к Пекину. После проведенных в 2017 г. в КНР траурных церемоний по случаю 80-летия одного из самых мрачных эпизодов “Второй японо-китайской войны” (которая сегодня рассматривается в качестве неотъемлемого элемента ВМВ в целом), получившего название “Нанкинская резня”, именно ему было поручено снизить градус напряжённости в двусторонних отношениях, ставших неизбежным следствием самих этих церемоний.
Спустя год он молча (подчеркнём это) постоял на церемониально-поминальном месте. То есть, как бы от имени Японии (хотя Я. Фукуда уже не был тогда официальным представителем страны) приносились соболезнования. В тоже время, публично не было выражено согласие с трактовкой КНР случившегося в Нанкине. Кстати, по ряду аспектов тех событий дискуссии в историческом сообществе продолжаются до сих пор.
Отметим, впрочем, господство в Китае чистой прагматики в оценках исторических событий вообще, а также относительно тех или иных её трагических эпизодов, в частности. Здесь не занимаются актуализацией прошлого в интересах некоторой нынешней политической текучки. А, тем более, не пытаются сегодня сводить счёты с прошлыми “обидчиками”. При этом, видимо, исходят из очевидной невозможности как “переиграть” трагические эпизоды прошлого, так и воскресить их жертв.
Судя по всему, Пекину было вполне достаточно именно той формы выражения отношения нынешней Японии к случившемуся в 1937 г., которое спустя 81 год выбрал её бывший премьер-министр.
Наконец, отметим, что масштабы очередного (повторим, почти уже рутинного) мероприятия, можно рассматривать и в качестве зондирования Токио почвы на предмет резкого изменения в позитивную сторону всего комплекса отношений с Пекином. В том случае, если Вашингтон действительно развернёт вектор движения национального корабля в сторону снижения зарубежных обязательств и улучшения отношений с Пекином. И если первый тренд остаётся в области гипотез, то второй уже проявляется достаточно очевидным образом.
В этих условиях ключевым союзникам США уже сегодня следует начать, что называется, “заботиться о себе”. В этом плане, наряду с обсуждаемым здесь Форумом, на пространстве внешней политики Токио обратили на себя ещё два события. Во-первых, Япония не присоединилась к заявлению шести участников конфигурации G7 по ситуации в Газе. По поводу чего от имени правительства страны были даны некие пояснения.
Второе же любопытное событие связано с весьма неожиданным, состоявшимся в начале октября, визитом в РФ члена верхней палаты парламента Японии М. Судзуки, представлявшего одну из оппозиционных партий страны. Автор ни на мгновение не допускает возможность “абсолютно автономного” характера указанной поездки, в ходе которой гость был принят в Москве на достаточно высоком официальном уровне. Едва ли может вызывать сомнение то, что, публично подвергшийся после этого остракизму у себя на родине, политический камикадзе М. Судзуки совершил свой “последний полёт”, выполняя роль посланника намерения нынешнего японского руководства возобновить двусторонние политические контакты с РФ.
То есть, не всё так мрачно на мировой политической арене. Будем надеяться (и содействовать в меру возможностей) на вполне мирный характер протекания уже фактически идущего процесса “радикального переформатирования мироустройства”.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
