Турецкая внешнеполитическая активность и курс на возрождение статуса неоосманской державы при лидерстве президента Р. Эрдогана вступает в стадию некого кризиса. Иными словами, прогрессирующий финансово-экономический кризис в Турции может дополниться «дипломатической стагнацией» в силу ряда обстоятельств.
Тема расширения НАТО на Восток, изменившая вектор на страны Западной (точнее Северной) Европы в пользу Финляндии и Швеции, неожиданно получила противодействие со стороны самой восточной части альянса в лице Турции. Анкара, используя свое влияние в тюркском лагере государств (в частности, в Венгрии, являющейся членом НАТО и наблюдателем в Организации тюркских государств – ОТГ), фактически создала оппортунистическую фракцию внутри Североатлантического альянса.
Как известно, в зависимости от реакции Турции до 4 апреля 2023 г. Венгрия принимала собственное решение по судьбе членства Финляндии в НАТО. Как только Анкара дала согласие на прием в альянс Хельсинки, Будапешт подтвердил подобное решение положительным голосованием собственного парламента. При этом Виктор Орбан почему-то сразу же «забыл» о своих претензиях к финнам по части семейных традиций, финансовых ожиданий и пр. Однако в ситуации со Швецией вопрос по-прежнему завис в ожиданиях изменения отношения Турции и Венгрии. Синхронизация политического поведения Анкары и Будапешта (Эрдогана и Орбана) создают для НАТО серьезную проблему внутреннего раскола.
При этом утверждения, что подобное поведение Турции и Венгрии мотивировано якобы вмешательством России, вряд ли состоятельны. В частности, оба этих государств дали свое согласие на членство в НАТО Финляндии, что нанесло немало вреда интересам стратегической безопасности Российской Федерации, открыв нам дополнительно почти 1,5 тыс. км непосредственной границы с членом Североатлантического альянса.
У Турции формально к той же Швеции то возникают претензии по части курдского вопроса (якобы укрывательство курдских террористов и сепаратистов, или недостаточная борьба с этим явлением), то эта тема отходит на второй план, уступая место новым просьбам. Например, по части содействия Стокгольма на пути вступления Анкары в ЕС, либо получения для турецких граждан безвизового режима посещения стран ЕС, или же предоставления внушительной финансовой поддержки страдающей от кризиса турецкой экономике и, наконец, недовольство фактом периодических антитурецких и антиисламских акций в Швеции.
Венгрия же вроде не имеет отношения ни к курдскому вопросу, ни с темой вступления в ЕС, ни с исламом. И, все же, Будапешт синхронизирует свое отношение к вопросу членства Швеции в НАТО с Турцией, видимо, исходя из согласованной с Анкарой линии поведения в рамках ОТГ и в расчете на экспорт газа через «турецкий транзит» вопреки антироссийским санкциям США и коллективного Запада.
С 1 октября с.г. турецкий парламент приступил после летних каникул к работе. Октябрь уже «перевалил за экватор», но ВНСТ так и не приняло определенного решения по судьбе Швеции, о чем так обнадежил своих партнеров по альянсу президент Эрдоган на прошедшем саммите военного блока в Вильнюсе в июле с.г.
Многие (включая и наши публикации) утверждали, что Эрдоган, скорее всего, увязал шведский вопрос с темой поставок США 40 модернизированных истребителей F-16 и дополнительных запчастей к ним на общую сумму 20 млрд долл. и оказания американцами ощутимой финансовой помощи турецкой экономике. Эрдоган пока что, за исключением нейтрализации председателя Комитета по международным отношениям Сената США Роберта Менендеса (блокировавшего оказание военной помощи Турции из-за угроз Анкары в адрес Афин), так и не получил встречных импульсов от Вашингтона по части тех же истребителей. Подобное поведение США якобы не позволяет турецкому лидеру дать «зеленый свет» на положительное решение ВНСТ по шведскому статусу.
Известный в Турции политик и лидер партии «Родина» Догу Перенчик, который отличается националистическими и якобы социал-демократическими взглядами (а скорее ищет внешние силы для поддержания своего статуса в Турции), утверждает, что Турция откажет в приеме Швеции в НАТО. Однако Д. Перенчик является политическим маргиналом в Турции и не имеет даже ни одного голоса в новом составе турецкого парламента. Следовательно, мнение данного политика (как по части Швеции, так и в плане якобы выхода Турции из состава НАТО) вряд ли станет определяющим в позиции официальной Анкары.
Что касается утверждений Перенчик о выходе Турции из НАТО. Здесь уместно спросить, если Анкара придерживается подобного подхода, то от чего же она так печется о своей роли в данном альянсе в плане влияния на шведский и прочие вопросы?
Более того, если Турция против движения НАТО на Восток и за свой выход из альянса, то каким же образом Анкара продвигает НАТО (ее вооружение, систему подготовки войск, регулярные военные учения с собственным участием и даже постоянную дислокацию турецких частей) на постсоветский юго-восток? Например, в тот же Азербайджан (Нахичеван), Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан под эгидой ОТГ? Не Армения, а как раз Турция и Азербайджан реально продвигают НАТО на тот же Южный Кавказ. Это турецкие (то есть натовские) беспилотники и иные виды вооружения перебрасываются в названные тюркские страны СНГ и даже ОДКБ (если учесть, что Казахстан и Кыргызстан, все же, формально и реально являются членами ОДКБ).
Между тем, влиятельные представители партии власти в турецком парламенте полагают, что Анкара, возможно, не оправдает надежд НАТО по Швеции в октябре с.г. Что же случилось в октябре и что изменится после октября? Дело в том, что сегодня мир столкнулся с новым региональным конфликтом на Ближнем Востоке, имеющим давнюю историю. Речь идет о конфликте между ХАМАС и Израилем, который способен развязать региональную драму с вовлечением ряда стран Ближнего Востока (Ливана, Ирака, Сирии, Йемена, Египта, Иордании, Саудовской Аравии и Ирана). Соответственно, ближневосточный конфликт не останется без внимания и вмешательства со стороны более крупных мировых игроков (например, США на Западе и Китая на Востоке).
Сегодня палестинский Сектор Газа оказался «нервной линией» на пути реализации глобальных мультимодальных торгово-транзитных проектов (типа китайский мегапроект «Один пояс – один путь» и «индийский транзит»). Речь о том, какими окажутся вероятные маршруты новых торговых коммуникаций из Китая и Индии в Европу через Ближний Восток или Большой Ближний Восток (Русский Кавказ), коль Россию временно коллективный Запад во главе с США вывел из транзитной схемы из-за СВО на Украине.
Турция имеет собственное представление об участии в названных проектах, ибо г-н Эрдоган не только пытается «усидеть на нескольких стульях» (США, ЕС, Великобритания, Китай и Россия), но и «затащить все стулья и проекты» на свою территорию. Анкара прекрасно понимает, что от итогов конфликта Израиля с ХАМАС (или западной коалиции с коалицией стран исламского мира) будет зависеть, очевидно, конструкция нового миропорядка и место Турции в этом порядке (или беспорядке).
Президент Реджеп Эрдоган и его министр иностранных дел с опытом управления разведывательной службой Хакан Фидан, хотя и не становятся в лагерь антиизраильской коалиции, но выступают с двойственной позицией под формулой «посредническая миссия Турции». Анкара не решается на военную помощь тем же палестинцам, но выступает за создание государства Палестины в границах 1967 г. и отправляет авиарейсы в Египет с гуманитарной помощью палестинцам Сектора Газа.
Турция называет ковровые бомбардировки ЦАХАЛ в Секторе Газа «массовым убийством и резней», предупреждает Израиль о снижении ее роли в системе международных отношений, осторожно обвиняет США в покровительстве Израилю и считает нецелесообразным направление двух американских авианосцев в средиземноморский бассейн. Однако Турция не собирается вступать в альянс, например, с тем же Ираном для формирования широкой антиизраильской коалиции стран исламского и неисламского мира. Например, с Ливаном, Сирией, Ираком, Йеменом, Иорданией, Египтом, Саудовской Аравией, ОАЭ, Колумбией или Венесуэлой.
Главный союзник Турции по ОТГ Азербайджан, наверное, один из немногих стран исламского мира, который откровенно поддерживает Израиль в конфликте с ХАМАС и Палестиной в целом, ибо очень уж его военный потенциал и тактика военных действий схожи с израильском лекалом. Понятно, что Баку свой окончательный выбор сделает по итогам продолжающегося военного конфликта на Ближнем Востоке и в зависимости от решения Анкары. А пока то, что изображает в международной дипломатии Турция, не может в равной мере декларировать Азербайджан.
Между тем, факт безжалостного уничтожения баптистской больницы на севере Сектора Газа ночью 17 октября со стороны израильской авиации вызвал шоковую реакцию подавляющего числа мирового сообщества. Эрдоган справедливо назвал эту акцию Израиля, унесшего жизни почти 1000 (по другим данным 800) человек, откровенным варварством. Но и в этом случае Анкара проявляет высокую сдержанность без апелляций к антиизраильской коалиции.
Глава МИД Турции Хакан Фидан в интервью турецким журналистам озвучил посреднические предложения Анкары. В частности, Турция, наряду с другими мусульманскими странами, предлагает провести срочный созыв Организации исламская конференция (ОИК) и выступить с консолидированной идеей образования государства Палестина в границах 1967 г. и с центром в Восточном Иерусалиме, как источник мира на Ближнем Востоке. В этих целях Турция готова стать страной-гарантом безопасности Палестины вместе с другими желающими государствами, тогда как со стороны Израиля таковыми гарантами выступят США, Великобритания и другие страны НАТО (либо сам альянс в целом). Правда, а как быть с тем положением, что Турция тоже член НАТО? Получается, что Анкара готова стать гарантом безопасности и со стороны Палестины, и со стороны Израиля?
Возможно, идеи Эрдогана, частично озвученные Фиданом на проходящих интенсивных переговорах с США и Великобританией, имеют перспективу и отражают конструктивный подход в судьбе палестинского вопроса.
Однако вряд ли те же США, даже при условии особого ходатайства Великобритании, станут соглашаться на посредническую миссию Турции в ближневосточной повестке без изменения поведения Анкары по теме Швеции, России и Китая. К тому же, Иран вряд ли станет отдавать пальму первенства в палестинском вопросе Турции без ее активного вовлечения в антиизраильскую коалицию и сбалансированный подход на Южном Кавказе.
Ну, а рост инфляции (61,53%), повышение процентной ставки ЦБ Турции (более 30%) и очередное падение курса турецкой лиры по отношению к американскому доллару (28х1) могут свидетельствовать и о скором кризисе многополярной турецкой дипломатии.
Александр СВАРАНЦ – доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»