К последним переговорам в г. Сочи на высшем уровне между президентами России и Турции было приковано высокое внимание различных мировых столиц. Аналогичная ситуация продолжает сохраняться и после прошедшего саммита 4 сентября. Многие эксперты теряются в оценках – так что же это было простая сверка часов или, все же, достигнуты некие соглашения между В. Путиным и Р. Эрдоганом.
Очевидно, что Эрдоган не относится к той категории политиков, кто ради бессодержательной беседы продолжительностью в 4,5 часа (1,5 часа в составе расширенной делегации и 3 часа наедине), совершает зарубежный визит (при этом собрав представительную делегация с участием глав военного ведомства и разведки).
Некоторые полагают, что турецкий президент сконцентрировал свое внимание только на вопросе вероятности возобновления «зерновой сделки», для чего выслушал позицию российского коллеги и в скором времени передаст их лидерам коллективного Запада, выступающих главным препятствием на пути пролонгации черноморской инициативы.
В целом можно принять данное мнение коллектива разных авторов, но с одной поправкой. Дело в том, что не стоит сводить роль г-на Эрдогана к функциям обычного почтальона (или «дипломатического курьера») между Западом и Россией. Конечно, президент Турции доведет до своих западных партнеров жесткое мнение президента Путина по теме «зерновой сделки», которое требует всего лишь уважения своих интересов как единственное условие продолжения совместной работы. Однако эта позиция Москвы неоднократно и с самых разных трибун (включая и самого президента В. Путина) была обнародована в публичном пространстве. Единственным дополнением в данном дискурсе, очевидно, стала реакция российского лидера на возможные угрозы эскалации военной напряженности в бассейне Черного моря по маршруту так называемого «альтернативного транзита» украинского зерна с участием конвоя ВМС и ВВС стран НАТО.
Вместе с тем, следует согласиться с мнением российского политолога В. Аваткова о том, что основной сюжет подобных переговоров остается «за закрытыми дверями», где возможно принимаются самые важные решения и соглашения. Аватков прав, что с подобным внушительным составом делегации президент Р. Эрдоган не едет в гости к зарубежным партнерам.
Список тем российско-турецкой папки переговоров включает весьма широкий спектр двусторонних и международных отношений. Помимо экспорта российской пшеницы с финансовым участием Катара через Турцию в нуждающиеся страны Африки, высокие стороны очевидно касались темы, например, реализации газового хаба в Восточной Фракии, условия строительства второй АЭС в Синопе, финансовое сотрудничество и «параллельный транзит» товаров из третьих стран.
Нет сомнения, что экономический блок российско-турецких отношений рассматривался в контексте сложившихся добрых традиций конструктивного партнерства в приложении использования новых транспортно-логистических коммуникаций, соответствующих интересам двух стран и возможно более широкой группы стран. Увы, на этом пути всегда возникают неожиданности и противоречивые подходы со стороны других участников вероятного международного транзита, по территории которых планируется прокладка новых маршрутов. Для их преодоления иногда более крупные страны способны применить силу, но в современной динамике региональных процессов подобный план не гарантирует решение искомой задачи и может создать комплекс непреодолимых проблем с интернационализацией противостояния. Соответственно, стороны могли обсуждать вариант политического урегулирования спорных вопросов с опорой на экономическую выгоду и локализацию конфликтного потенциала.
Если иметь ввиду вопрос открытия Зангезурского коридора через Армению, то именно данная тема вызывает, как минимум, настороженность как самого Еревана, так и соседнего Тегерана. Неслучайно министр иностранных дел Турции Хакан Фидан после визита в Москву накануне саммита президентов в Сочи отправился в Иран на встречу со своим коллегой Амиром Абдоллахияном. Игнорировать иранский фактор в столь конфликтном регионе не может ни Россия, ни Турция.
К сожалению, изменения во внешнеполитическом курсе премьер-министра Армении, декларированные в последние дни, также добавляют напряженность на пути к разрешению спорных тем с вовлечением внерегиональных сил.
По части российско-турецкого диалога на сирийском направлении в Сочи, безусловно, Путин и Эрдоган обсуждали вопрос нормализации сирийско-турецких отношений в соответствии с динамикой Астанинской площадки (к сожалению, ушедшей уже в прошлое из-за позиции властей Казахстана). Однако президент Турции справедливо намекает на несостоятельность опосредованного диалога с президентом Сирии. Эрдоган рассчитывает на прямой диалог с Асадом. При этом стороны пока сохраняют противоположные позиции по части вывода турецких войск из занятых северных провинций САР. Эрдоган призывает Дамаск считаться с реальным положением дел на земле и не собирается выводить войска под предлогом обеспечения безопасности Турции от угроз курдского терроризма и сепаратизма, а в реальности с целью изменения этнографической карты занятых районов Сирии в пользу местных туркмен и расширения тюркского плацдарма на Ближнем Востоке.
Как в данной ситуации прореагирует помимо Башара Асада президент Ирана Ибрагим Раиси, чья страна также рассматривает курдскую проблематику в папке вероятных внутренних и внешних угроз, покажет факт ожидаемой встречи Раиси и Эрдогана в Анкаре. Известно, что Тегеран, принимая тревоги и озабоченность Турции по курдскому вопросу, все же, пока настаивает на выводе турецких оккупационных войск из северных районов САР.
Конечно, любая встреча глав государств всегда позволяет сверить часы в контексте двусторонних отношений и наметить новые задачи последующего партнерства (или противоборства). По состоянию на начало сентября с.г. Россия могла бы предложить Турции задуматься о вхождении в список перспективных кандидатов в состав повышающей свой международный авторитет обновленной организации БРИКС, которая после ХV саммита в ЮАР не просто механически более чем удвоила численность своих членов («5+6»), но и превратилась в более влиятельную международную структуру с огромным экономическим потенциалом.
Из этого небольшого анализа следует, что Сочи стал новой конструктивной площадкой для развития российско-турецкого диалога по актуальным вопросам двусторонней, региональной и глобальной повестки.
Александр СВАРАНЦ, доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»