Интерес внешних сил к нынешним президентским выборам в Турции далеко не праздный, а продиктован перспективами последующих двусторонних отношений между странами. И Россия в этом смысле не исключение.
Можно по-разному относиться к тому же президенту Р. Эрдогану, кто-то с ним дружит, кто-то определяет отношения в соответствии с его статусом, но он пока что остается лидером важного государства и этим сказано многое. Не изменится интерес к Турции и в случае прихода нового лидера в лице Кемала Кылычдароглу. Политики, как правило, стараются сохранить корректность оценок при всех случаях, ибо все предметные и спорные вопросы и дискуссии обсуждаются за столом переговоров (включая, как говорится, за закрытыми дверями).
Тем не менее многие эксперты сегодня касательно Турции и вероятных перспектив российско-турецких отношений после 28 мая 2023 г. стараются выразить мнение, опираясь на некую аргументацию. И вариантов тут немного, точнее их всего два сценария – положительный или отрицательный. Было бы лучше, если перспектива оказалась безальтернативной с доминированием первого варианта развития конструктивного партнерства. Но, как говорится, не все зависит от нашего желания в условиях сложной международной конъюнктуры и особого характера самой Турции.
В случае победы действующего президента Р. Эрдогана есть все основания полагать, что наработанные и перспективные планы двусторонних отношений будут иметь положительную динамику. Нас, вероятно, ожидают новые достижения в торговых связях, реализация проекта газовый хаб, завершение строительства первой АЭС в Мерсине и начало строительства второй АЭС в Синопе по той же схеме (русские деньги и последующая совместная эксплуатация), очередные скидки по газу и нефти для турецкого партнера, возможно новые международные сухопутные транзитные коммуникации (авто- и железная дороги) через страны Южного Кавказа, развитие конструктивного диалога по вопросам региональной геополитической повестки (Сирия, Ливия, Нагорный Карабах, Армения, Центральная Азия), продолжение эффективного посредничества Анкары в урегулировании российско-украинского кризиса, а главное сохранение Турцией закрытыми проливов Босфора и Дарданелл для кораблей ВМС непричерноморских стран НАТО (включая США и Великобритании).
Это очевидные позитивные ожидания от успеха Р. Эрдогана. Однако объективность предполагает обозначение и вероятных издержек от политики стареющего Эрдогана. Прежде всего, сам Эрдоган довольно непростой политик со сложным характером, который объективно зациклен на национальных интересах самой Турции.
Во-первых, Турция и Россия по-прежнему остаются в разных военно-политических системах – НАТО и ОДКБ. Несмотря на грозную критику США и НАТО со стороны современной Турции, тот же Эрдоган не собирается покидать данный альянс, ибо в противном случае видит угрозу стратегической безопасности и территориальной целостности для своей страны.
Во-вторых, Турция во главе с Эрдоганом претендует на имперский реваншизм со ставкой на доктрину неоосманизма и неопантуранизма, а это означает углубление в перспективе противоречий с рядом соседних государств (включая и с Россией). Не секрет, что Анкара при власти Р. Эрдогана перешла от деклараций к реальной политике общетюркской интеграции и создания Турана. Именно Эрдоган в новой и новейшей истории Турции стал тем политиком, который пытается мифический образ Турана сделать реальностью ХХI в. и превратить Анатолию в центр тюркского мира (полюса). И на этом пути Турцию Эрдогана не останавливает ни гиперинфляция и падение лиры, ни возражения США и группы других стран (включая и самой России), ни энергетическая зависимость от импорта и скудность ресурсов в целом, ни процесс перевооружения армии и отсутствие атомной бомбы.
В-третьих, Эрдоган умело эксплуатирует благоприятную внешнюю конъюнктуру, играет на противоречиях крупных игроков, извлекает очередные выгоды и усиливает положение Турции. Да, Турция сегодня переживает небывалый экономический кризис. Однако Эрдоган получает от той же России очередные скидки за газ и нефтепродукты, новый выгодный проект газового хаба, надеется на реализацию срединного коридора для связи Китая с Европой и России с Югом, планирует прокладку пятого газопровода (ТАNAP-2) из постсоветского пространства (в частности, Туркменистана с 7% мировых запасов газа), нацелен на системный выход в каспийский бассейн и тюркские страны Центральной Азии (Туран), не исключает и формирование общего тюрко-исламского рынка с населением от 160 до 390 млн чел. (включая Турцию, страны Южного Кавказа и Центральной Азии, возможно и Пакистан).
В случае же успеха Кемала Кылычдароглу складывается два варианта развития отношений между Турцией и Россией: стабильно благоприятный, либо стремительно негативный.
Учитывая, что за 2000-е гг. российско-турецкие экономические связи получили высокую динамику роста, сохраняющуюся тенденцию энергетической зависимости Турции от российских поставок газа и нефтепродуктов, продолжающееся строительство АЭС «Аккую», масштабный экспорт турецкой продукции агропромышленного сектора, текстиля, бытовой химии и техники на российский рынок, есть вероятность сохранения и продолжения данного взаимовыгодного партнерства и при администрации Кылычдароглу.
Какие же минусы от политики нового лидера Турции могут последовать для интересов нашей страны?
В экономике очевидно сторонник интеграции Турции с ЕС и укрепления отношений с США изменит подходы Анкары к теме антироссийских санкций коллективного Запада в сторону их жесткого соблюдения, появятся новые проблемы и с темой параллельного транзита европейской продукции через территорию Турции, нет гарантий и того, что русский газ получит «турецкий транзит» под прикрытием «чужого флага».
В политическом же контексте Кемал Кылычдароглу если и не присоединится к Рамштайну НАТО для пособничества Украине в военном противостоянии с Россией, то и сократится посредническая роль Турции в данном конфликте. Анкара при воздействии и по согласованию с теми же США может активно способствовать сокращению российского геополитического присутствия на постсоветском пространстве, созданию новых предпосылок для центробежных тенденций из ОДКБ и ЕАЭС, а также открыть без предварительных условий границу с Арменией с целью привлечь Ереван к союзу с Турцией, Западом и НАТО.
Кылычдароглу может продолжить турецкий путь в Туран «под колпаком» США и Великобритании, но без публичных реваншистских устремлений об имперском статусе. И, наконец, новый проамериканский лидер Турции не гарантирует России строгое соблюдение режима прохождения военных кораблей через Черноморские проливы согласно конвенции Монтрё 1936 г., а это очередная угроза эскалации военной напряженности в черноморском бассейне вблизи зоны проводимой СВО на Украине.
Как видим, нас могут ожидать как стабильно-позитивные перспективы, так и, к сожалению, негативные последствия от итогов президентских выборов Турции. Однако не все так страшно, как могут подумать наши недоброжелатели. Турция, все же, при всех разворотах должна объективно рассчитать свои силы и при всех условиях дорожить позитивным настроем России к ней. Любые попытки дестабилизации турецко-российских партнерских отношений могут в краткосрочной и среднесрочной перспективах повлечь для Анкары нежелательные последствия как по части экономики (в частности, энергетики, транзита, торговли, туризма), так и в плане региональной безопасности. Турция в противном случае может столкнуться с новой волной конфликтов вблизи своих границ (включая в Сирии, Нагорном Карабахе, Иране, Черном море, Средней Азии).
Однако многовековой опыт российско-турецких отношений позволяет предположить, что: во-первых, Москва уважит и примет любой выбор турецкого избирателя 28 мая; во-вторых, РФ готова будет вести сотрудничество с Турцией независимо от фамилии и имени ее очередного лидера; в-третьих, лидеры двух государств и народов будут нацелены на продолжение конструктивного партнерства, диалога и дружбы.
Александр СВАРАНЦ, доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»