С развалом СССР и окончанием «холодной войны» США и ее союзники по НАТО, во-первых, посчитали себя победителями в противостоянии после Второй мировой войны, во-вторых, взяли курс на формирование однополярного мирового порядка при гегемонии Соединенных Штатов.
Россия как правопреемница Советского Союза, в сложные 1990–2000-е гг. транзитного периода фактически не могла противопоставить американскому курсу свою автономную стратегию. Ситуация усугублялась «парадом суверенитетов» на постсоветском пространстве, вирусом сепаратизма внутри самой Федерации (Северный Кавказ, Татарстан, Башкортостан и т.д.), отсутствием собирательной идеологии в обществе, системным кризисом экономики и государственных институтов.
Со сменой власти в 2000 г. и позитивными переменами в экономике (прежде всего, на мировых рынках энергоносителей) новому президенту России В.В. Путину удалось изменить тенденцию углубляющегося кризиса, получить финансовую стабильность, начать реформы в экономике и оборонном комплексе в особенности.
Как отмечают некоторые российские политики и бизнесмены, Владимир Путин еще до 2014 г. (то есть в период нахождения России в G-8) в своих многочисленных встречах и переговорах с западными партнерами неоднократно отмечал важность для России сохранить свое историческое и геополитическое присутствие и влияние в странах постсоветского пространства. Последнее определялось не только историей совместного проживания в составе единого государства на протяжении веков (Российской империи и Советского Союза), но и переплетением человеческих судеб, ментальностью, экономическими обоснованиями, естественными коммуникационными связями, соображениями военной безопасности и статусом России – обладательницы ядерной триады, как и США.
Однако западные коллеги делали вид, что понимают озабоченности российского лидера, но, как показало время, продолжали политику в антироссийском русле и делали все с точностью наоборот. США и Великобритания раскручивали курс движения НАТО на Восток (в России это напоминает лозунг Адольфа Гитлера «Drang nach Osten»), втягивая те же страны Балтии, Украину, Молдову, Грузию, Азербайджан и Узбекистан в новые программы сотрудничества с НАТО. Применительно к тюрко-исламским республиками СНГ (Азербайджану, Казахстану, Кыргызстану, Туркменистану и Узбекистану) США и Британия активно использовали возможности Турции с модернизированным вариантом доктрины пантюркизма и пантуранизма.
В результате на постсоветском пространстве появлялись новые очаги напряжения с антироссийским уклоном. Весной 2004 г. страны Балтии вступили в состав НАТО; региональная организация ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова; с 1999 по 2005 гг. в нее входил и Узбекистан), созданная в 1997 г. по инициативе Запада, планировалась в целях противостояния с опорой на Украину постсоветской интеграции при лидерстве России; «цветные революции» в Грузии и на Украине под контролем спецслужб США и Великобритании приводили не только к смене местных слабых режимов на прозападных лидеров, но и к началу активной политики дистанцирования той же Грузии и Украины от союза с Россией.
Особое место в политике США и Великобритании на постсоветском пространстве занимали неурегулированные конфликты, как наследие распада СССР и издержек национальной и административной политики КПСС. Данные проблемы, в урегулировании которых стали официально принимать участие те же Соединенные Штаты и страны ЕС (например, Франция и Германия) под эгидой ОБСЕ, так и не получили до сих пор объективного разрешения. Подобная ситуация сохранилась в ситуации с Нагорным Карабахом, Донбассом, Абхазией, Южной Осетией, Приднестровьем.
Между тем, с 1994 г. Вашингтон и Лондон стали реализовывать новую антироссийскую стратегию на постсоветском пространстве с использованием геоэкономических проектов с целью формирования обходных российскому маршруту трубопроводных коммуникаций по вывозу стратегически важных нефти и газа из каспийского бассейна на европейский рынок. В данных проектах с подачи Великобритании США стали активно использовать натовскую Турцию с ее доктриной неопантюркизма и неопантуранизма. Последнее объяснялось тем, что тюркские страны СНГ (Азербайджан, Казахстан, Туркменистан и Узбекистан), рассматривающие Турцию в качестве ближайшего союзника, являются основными собственниками нефти и газа в каспийском и центрально-азиатском энергетическом районах.
Москва искала варианты, исключающие радикальный путь конфронтации с Западом и вчерашними союзными республиками. Однако, чем больше Россия пыталась активизировать дипломатию, предоставлять экономические и политические бонусы своим партнерам по СНГ, тем больше Запад рассматривал в действиях России слабость и возможность очередного натиска по формированию центробежных тенденций от Москвы. Итогами подобной политики тех же США стали:
– вовлечение все большего числа внешних игроков из числа своих союзников (партнеров) в антироссийскую практику на постсоветском пространстве (включая Турцию, Израиль, Италию, Болгарию, Польшу и т.д.);
– реализация в обход России новых транспортных и энергетических коммуникаций: нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан; газопровод Баку – Тбилиси – Эрзерум, «трансанатолийский газопровод – TANAP»; железная дорога Баку – Тбилиси – Карс;
– «цветные революции» по смене режимов в ряде стран СНГ (в Грузии, Украине, Кыргызстане, Молдове, Армении);
– военные конфликты в Грузии, Нагорном Карабахе и на Украине.
Как известно, 10 февраля 2007 г. впервые президент России на международном форуме по безопасности в Германии заявил о недопустимости формирования однополярного мира с гегемонией США, что объективно не соответствует интересам глобальной и региональной безопасности при условии реальности многополярного мира с разнообразием центров притяжения мирового порядка. Данная позиция России вызвало шок у американцев и англичан, а также понимание со стороны ряда мировых акторов в Европе, Азии, Южной Америке и Африке. В последующем мир наблюдал нагнетание ситуации против России, спровоцированные англосаксами новые конфликты на постсоветском пространстве, Ближнем Востоке и в Африке.
США в Косово создали прецедент по пересмотру Хельсинского заключения 1975 г. о нерушимости европейских границ после Второй мировой войны. Когда же Россия признала суверенитет Абхазии и Южной Осетии в ответ на военную провокацию режима международного афериста М. Саакашвили, то Запад обвинил Москву в «агрессии», «оккупации» и прочих грехах. Подобная практика западной дипломатии сохранилась и после присоединения Крыма к РФ на основе принципа самоопределения наций и волеизъявления крымчан по итогам референдума.
Все это породило вынужденное обращение России к США и НАТО в декабре 2021 г. о необходимости прекращения деструктивной политики Запада по продвижению Североатлантического альянса на Восток (в ту же Украину), уважения прав и свобод народа Донбасса. Критическое восприятие коллективного Запада позиции России стало катализатором начала СВО ВС РФ на Украине и продолжающегося с 24 февраля 2022 г. крупнейшего после Второй мировой войны конфликта в Европе, жертвами которых становятся народы России и Украины.
В ситуации, когда Россия занята вопросами безопасности на украинском направлении, США и ее партнеры по НАТО и ЕС целенаправленно сочетают политику антироссийских санкций с попытками отдалить от Москвы все большее число стран постсоветского пространства (включая и из числа официальных союзников РФ по ОДКБ и ЕАЭС). В этих целях они эксплуатируют как экономические вопросы (например, в Азербайджане, Казахстане, Туркменистане, Кыргызстане, Узбекистане), так и вопросы неурегулированных конфликтов (в частности, нагорнокарабахский конфликт в армяно-азербайджанских отношениях).
Как известно, январь 2022 г. начался с эскалации внутриполитической ситуации в Казахстане, что вынудило тогда действующего президента К.-Ж. Токаева обратиться к Москве и в ОДКБ за военной помощью. При оперативном участии президента России ОДКБ весьма оперативно отреагировала на просьбу казахского лидера и отправила силы для поддержания порядка и стабилизации ситуации в дружественной стране. Однако после начала СВО на Украине тот же К.-Ж. Токаев публично и категорично отказался поддерживать политику России по вынужденному признанию независимости ДНР и ЛНР, считая это неприемлемым и противоречащим принципу территориальной целостности.
После успеха Азербайджана во второй карабахской войне осенью 2020 г., что стало возможным благодаря внешнему содействию азербайджанской армии со стороны группы стран (включая Турции, Израиля, Пакистана и др.) и полном нейтралитете России, президент Р. Эрдоган в ноябре 2021 г. трансформировал международную организацию Тюркское Содружество в Организацию тюркских государств (ОТГ). Данная организация при координации Анкары стала проводить наступательную политику по экономической, военной и политической интеграции тюркских стран СНГ с членом НАТО Турцией. При этом Турция по итогам второй карабахской войны 2020 г. вошла в Закавказье (как участник Центра мониторинга в Агдаме).
Одной из стратегических целей ОТГ является идея реализации проекта «Туран» с долгосрочным выходом Турции на просторы Кавказа и Центральной Азии. Реджеп Эрдоган, в рамках политики укрепления независимости Турции и реанимации имперских амбиций по возвращению в «клуб мировых держав», пытается получить самый короткий маршрут для выхода в материковый Азербайджан и исторический Туркестан через Мегринский коридор в армянском Зангезуре. Этой цели были посвящены ряд новых агрессивных вылазок азербайджанских ВС на границе с Арменией в период 2021–2022 гг., косвенно провоцируя Россию на «второй фронт» в Закавказье.
Турция, проводя гибкую дипломатию посредничества между Россией и Украиной, получила новые бонусы от Москвы в форме проекта «газовый хаб», что значительно укрепляет ее энергетическую безопасность и независимость от внешних факторов. Между тем, турецкое руководство, развивая межтюркский союз, стало проводить наступательную политику на центрально-азиатском театре в надежде поменять потоки экспорта казахской и туркменской нефти и газа через Азербайджан в Турцию и далее на мировые рынки ЕС. При этом усиливается региональная роль Азербайджана в международном энергетическом и логистическом транзите. Ведущая нефтяная корпорация Азербайджана SOCAR заключает новые соглашения со странами ЕС (Италией, Болгарией, Венгрией, Сербией, Боснией, Македонией, Албанией) по увеличению поставок газа и «зеленой энергии» в обмен на российский газ из-за политики санкций.
В свою очередь Казахстан стал наращивать танкерный флот (в частности, «Казмортрансфлот» увеличил свой парк до пяти судов) для поставок нефти на экспорт в обход РФ через Азербайджан и Турцию. Согласно данным Reuters, по итогам первого квартала 2023 г. Казахстан экспортировал 163,4 тыс. т нефти по морскому маршруту Актау – Баку, что в 6 раз больше, чем в 2022 г. Поставки по трубопроводу Баку – Тбилиси – Джейхан составили за тот же период 104 тыс. т, куда нефть поступает вновь по Каспийскому морю на танкерах.
Подобная политика Астаны осуществляется с целью снизить зависимость Казахстана от России, а также в рамках политики Р. Эрдогана по интеграции стран ОТГ и формированию общего тюркского рынка. Помимо экономической части, Астана под руководством К.-Ж. Токаева стала демонстрировать более отдаленную от союза с Россией политику. Например, присоединением к политике антироссийских санкций Запада в надежде на очередные бонусы, как отмечает немецкий политолог А. Рар, в области получения передовых технологий, выгодных инвестиций и переезда того же германского бизнеса из РФ в Казахстан. В преддверии 9 мая заместитель министра обороны Казахстана отметил, что в республике из-за экономии средств в этом году не будут проводить парад Победы. Власти Казахстана ввели более жесткий режим по въезду на территорию республики россиян. При этом Казахстан (как и Кыргызстан), будучи членом ОДКБ, наращивает военно-техническое сотрудничество с членом НАТО Турцией по приобретению беспилотников «Байрактар» и других средств.
В ситуации неурегулированного карабахского конфликта США активизировали свою дипломатию по притяжению Азербайджана и Армении на сторону западного варианта достижения мира между Баку и Ереваном, достаточно интенсивно используют площадку ЕС в Брюсселе в переговорном процессе. При этом США и Франция все больше ограничиваются декларациями о соблюдении прав армян Нагорного Карабаха, но не предпринимают действенных шагов в адрес того же Азербайджана. Запад рассчитывает на нефть и газ Каспия для европейского рынка и рассматривает Азербайджан в качестве плацдарма для выхода в Центральную Азию и давления на Иран.
В подобной динамике противостояния с Россией, США и страны ЕС пытаются снизить планку своих прежних требований строгого соблюдения принципов демократии, прав и свобод человека в адрес своих новых партнеров на том же постсоветском пространстве. В частности, как отмечает Александр Рар, Запад меняет тактику своей дипломатии с «кнута» на «пряник», ибо в рамках политики изоляции РФ ситуативно рассчитывает на ее дискредитацию и выдавливание из регионов традиционного присутствия.
Сложившаяся реальность вынуждает Москву мобилизовать все свои ресурсы по локализации столь откровенной враждебной стратегии Запада и предупреждению традиционных и новых партнеров о недопустимости необдуманных шагов, что может создать для последних проблемы собственной безопасности.
Александр СВАРАНЦ, доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»
