Фраза о “смещении центра тяжести глобальных процессов в Индо-Тихоокеанский регион” давно стала устоявшимся мемом, то есть отражает всем достаточно очевидные реалии. В этом плане факт проведения с 8 по 19 ноября с. г. в Камбодже, Индонезии и Таиланде, то есть в трёх странах (суб)региона Юго-Восточной Азии серии международных мероприятий с участием полномочных представителей всех значимых участников современного этапа “Большой мировой игре”, полностью соответствует указанным реалиям.
Само же упомянутое смещение существенным образом обусловлено процессом превращения КНР в новую глобальную державу. В связи с чем особую значимость обозначенным выше мероприятиям придавало присутствие на наиболее важных из них китайского лидера Си Цзиньпина.
Возрастание в мире роли КНР разными игроками воспринимается по-разному. В качестве вызова собственным интересам он оценивается прежде всего в Вашингтоне и Токио. И если подобные оценки этими последними ещё можно неким образом объяснить, то причина настороженного отношения к Пекину со стороны Лондона и Парижа автору остаётся неясной. Возможно, это своего рода “реликтовое свечение” от всё ещё продолжающего подавать признаки жизни “коллективного Запада”.
Но его интенсивность ослабевает. Чему свидетельством является всё более очевидное проявление фактора индивидуальных интересов в конкретных мероприятиях отдельных членов “коллективного Запада”. В этом плане недавняя поездка канцлера ФРГ Олафа Шольца в КНР носила несомненно знаковый характер.
Обусловленное в том числе и этим возрастание роли Германии на европейском континенте, а также (возможная) перспектива формирования её партнёрских отношений с тандемом КНР-РФ, провоцируют резкое усиление выработки желчи “желудком” тех сил, которых подобное категорически не устраивает. На что они готовы пойти в целях недопущения такой перспективы, показывает подрыв газопроводов, связывающих Россию с Германией (и рядом других европейских стран).
На фоне события, вполне заслуживающего быть обозначенным в качестве “теракта 21-го века”, странно выглядят регулярно произносимые на государственном телеканале “спичи неприязни” (мягко выражаясь) в адрес страны, которая оказалась едва ли не главной от него пострадавшей.
Премьер-министр же страны, подозреваемой в этом теракте, в последний момент отменил встречу с китайским лидером на полях одного из обозначенных выше мероприятий, каковым стал очередной саммит G20. С позиций оценки характера протекания современного этапа “Большой мировой игры” этот факт представляется едва ли менее значимым, чем содержание документа, подписанного по итогам данного мероприятия, выдержанного в стиле “за всё хорошее, против всего плохого”. Поскольку такого рода площадки интересны главным образом предоставляемой ведущим мировым игрокам возможностью поговорить на тему действительно значимых международных проблем.
И этой возможностью (хотя бы с целью зондирования состояния отношений со второй мировой державой) не смог воспользоваться только-что назначенный премьер-министр Соединённого Королевства. О непосредственных причинах “срыва в последний момент” встречи Си Цзиньпин-Риши Сунак высказываются разные мнения. Не вызывает сомнений одно – в Пекине посчитали, что сложившееся состояние двусторонних отношений пока не способствует ее проведению.
При том, что со стороны британского бизнеса уже давно и недвусмысленно выражается заинтересованность в развитии деловых отношений с КНР. Об аналогичном стремлении говорилось в поздравлении китайского коллеги Ли Кэцяна, отправленном Р. Сунаку в связи с указанным назначением.
Это при том, что со стороны второго не раз звучали (как накануне, так и после назначения на пост премьер-министра СК) антикитайские филиппики. А одной из первых вызывающе антикитайских акций нового британского премьер-министра стала отправка на Тайвань заместителя министра по международной торговле Г. Хэндса. Где его “с благодарностью” приняла “лидер тайваньских сепаратистов” (согласно официальным формулировкам Пекина), а по факту президент Цай Инвэнь. Говорится и о возможности отправки на Тайвань британского оружия.
В сомнительном удовольствии подразнить (внешне флегматичную) китайскую панду (которая, впрочем, неожиданно и мгновенно может превратиться в дракона) не отказывают себе и другие европейцы. Но это, как правило, происходит не на уровне действующих правительств (исключение здесь до сих пор составляли восточноевропейские лимитрофы). Подобным занимаются в основном разного ранга депутаты национальных парламентов, ничем не обязанных официальным властям собственных стран. Хотя чаще всего ни за что в них и не отвечающих.
В отличие от британцев, другие европейцы, а также японцы, индийцы и даже американцы, сохраняют для себя окно возможностей в поддержании отношений с КНР. Все они не упустили случая использовать предоставившуюся возможность пообщаться с лидером КНР. Что важно само по себе, независимо от практических итогов подобных контактов.
Так как переговоры канцлера О. Шольца и Си Цзиньпина состоялись в Пекине лишь неделей ранее всех упомянутых мероприятий в ЮВА, то главную роль в представительство Европы на встрече с китайским лидером выпало исполнить президенту Франции Э. Макрону. Они поговорили 15 ноября на полях саммита G20, прошедшего на индонезийском острове Бали. Поскольку ЕС делит с США и ассоциацией АСЕАН (одной из главных участниц обсуждаемых мероприятий) первые три строчки в списке торговых партнёров КНР и в этой сфере китайско-европейских отношений сохраняются определённые проблемы (несмотря на заметный прогресс по их разрешению, то именно они и оказались в центре прошедших переговоров.
В сообщении МИД КНР об их содержании обратил на себя внимание тезис лидера КНР о приверженности “открытости” и “развитию модернизации”, что “предоставит Франции и другим странам новые возможности”. Слова же президента второй носили политкорректно-общий характер. В целом создаётся впечатление, что стороны согласны пока относительно самой необходимости продолжения (многолетних) переговоров с целью преодоления остающихся проблем.
Площадкой же первого за последние три года японо-китайского саммита послужило календарное заседание стран-участниц АТЭС, прошедшее 18-19 ноября в столице Таиланда Бангкоке. Сама редкость подобного рода двусторонних встреч уже в немалой мере демонстрирует неблагополучие политической сферы отношений между двумя ведущими державами Восточной Азии. При том, что сфера взаимной торговли продолжает успешно развиваться.
В общем, верным оказался сделанный накануне данной встречи прогноз эксперта американского CSIS (Center for Strategic & International Studies) “о слабых признаках возобновления отношений”. Трудно было ожидать чего-то иного, если в ходе переговоров премьер-министр Японии Ф. Кисида настаивал на “важности мира и безопасности в Тайваньском проливе”, а также “выражал серьёзную озабоченность ситуацией в Восточно-Китайском море, включая острова Сенкаку”. Единственное, о чём удалось договориться, свелось к проведению, наконец, (не раз откладывавшегося) визита в КНР руководителя МИД Японии. Но нет никаких гарантий, что такое “откладывание” не продолжится и далее. Поводов для этого в двусторонних отношениях становится всё больше.
Самой продолжительной (занявшей около четырёх часов) была ключевая встреча всей обсуждаемой зарубежной поездки китайского лидера, в ходе которой состоялись его переговоры с президентом США Дж. Байденом. В оценках их итогов тоже преобладают скептические тона. Похоже, что в течение всей встречи стороны ограничились донесением до партнёров по переговорам собственного видения решения проблем в двусторонних отношениях.
В этом плане комментаторы обращают внимание на (грозящий стать критически важным) фактор итогов только-что прошедших промежуточных выборов в США. Хотя и сегодня конгресс является едва ли не главным генератором негатива в двусторонних отношениях. В этом качестве, однако, он только укрепится с завоеванием республиканцами нижней палаты американского парламента.
После обозначившегося летом 2020 г. резкого обрушения отношений между двумя азиатскими гигантами, уже немалым позитивом выглядит факт хотя бы рукопожатия Си Цзиньпина с премьер-министром Индии Н. Моди, состоявшееся в кулуарах саммита G20.
В связи с последним в очередной раз укажем на критически важную значимость фактора сохранения Индией нынешнего (относительно) нейтрального курса на международной арене. Что уже сейчас представляется весьма непростым занятием. Но далее Нью-Дели следует ожидать ещё больших сложностей с учётом сохраняющихся проблем в отношениях с КНР и практически непрерывного потока сладких песен, которые изливают в уши индийского руководства ведущие западные “сирены”. Самые талантливые “певицы”, несомненно, располагаются в столице бывшей метрополии. В этом плане переговоры Р. Сунака и Н. Моди (как утверждается, с нередким переходом первого на хинди), прошедшая на полях того же саммита G20, не могла не обратить на себя внимания.
В целом же, итоги двусторонних контактов, проведенных китайским лидером в ходе его первого после этапного (в том числе, для него лично) 20-го съезда КПК с представителями стран, в разной степени позиционирующихся как оппоненты КНР, не очень соответствуют тому позитиву, который был записан в документах, принятых по результатам работы серии только-что проведенных международных форумов.
Впрочем, отсюда вполне можно сделать вывод и о том, что вовсе не Китай, а именно эти страны выпадают из неких важных трендов на современном этапе “Большой мировой игры”.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение”
