Состоявшаяся 16 июня встреча в Женеве президентов РФ и США, В.В. Путина и Дж. Байдена -событие крайне примечательное в современной мировой политике. Оно вполне ожидаемо вызвало всеобщий и разнообразный интерес, который подогревается скудостью доступной фактуры о реальном содержании прошедших переговоров.
Вряд ли более или менее полно о нём можно судить по трём абзацам официального “Совместного заявления”, опубликованного по окончании встречи. Хотя констатация того, что “в ядерной войне не может быть победителей” и выраженное намерение приступить “в ближайшее время” к двустороннему стратегическому диалогу (“который будет предметным и энергичным”), не может не внушать некоторого оптимизма. Принимая во внимание плотность мрака, который опустился в последнее время на отношения между двумя основными ядерными державами.
Однако здесь не избежать двух важных ремарок. Во-первых, как часто утверждается, полномасштабное использование ядерного потенциала США и РФ способно “многократно” уничтожить всё человечество. Но умирают (как и рождаются) один раз. Однократный же акт умерщвления (если и не всего человечества, то значительной его части) сегодня способны совершить три других члена “официального клуба” клуба ядерных держав, то есть Соединённое Королевство, Франция и КНР. Кроме того, де-факто ядерными державами являются Индия и Пакистан. Статус Израиля в данном случае определяется термином “неопределённый”.
Все эти 5(6) стран объединяет одно: они отказываются участвовать в американо-российских переговорах по блокированию процесса гонки ядерных вооружений и сокращению уже накопленных арсеналов данного “оружия судного дня”. По крайней мере до того момента, когда арсеналы США и РФ не опустятся до некоторого “приемлемого” уровня. Критерий “приемлемости” неясен и, видимо, свой у каждого из упомянутой “пятёрки” (“шестёрки”).
Кроме того, партнёр Москвы по “стратегическому диалогу” пытается навязать ей роль “стимулятора” Пекина, с тем, чтобы тот присоединился к переговорному процессу по ядерному разоружению (оставляя, кстати, вне его рамок Париж и Лондон). Ясно, чем чревато для РФ принятие на себя такой функции. Поэтому совершенно верной является позиция российского МИД в данном вопросе: спасибо за доверие, но лучше сами побеседуйте с Пекином.
Завершим первую ремарку тезисом о том, что ядерная война пребывает всё же в области страшных, но маловероятных гипотез. Что, конечно, никак не умаляет крайнюю важность того, чем занимались в Женеве лидеры США и РФ.
Во втором замечании КНР присутствует уже не на вторых, а на самых первых ролях. Ибо речь в нём пойдёт о торгово-экономической, то есть ныне главной компоненте современного этапа “Большой мировой игры”. По интегральным экономическим характеристикам Китай уже находится на уровне США и по всем прогнозам через несколько лет обгонит недавнего мирового гегемона. Причём не только в количественных, но и, что особенно важно, качественных показателях.
Отметим также, что экономическая мощь Китая вполне заметным образом конвертируется в резкое возрастание его значимости в сфере мировой политики. Прежде всего, через реализацию глобального проекта Belt and Road Initiative.
Только в самое последнее время (при новой администрации) в Вашингтоне появилось понимание, откуда приходит реальная угроза его лидерским позициям за мировым игровым столом. Обсуждению совместных мер парирования этого ключевого сегодня вызова позициям в мире (всё более условного) “Запада” были посвящены первые три из четырёх мероприятий, предшествовавших женевским переговорам, а именно: встреча Дж. Байдена с британским премьер-министром, а также его же участие в многосторонних саммитах в форматах G7 и США+ЕС.
По месту проведения первых двух мероприятий сумма указанных мер уже получила в СМИ обозначение “Корнуоллский консенсус”, который должен заменить собой “Вашингтонский консенсус”, сформулированный на излёте холодной войны (как один из её итогов). 20 лет назад он потерпел фиаско, наделав перед этим немало бед (прежде всего в России). Одним из важных элементов “Корнуоллского консенсуса” является проект обеспечения технологического преимущества над геополитическими оппонентами.
Всё это “корнуоллское проектирование” должно базироваться на соответствующем финансировании, которое оценивается трудно вообразимыми цифрами. Их не имеет смысла приводить, поскольку неясно, откуда обозначаемые ими суммы возьмутся. Уж не с этим ли связана очередная актуализация темы “оплаты Китаем” глобального ущерба, нанесённого коронавирусной пандемией. Что вполне вписалось бы в концептуальный подход нынешних носителей “демократических ценностей” к решению проблем в отношениях с оппонентами: “Пакости, которые мы им учиним, оплатят они сами”.
Сформулированная на саммитах G7 и США+ЕС (второй прошёл уже в Брюсселе) “экономическая” компонента стратегии противостояния с Китаем, была дополнена военной. Последняя оказалась итогом саммита НАТО, состоявшегося в том же Брюсселе. Со всем этим накопленным в Корнуолле и Брюсселе “багажом” Дж. Байден и отправился в Женеву.
Едва ли не главной темой спекуляций накануне состоявшихся здесь переговоров с российским президентом являлась возможная политическая торговля, предметом которой могли бы стать отношения между РФ и тем же Китаем, отсутствовавшим на женевской встрече. Повторим, никаких достоверных сведений нет не только на данную тему, как таковую, но неясно, поднималась ли она вообще.
Между тем для РФ приобретает ключевое значение крайне непростой вопрос о позиции, которую необходимо занять относительно (подчеркнём это) обозначающегося глобального конфликта “Корнуоллобрюссельцы”—Китай.
В связи с указанным вопросом нельзя не отметить активизацию в последнее время в политикуме России сторонников популярного на “Западе” тезиса о “китайской угрозе”. Вполне ожидаемым оказалось его воспроизведение (условным) “прозападно-либеральным” крылом российского политикума. При том что к либерализму, как определённой мировоззренческой системе, оно в основном не имеет никакого отношения.
Но сторонники данного тезиса просматриваются (весьма странным образом) и у их (как бы) оппонентов из противоположного лагеря. Причём, в отличие от первых, ещё и с поддержкой тезиса о необходимости оплаты Китаем издержек от коронавируса. Уж не является ли тезис о “китайской угрозе” одним из связующих звеньев между теми и другими?
Аргументация, используемая ими обоими в данном вопросе, включает в себя разного рода элементы настоящего и прошлого. В настоящем можно тоже выделить два элемента. Первый можно выразить условно-обобщённым тезисом: “Китайцы вырубают нашу тайгу”. В ответ ограничимся постановкой (очевидно риторических) вопросов: китайцы на территории другого государства? Без выданных его представителями разрешительных бумаг с печатями и подписями?
Второй элемент сводится к прогнозированию для тандема КНР-РФ (если таковой возникнет) состояния “безнадёжной технологической отсталости”. Это на фоне панических предсказаний в США и Европе вполне реальной перспективы технологического лидерства КНР уже в ближайшие годы. С целью недопущения которого “Корнуоллобрюссельцы” и намерены где-то (неизвестно, где) изыскать невообразимые финансовые ресурсы.
С прошлым же всё выглядит совсем просто. История российско-китайских отношений была весьма разнообразной, но сегодня важно лишь то, что к актуальным реалиям она уже не имеет никакого отношения. “Исторические битвы” должны вестись на исторических же кафедрах университетов. Где, как обычно, “цена вопроса” (абсолютно безразличная для подавляющего большинства людей) обуславливается перспективой утверждения очередной диссертации или рекомендацией к её доработке. Второй итог подобной “битвы” неприятен, но не смертелен. Даже для одного человека.
Официальная же позиция России (разделяемая автором настоящей статьи) в отношениях с Китаем была выражена её президентом в интервью журналисту NBC, которое состоялось накануне женевской встречи. Всё сказанное в этой части интервью весьма позитивно встречено в КНР. Особенно это относится к (вполне уместной) реплике: “Нечего на зеркало пенять, когда …”. Указанный яркий образ был использован после неоднократных выпадов интервьюера на “правочеловечную” тему. Та же тематика (наряду с “коронавирусной”) остаётся в центре антикитайских пропагандистских атак. Например, в связи с пресловутым “принудительным трудом уйгуров на хлопковых полях”.
Наконец, вновь подчеркнём, что современный этап государственного строительства РФ должен опираться на современные же внутренние и внешние реалии, в корне отличающиеся от того, что было ещё 30-40 лет назад. Представляется очевидной необходимость выстраивания конструктивной, взаимовыгодной кооперации с КНР во всех аспектах межгосударственных отношений.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
