Состоявшиеся 14 мая с.г. парламентские и президентские выборы в Турции, к которым приковано особое внимание внешних наблюдателей, все же, не удивили своими итогами. Прежде всего, выборы подтвердили высокое напряжение и состояние практически пропорционального раскола в турецком обществе на сторонников и противников Эрдогана и Кылычдароглу, Востока и Запада, радикально исламского и умеренно светского, имперско-независимого и республиканско-прозападного пути развития страны.
В итоге Турция получила новый состав парламента, с учетом 7% барьера в ВНСТ прошли следующие политические альянсы и партии:
«Республиканский альянс» получил 49,3% голосов и порядка 322 из 600 мест в парламенте – Партия справедливости и развития (266 мест), Партия националистического движения (51 место) и Партия «Благоденствия» (5 мест);
«Народный альянс» 35,19% и около 212 мест – Народно-республиканская партия (168 мест) и «Хорошая партия» (44 мест);
Альянс «Труда и свободы» – «Левая партия зеленых» 66 мест.
Фактически объединенная оппозиция в новом составе ВНСТ будет иметь 278 мест против 322 мест «Республиканского альянса», перевес ПСР всего лишь в 7% (или 44 депутата). Подобный расклад в парламенте обещает Турции активную политическую состязательность.
Что же касается судьбы высшей исполнительной власти, то первый тур президентских выборов при всей остроте политической борьбы между действующим президентом Реджепом Эрдоганом и лидером единого оппозиционного блока (точнее альянса 6-ти партий) Кемалом Кылычдароглы, все же, не выявил победителя. Итог подсчета 100% бюллетеней: за Р. Эрдогана отдали свои голоса 49,24% избирателей; за К. Кылычдароглу 45%. Поскольку ни один из них не набрал необходимых для победы в первом туре 50%, то 28 мая Турцию ожидает второй тур президентских выборов.
Фактически по ходу раскручивания предвыборной кампании двух основных кандидатов (Кылычдароглу и Эрдогана) мы становились свидетелями не просто повышения градуса политического противостояния в борьбе за власть, но и превращения данной конкуренции в некую арену геополитического соперничества между двумя крупными международными игроками – США и Россией.
Не секрет, что в числе причин недовольства Соединенных Штатов политикой и кандидатурой Реджепа Эрдогана отмечались: а) его увлечение независимой от диктата Вашингтона внешней политикой; б) прагматичные отношения Турции с Россией; в) стратегия неоосманизма и неопантуранизма. Соратник президента Эрдогана и министр внутренних дел Сулейман Сойлу вообще стал прямым текстом обвинять Америку во всех грехах и вмешательстве во внутриполитический процесс выборов. При этом и сам Эрдоган недвусмысленно обвинил посла США в Анкаре Джеффри Флейка в поддержке кандидата от оппозиции Кылычдароглу и отказался от какого-либо общения с ним.
В западных (включая американских) СМИ тема выборов в Турции достаточно предметно освещалась, где критика Эрдогана (особенно за его особые отношения с президентом Путиным) затмевала какие-либо иные разумные подходы. Последнее объективно давало повод сторонникам Эрдоагана усомниться в объективном отношении Вашингтона.
Объективности ради следует отметить, что в России тоже придается большое внимание теме турецких выборов. Соответственно, российское экспертное сообщество и СМИ проявляют к данным выборам достаточно высокий интерес в силу: объективных причин современных двусторонних отношений между нашими странами; тенденций роста доверия и партнерства; возрастающей роли Турции в региональных делах; мудрой позиции Анкары в ситуации российско-украинского кризиса. Однако в отличие от западных коллег мы не опровергаем одного кандидата в угоду другому, ограничиваемся насколько возможно объективными оценками, считаем суверенным правом и делом турецкого народа определять свою судьбу и лидера.
Одним из очевидных свидетельств разборчивого подхода и невмешательства российской стороны в процесс турецких выборов являются итоги голосования граждан Турции на избирательных участках на территории РФ. В частности, по итогам подсчета голосов, согласно данным турецкого издания Anadolu Agency, свыше половины турецких избирателей (54,47%) поддержали кандидатуру Кемала Кылычдароглу, и только 38,26% за Реджепа Эрдогана.
Между тем, главный оппонент президента Эрдогана лидер НРП Кемал Кылычдароглу имеет достаточно известную репутацию рафинированного чиновника, финансового специалиста-бюрократа. Представители его партии являются мэрами двух главных городов Турции – Анкары (Мансур Яваш) и Стамбула (Экрем Имамоглу), то есть двух центров крупного капитала, связанного с Западом.
Кемал Кылычдароглу решил очевидные достижения турецко-российского экономического партнерства, представленные в предвыборной кампании президента Реджепа Эрдогана (например, тот же запуск ядерного топлива для первой АЭС в Мерсине, согласие России пойти навстречу турецкой стороне по пролонгации финансового долга за потребление русского газа из-за критической финансовой ситуации в Турции и последствий разрушительного землетрясения, а может и успехи российско-турецкого диалога по линии МИД в сирийском вопросе), выдать за вмешательство России во внутренние дела Турции. В качестве же внешнего повода сторонники Кылычдароглу выбрали некий монтаж общей фотографии лидера оппозиции с руководителем запрещенной в Турции курдской партии РПК как якобы вброса российской стороны. При этом главный оппозиционер решил то ли запугать нас, то ли расписаться в собственной слабости (мол, в случае своего прихода может резко поменять политику Турции от партнерства в пользу конфронтации).
Подобное «грозное» предупреждающее заявление» кандидата от оппозиции Кылычдароглу скорее всего свидетельствует, во-первых, о его политической недальновидности, ибо Турция не может запугать Большую Россию при всем своем старании; во-вторых, Анкара должна дорожить достигнутым уровнем доверия и партнерства между нашими странами, ибо от реализованных и планируемых совместных мегапроектов Анатолия только выигрывает; в-третьих, если данное поспешное обвинительное заявление в адрес России, все же, было обдумано и согласовано с США, то тем самым Кемал Кылычдароглу, изменяя курс основателя своей партии Кемаля Ататюрка, втягивает Турцию в новый виток противостояния между Западом и Россией со сменой турецкого нейтралитета на враждебный подход к Москве.
В Москве осознают, что курдский вопрос остается «больной темой» для Турции, ее безопасности и территориальной целостности, как равно и тот факт, что турецкие граждане курдского происхождения наделены равными правами и участвуют в тех же политических выборах. Но Москва не оказывает на курдов и представителей других народов единой Турции никакого влияния в пользу голосования за какого-либо кандидата, ибо считает это внутренним вопросом суверенитета турецкого государства.
Будем надеяться, что трезвая оценка фактора России на Ближнем Востоке, Южном Кавказе и Средней Азии окончательно отрезвит консультантов Кылычдароглу, изменит тон и суть заявлений в адрес нашей страны. Неслучайно харизматичный Эрдоган в этой связи подверг резкой критике и пристыдил своего оппонента, ибо лидер ПСР и действующий президент Турции не нуждается в подобной дешевой провокации. Тем не менее, стараниями турецкой оппозиции Турция превращается в очередную арену геополитического противостояния США и России.
Что же ожидать 28 мая по итогам второго тура президентских выборов в Турции? Прежде всего, каким не был бы результат, а он непременно состоится вне зависимости от политической погоды, 29 мая 2023 г., то есть в день 570-летия основания Османской империи (если считать началом империи день падения Константинополя 29 мая 1453 г. от армии султана Мехмеда Фатиха / Завоевателя) Турция получит нового 13-го по счету президента. Можно считать и в этом предусмотрительность турецкого политического символизма в сознании пока еще действующего президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана.
Некоторые российские авторы полагают, что нынешний «турецкий гамбит» может иметь три варианта разрешения: 1) побеждает Р. Эрдоган и Турция продолжает начатый курс независимости от Запада в сторону новой империи на основе доктрины неоосманизма и неопантуранизма; 2) побеждает К. Кылычдароглу и Турция отказывается от прагматичной независимой политики в пользу тесного союза с США, НАТО и ЕС, что может иметь рельефные негативные последствия для отношений с Россией и Ираном на Ближнем Востоке, Украине, Кавказе и в Средней Азии; 3) Эрдоган и Кылычдароглу вступают в острый гражданский конфликт, выборы демонизируются диктаторством и Запад вынужденно через Лондон начинает торг с Эрдоганом по достижению компромиссов ввиду важности географии и содержания Турции.
Мы не станем выдвигать новые версии, но фактом остается то, что кто-то из них двоих станет 13-м президентом Турции. Естественно, второй тур хоть и не был неожиданным для Эрдогана и его партии, но, тем не менее, действующий президент получил, скорее всего, шоковый психологический удар после 20 лет бессменного правления. Выборы 2023 г. оказались самыми сложными и напряженными в новейшей истории Турции. Конечно, биография Эрдогана свидетельствует, что ему не привыкать к сложностям, которые турецкий лидер решает по мере их поступления и степени угроз. Однако фактом остается и его возраст, и состояние здоровья, и проблемы в экономике, и характер внешнего давления при участии США.
При всей напряженности первый тур голосования выявил положительные достижения турецкой демократии (в частности, того же подсчета бюллетеней избирателей до сотен %, относительно высокой политической культуры оппонентов без перехода на личные оскорбления, тем более с учетом южного темперамента). Конечно, эксперты и наблюдатели еще подсчитают и перечислят недостатки и возможные нарушения в ходе выборов (более 1 млн бюллетеней ЦИК Турции признал недействительными, в некоторых избирательных участках имели место потасовки между сторонниками основных кандидатов, критику вызвал факт раздачи Эрдоганом денег детям из малообеспеченных семей). Однако все перечисленные факты не имеют критического содержания в плане влияния на итоги самих выборов.
Со своей же стороны сохраняем надежду, что в Турции верх возьмет выгода.
Александр СВАРАНЦ, доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»
