9 и 23 апреля с. г., то есть в два тура в Японии прошли выборы, которые в общем электоральном процессе страны можно назвать “промежуточно-локальными”. В то время как “главным” его элементом являются всеобщие парламентские выборы.
Эти последние могут проходить как с определённым интервалом, так и носить внеочередной характер. Поскольку премьер-министр страны обладает правом досрочного роспуска нижней палаты парламента с назначением даты выборов её нового состава. Собственно, вопрос о том, воспользуется ли действующий премьер-министр Фумио Кисида данным правом, и составлял едва ли не главную интригу только что прошедших выборов.
Обычно к реализации такой возможности глава кабинета министров Японии прибегает, когда населению требуется продемонстрировать, что он пользуется популярностью, необходимой для проведения неких мероприятий общенациональной значимости, которые являются предметом острых дискуссий. В рамках же “демократического” дискурса, что как не позитивные итоги электорального процесса можно представить в качестве свидетельства такой популярности.
Осенью 2017 г. подобным политтехнологическим приёмом воспользовался бывший премьер-министр Синдзо Абэ, в правительстве которого тот же Ф. Кисида в течение четырёх лет возглавлял МИД страны. Причём, большую часть проблем общенационального плана, которые с помощью не слишком популярных мер пытался тогда решить С. Абэ, унаследовал и нынешний премьер-министр.
Из них в перечне главных остаётся вопрос о судьбе “антивоенной” 9-й статьи нынешней японской конституции, без всяких изменений действующей с 1947 г. Уже свыше двух десятилетий этот вопрос является предметом наиболее острой общественной полемики. В выступлении перед ведущими функционерами правящей (с редкими перерывами практически в течение всего послевоенного периода) Либерально-демократической партии, которое было посвящено итогам прошедших выборов, Ф. Кисида заявил о намерении всё же провести пересмотр содержания данной статьи до конца срока пребывания во главе ЛДП. Напомним, что указанный срок начался осенью 2021 г. и завершится осенью же, но 2024 г.
При этом Ф. Кисида сослался на факт “нашей победы на двух общенациональных выборах”, с тех пор как возглавил партию. Подразумевались, конечно, прошедшие менее, чем с годичным интервалом последние всеобщие выборы в нижнюю и верхнюю палаты парламента.
Нынешние же “промежуточно-локальные” выборы, тоже завершившиеся для ЛДП вполне успешно, несомненно рассматривались руководством партии в качестве необходимого предварительного условия для запуска (возможного) процесса демонстрации обладания тем самым “вотумом доверия”. В первую очередь её нынешним партийным лидером. Сам же указанный “процесс” может заключаться, повторим, в досрочном роспуске нижней палаты парламента и организации выборов её нового состава. А уже (вполне вероятная) очередная электоральная победа общенационального масштаба и должна послужить тем самым свидетельством популярности нынешних “партии и правительства” Японии среди её населения в целом.
Впрочем, от самого нынешнего премьер-министра пока поступают разноречивые сигналы относительно вопроса, воспользуется ли он позитивными итогами только что прошедших выборов для досрочного запуска уже общенационального электорального процесса.
Между тем действующему правительству не помешало бы уже сегодня обзавестись подобным свидетельством, не дожидаясь “календарного” срока (рассчитанного на осень 2025 г.) переизбрания нижней палаты парламента. Принимая во внимание, повторим, остроту комплекса проблем, стоящих на повестке дня страны.
Из них в качестве наиболее опасной, особенно с позиций долгосрочной перспективы, всё более определённо вырисовывается проблема депопуляции. Она обозначилась давно, но её длительное время удавалось “заметать под ковёр”, концентрируя внимание общественности на “возрастающей северокорейско-китайско-российской угрозе” и необходимости заниматься парированием в первую очередь именно этой последней.
То есть в современной Японии, как, впрочем, повсеместно и всегда, внешнеполитические амбиции и внутриполитические проблемы оказываются по отношению друг к другу в той или иной мере на антагонистических позициях. В этом плане, кстати, едва ли не образцовый пример демонстрируют США, то есть нынешний ключевой союзник Японии.
Что касается этой последней, то становится уже невозможным реагировать в “озабоченно-имитационном” стиле на ежегодные сводки о непрерывном (год от года) сокращении уровня рождаемости, а также на прогнозы о сокращении численности населения на 20% уже к середине текущего столетия. И выступая в январе с. г. в парламенте, премьер-министр Ф. Кисида обозначил её в качестве одной из первоочередных и неотложных.
Сама же проблема падения заинтересованности в продолжении рода, в принципе имеющая крайне сложный и многофакторный облик, более или менее характерна для населения едва ли не всех стран “цивилизованного мира”, неотъемлемым элементом которого является нынешняя Япония.
Воплощением контрпродуктивности (в прямом смысле) его базовых концепций становится распространение “новой нормальности”. Которое, вообще говоря, вполне заслуживает оценки как беспрецедентного преступления против человечества, а, следовательно, предмета специального международно-уголовного процесса. В (потенциальном) ведении, которого наверняка окажутся не только факт концентрации внимания на “ценностях ниже пояса”, но и ряд других не менее странных трендов. Например, выравнивание прав родителей и грудных младенцев, людей вообще и животных.
Кстати, тот же Ф. Кисида пытается обозначить некую борьбу с приходом и в его страну “новой нормальности”. Но здесь налицо явное неравенство сил, о чём японскому премьеру уже дал понять полномочный представитель “старшего брата” в Токио. То ли ещё Ф. Кисиде предстоит выслушать за кулисами предстоящего саммита G7 уже от самого президента этого последнего. Который каким-то образом умудряется позиционировать себя в качестве ярого католика и, одновременно, едва ли не публичного мирового лидера в распространении “новой нормальности”.
Среди же основных причин падения желания японской молодёжи к продолжению рода отмечается рост пессимизма относительно собственного будущего. Что, в частности, проявляется в виде роста суицида уже на уровне возрастных групп старших школьных классов. Указанный пессимизм обуславливается, в том числе, неясностью с перспективой материального обеспечения потенциальных семей. Которая уже прямо и противоречивым образом связана с ещё одной из упомянутых выше основных проблем нынешнего японского правительства, находящейся в сфере обеспечения национальной безопасности.
Речь идёт о неясности с финансово-материальным обеспечением резкого роста значимости как раз этой сферы. Её формат теперь будет определяться принятой в конце прошлого года правящим партийным блоком новой редакции Стратегией национальной безопасности, рассчитанной на последующие десять лет. В соответствие с её основными положениями в последующие пять лет планируется увеличить вдвое расходы на оборону, то есть довести их до 2% национального ВВП.
Таков в общих чертах комплекс вопросов и проблем, в решении которых действующему японскому правительству требуется хотя бы косвенная поддержка со стороны населения страны. Каковая проявляется в ходе электорального процесса, одним из этапов которого стали упоминавшиеся “промежуточно-локальные” выборы. Их предметом на этот раз оказались посты губернаторов в 9-и префектурах (всего их в административном делении Японии 47), депутатские должности местных собраний в 41-ой префектуре, а также мэры 17-и крупных городов. Кроме того, состоялись выборы депутатов в обе палаты парламента на 5 вакантных мест.
Основные итоги данного электорального этапа носят примечательный и противоречивый характер. Прежде всего ведущая партия правящего блока, то есть ЛДП подтвердила многолетнюю прочность лидирующих позиций на политическом пространстве современной Японии. В то время как её “младший партнёр” (буддистская) партия Комейто потерпела серьёзное поражение. Столь же неудачно выступил на обсуждаемых выборах главный оппозиционер ЛДП, то есть Конституционно-демократическая партия, являющаяся наследником находившейся в период 2008-2012 гг. у власти Демократической партии.
На этом фоне обращает на себя внимание успех Нипон Исин (Партия инноваций Японии), которая явно выходит за формат региональной партии, появившейся в середине прошлого десятилетия в основном усилиями Тоору Хасимото, занимавшего тогда пост мэра второго по значимости (после Токио) городского конгломерата Осака. Во всё более условной “право-левой” градации партий не только Японии, но и всех стран мира Ниппон Исин, как и ЛДП, принято относить к “правым”.
А это значит, что никаких сколь-нибудь значимых трендов во внутренней и внешней политике Японии, то есть страны, приобретающей всё большую значимость на международной арене, ожидать не следует.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение”
