В последние недели Тайваньская проблематика отметилась рядом примечательных событий, случившихся как на самом острове, так и в окружающем его пространстве.
Предыдущее обращение НВО к Тайваньской проблеме было вызвано её правовой компонентой. Которая, в частности, служит поводом для спекуляций в лагере оппонентов КНР на тему «реального статуса» острова на международной арене. Кроме того, принятые в мае-июне 2024 г. некоторые внутренние законы спровоцировали усиление турбулентности среди активной части населения самого Тайваня.
Обострение внутриполитической обстановки
Отметим в очередной раз, что само принятие упомянутых законов, резко повышающих роль парламента Тайваня, под контроль которого теперь подпадает деятельность исполнительной власти и президента, оказалось возможным по итогам состоявшихся 13 января с.г. очередных всеобщих выборов. На которых сепаратистски-проамериканская Демократическая прогрессивная партия сохранила за собой пост президента, но утратила парламентское большинство. Им теперь располагает оппозиция, то есть Гоминьдан, а также поддерживающая его и выступающая с ним заодно (по важным вопросам) третья по численности парламентских мандатов Тайваньская народная партия.
В связи с чем резко возросла «цена (политического) вопроса», обусловленная существовавшей до сих пор фактической автономностью в тайваньской системе власти статуса президента. В частности, прежде всего через него Вашингтон проводит политику относительно Тайваньской проблематики в целом. Принятие же в мае-июне серии поправок к действующему законодательству фактически ставит под парламентский контроль и президентскую ветвь власти.
Перед парламентом уже пришлось выступить новому премьер-министру. В середине июля была принята резолюция с приглашением (хотя скорее требованием) уже президента У. Лая поделиться с народными избранниками оценками состояния текущих дел на острове, а также соображениями относительно планов на ближайшее будущее. Парламентарии от ДПП выступили против указанной резолюции путём демонстрации в стенах парламента.
Выступая перед однопартийцами У. Лай утверждал, что тайваньцы доверили ДПП «тяжкое бремя управления» островом. Весьма спорное высказывание, имея в виду итоги последних парламентских выборов, а также тот факт, что он сам занял высший пост только в силу «специфики» существующего законодательства. Именно с ней и начала борьбу победившая, повторим, 13 января оппозиция. В этом плане жестом отчаяния стала приостановка конституционным судом действия уже принятых новых законов.
Внешние игроки в Тайваньской проблематике
Как и едва ли не повсеместно в мире, в центр внешнего фактора в Тайваньской проблематике перемещается обобщённая «проблема Трампа». А именно неясности последствий вполне уже определившейся перспективы возвращения Дональда Трампа к власти в стране, до сих пор выполнявшей роль одной из главных опор послевоенного мироустройства, в том числе и мирового полицейского.
Пока трудно что-то определённое сказать относительно приобретающей ключевую значимость будущей политики Вашингтона на китайском направлении в целом и относительно Тайваньской проблемы, в частности.
Можно лишь отметить противоречивость мероприятий ещё предыдущей республиканской администрации, когда наряду с введением ограничительных мер в сфере торговли с КНР было заключено двустороннее так называемое «Соглашение 1-й Фазы», призванное выправить огромные перекосы в ней в пользу Пекина. Причём инициатором антикитайских трендов тогда выступал даже не столько сам президент, сколько его госсекретарь М. Помпео.
В этом плане обратила на себя внимание настороженность, с которой в Тайбэе были встречены реплики Д. Трампа относительно некоторых аспектов Тайваньской проблематики в ходе состоявшегося 25 июня интервью журналистам агентства Bloomberg. Наряду с выпадами (совершенно обоснованными) в адрес адептов «зелёного перехода», традиционным для него тезисом о необходимости «платить за оборону», прозвучала и реплика о том, что тайваньцы «забрали 100% нашего бизнеса в сфере производства чипов».
На первый взгляд эта последняя может показаться следствием недостаточной «погружённости в тему». Но на самом деле здесь, видимо, имелось в виду, что основу современных технологий данной, едва ли не основополагающей сферы современной экономики составили американские разработки рубежа 50-60-х годов. Массовое же производство чипов, по ряду соображений, было организовано на Тайване. И как раз в период первого президентства Д. Трампа был запущен процесс его «возвращения» в США, конкретно, в штат Аризона.
В общем, нынешнему тайваньскому руководству, как и едва ли не всем американским союзникам, есть причины для беспокойства в связи с перспективой возвращения Д. Трампа к власти в США.
Что же касается других мировых игроков, то на Тайване с немалой настороженностью отнеслись к электоральным успехам в Европе правых партий, но с облегчением выдохнули, когда во главе брюссельской бюрократии вновь оказалась Урсула фон дер Ляйен — этот стойкий лидер проатлантических сил на континенте.
Примечательную акцию в виде совместных с Тайванем учений морских пограничных судов провела Япония, присутствие которой в Тайваньской проблематике становится всё более заметным.
Реакция КНР относительно складывающейся на Тайване обстановки
Ранее уже отмечался факт вполне ожидавшейся реакции Пекина на сохранение ДПП поста президента, который формирует персональный состав правительства, а также на очевидное продолжение ползучего процесса обретения Тайванем на международной арене статуса де-факто самостоятельной страны (хотя и без официального объявления об этом). 21 июня появилось сообщение, согласно которому «на тайваньских сепаратистов» теперь распространяется практика правоприменения законодательных актов КНР. В том числе судебных процедур, результатом которых может стать смертный приговор по особо тяжкому преступлению.
Это послужило поводом для шумной пропагандистской кампании, развязанной как в Тайбэе, так и в Вашингтоне, главным содержанием которой стал тезис о возникшей потенциальной опасности для любого тайваньца, оказавшегося на территории КНР. В частности, под этим предлогом с 1 июля была приостановлена практика групповых туристических поездок на территорию «мейнленда». Впрочем, уже через две недели та же парламентская оппозиция указанные ограничения сняла в законодательно обязывающем порядке.
Что касается Пекина, то здесь, видимо, быстро осознали, что под угрозой может оказаться едва ли не главный сегодня инструмент распространение влияния на настроения тайваньцев, каковым является расширение с ними непосредственных контактов. В том числе путём развития сферы туризма. Это при том, что, судя по итогам всё тех же выборов 13 января, внутриполитическая обстановка на Тайване в этом плане развивается для Пекина вполне позитивным образом.
Поэтому от имени правительства КНР уже 12 июля последовала ремарка-пояснение к первоначальной позиции относительно тайваньского сепаратизма в целом и, в частности, по вопросу правоприменения законодательства КНР к этому явлению как таковому, а также его носителям.
Что касается последних событий на политической сцене главного геополитического оппонента, то в КНР пока воздерживаются от сколько-нибудь определённых комментариев относительно вполне вероятного возвращения Д. Трампа на пост президента США. Однако кандидат на должность заместителя будущего президента Джей Ди Вэнс уже удостоился определённого критического внимания. Впрочем, выраженного в достаточно аккуратных тонах и в связи с «устоявшимися антикитайскими заблуждениями».
Также сдержанно-критически был прокомментирован факт обмена приветствиями между тайваньским президентом и вновь возглавившей брюссельскую бюрократию У. фон дер Ляйен. Здесь, несомненно, важную роль играет факт заинтересованности обеих сторон в том, чтобы недавно принятые в отношении друг друга ограничительные меры в сфере торговли не переросли в полноценную торговую войну.
Китайский МИД не мог, конечно, не отреагировать на проведение упоминавшихся японо-тайваньских учений морских пограничников. Но эта реакция тоже не носила характера «хлопанья дверью», поскольку, несмотря на все сложности, японо-китайские отношения отнюдь не выглядят совсем уж безнадёжными.
В общем же, трансформация Тайваньской проблематики вполне вписывается в характер развития ситуации на столе «Большой мировой игры». Более того, первая просто является частным (но важным) отражением второй.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»
