КНР и Япония отметились в последнее время рядом мероприятий, которые свидетельствуют об усилении активности этих двух ведущих азиатских держав в отношениях с островными странами, расположенными в акватории Тихого океана.
Место стран акватории Тихого океана в глобальных политических процессах
С позиций европоцентричной историографии упомянутое «место» оказалось весьма значимым уже в ходе «открытия» островных архипелагов Тихого океана, на которые сразу же была перенесена многовековая франко-британская геополитическая конфронтация. По мере становления новых «полюсов» в лице Российской Империи, США, Японии, в указанную борьбу включились и эти последние. Не выпали также острова Тихого океана (с населяющими их «аборигенами») из пространства обоих мировых вооружённых побоищ, которые те же «полюса» дважды развязали в прошлом веке. Особенно это относится ко второму из них.
Что же касается разворачивающейся в последние несколько лет борьбы за влияние на уже независимые государства центральной и южной части акватории Тихого океана, то её вполне можно рассматривать в качестве одного из примечательных признаков очередного ухудшения глобальной обстановки в целом. И хотя противостояние между нынешними «полюсами» пока и в основном происходит в политико-экономической сфере, но взаимное бряцание оружием и здесь становится всё более громким.
В этом плане нередкие сегодня ассоциации складывающейся глобальной обстановки с тем, что происходило в начале-середине 30-х годов прошлого века, не лишены оснований. В частности, вполне отчётливо обозначаются попытки блокировать расширяющееся влияние на островные государства Тихого океана нового глобального игрока, каковым сегодня является Китай. Они инициируются основным геополитическим оппонентом Пекина, то есть Вашингтоном и реализуются в виде формирования разного рода конфигураций очевидно антикитайской направленности. В частности, против КНР нацелен факт создания в начале 2023 г. форумной площадки Partners in the Blue Pacific (РВР) с заявленными целями «обеспечения экономических и дипломатических связей с островными нациями Тихого океана». Её участниками стали четыре «англосаксонские» страны (США, Австралия, Великобритания, Новая Зеландия) и Япония.
И как раз эту последнюю нынешний лидер «англосаксонского мира» пытается выставить на острие атаки против КНР в Индо-Тихоокеанском регионе вообще и в акватории Тихого океана, в частности. Что же реально послужило поводом для озабоченностей со стороны упомянутого «лидера?».
Китай и страны акватории Тихого океана
Отвечая кратко и в самом общем виде на поставленный выше вопрос, можно сказать: то же, что и в других регионах мира, куда КНР приходит со своим глобальным проектом Belt and Road Initiative. Который, в свою очередь, является практическим воплощением общефилософской концепции нынешнего китайского руководства о необходимости формирования в мире условий для построения «Человечества единой судьбы». В формате BRI решаются взаимосвязанные ключевые проблемы стран-участниц, такие, как: бедность и неграмотность населения, разнообразные губительные эпидемии, неразвитость инфраструктуры и общая экономическая отсталость.
Не без издержек, но несколько ответвлений BRI реализуются в различных странах ИТР, включая те, которые расположены в акватории Тихого океана. По состоянию на декабрь 2023 г. в общем списке стран-участниц BRI таковых можно было насчитать порядка десяти (включая, между прочим, Новую Зеландию). Это более половины состава конфигурации «Форум Тихоокеанских островов» (Pacific Islands Forum, PIF), инициированной в 1971 г. тем же Вашингтоном с целью обеспечения контроля над важным субрегионом. Решение данной задачи приобретало особую актуальность в условиях обостряющейся холодной войны. Отметим, однако, сохраняющуюся до сих пор крайнюю рыхлость упомянутой конфигурации, выполнение роли «контролёра-полицейского» в которой возложено на Австралию. Особое положение в PIF Канберры было закреплено в 2000 г. специальным документом.
Символом же быстрого распространения влияния КНР в данном субрегионе, начавшегося со второй половины прошлого десятилетия, стало состоявшееся в мае-июне 2022 г. турне министра иностранных дел КНР Ван И по восьми странам-членам PIF, которые вовлечены в проект BRI. В лагере глобально-региональных оппонентов Пекина указанное турне было охарактеризовано, как «стремительный налёт».
Хотя на самом деле оно представляло собой одно из мероприятий активного зондирования ситуации в субрегионе, который приобретает для КНР возрастающую и разноаспектную значимость. Подобное зондирование проводится более иди менее постоянно, в том числе в процессе обмена визитами на самом высоком уровне. Из последних упомянем состоявшиеся друг за другом в середине июля с. г. посещения КНР по приглашению премьер-министра Ли Цяна коллег из Республики Вануату и Соломоновых островов.
Отметим, что обе эти страны (но не только) в последние годы изображались антикитайской пропагандой в качестве тех членов PIF, где чуть ли уже не построены пресловутые «китайские военные базы».
Никаких следов хотя бы одной «китайской базы» нигде в акватории Тихого океана до сих пор не обнаружено, хотя почти наверняка в военных штабах КНР такие проекты изучаются. Но это обычная работа мирного времени любых военных штабов, которые всегда должны быть готовы дать быстрый и обоснованный ответ на некий срочный запрос политического руководства страны.
Дело, конечно, не в «базах», а в том, что Пекин покусился «на святая святых», то есть на подавляющее преобладание во влиянии на события в акватории Тихого океана, которым до сих пор располагает здесь «англосаксонский мир». Которому на этот раз решила подыграть Франция, пользуясь тем фактом, что ей принадлежат в указанной акватории три островных архипелага. Из них особо известной в последнее время оказалась Новая Каледония.
Активизация в Тихом океане Японии
Но, повторим, на роль главного союзника в ИТР в целом и в акватории Тихого океана, в частности, Вашингтон выдвигает ключевого регионального союзника, то есть Японию. В этом плане символичный характер приобрели как состоявшаяся спустя месяц после упоминавшегося турне Ван И тогдашнего заместителя госсекретаря США Венди Шерман, так и её совместное мероприятие в память об одном из самых ожесточённых сражений периода войны на Тихом океане, проведённом вместе с заместителем министра обороны Японии на тех же Соломоновых островах.
Указанное мероприятие можно считать точкой отсчёта усиления внимания Японии к делам в островных государствах Тихого океана.
Главный же инструмент в этом процессе, как и для КНР, обусловлен тем фактом, что Япония давно и едва ли не по всем количественно-качественным показателям является одной из ведущих экономик мира. Как партнёр в развитии двусторонних отношений она, безусловно, интересна для стран «Глобального Юга».
Важную роль в указанном процессе выполняет специальная правительственная программа Official Development Assistance (ODA), запущенная ещё в 1954 г. в целях оказания различного рода помощи тем же странам «Глобального Юга». Между прочим, среди почти 190 стран-получателей указанной помощи (на общую сумму порядка 400 млрд долл.) некогда находился Китай. И в целом роль Японии в экономическом развитии КНР периода 60-70-х годов весьма заметна.
В последнее время в указанном выше наборе инструментов в процессе повышения роли Токио на международной арене, всё более отчётливо обозначается компонента, которую можно обозначить обобщённым термином «оборонная».
Подходящим поводом для подтверждения возрастающей весомости указанной компоненты во внешней политике Японии стало 75-летие с момента образования 1 июля 1954 г. «Сил самообороны» (Self Defense Force, SDF). Таким эвфемизмом до сих пор обозначаются вполне современные вооружённые силы страны. В приуроченной к этой дате ежегодно обновляемой «Белой книге по обороне» основная зона интересов Японии (и, следовательно, озабоченностей SDF) обозначена, как «западная часть акватории Тихого океана», простирающаяся от восточного побережья азиатского континента до так называемой «Второй островной линии». Эта последняя проходит с севера на юг посередине почти всей указанной акватории. Следовательно, большинство расположенных здесь островных государств попадает в зону тех самых «интересов-озабоченностей» Японии.
Что и следует принимать во внимание в связи с фактом проведения в Токио 16-18 июля уже десятой по счёту встречи формата Pacific Islands Leaders Meeting (PALM) с участием премьер-министра Японии, с одной стороны, и разного уровня представителями 16-и стран-участниц PIF (включая министров от Австралии и Новой Зеландии), с другой. На этот раз на высшем уровне были представлены четыре из них, включая Республику Вануату, премьер-министр которой лишь днями ранее, повторим, посетил Пекин.
По итогам работы PALM-10 была принята Декларация выдержанная в общих выражениях («за всё хорошее и против всего плохого») В комментариях от Yomiuri Shimbun относительно её содержания обращает на себя внимание констатация того самого «балансирования» со стороны коллег по переговорам с премьер-министром Японии Ф. Кисидой. За несколько же дней до этого мероприятия сообщалось о намерении командования ВМС Японии увеличить интенсивность заходов боевых кораблей в порты некоторых стран Тихого океана.
Сам факт состоявшегося очередного форума PALM, и особенно поведение на этом мероприятии японской стороны, вызвали вполне ожидаемую реакцию в КНР. В свою очередь, указанная реакция служит наглядной иллюстрацией, мягко выражаясь, сложностей в отношениях между двумя ведущими азиатскими державами вообще и на пространстве Тихого океана, в частности.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»
