Стартовавшая 5 марта пятидневная поездка министра иностранных дел Индии Субраманьяма Джайшанкара в Южную Корею (Республика Корея, РК) и Японию примечательное событие в той игре, которая разворачивается в Индо-Тихоокеанском регионе. С учётом того, что роль в ней “местных” основных участников, весьма значимая уже сегодня, со временем будет только возрастать.
В том числе вследствие (на авторский взгляд, неизбежного) понижения уровня присутствия в ней ныне ведущей мировой державы. Поскольку в США уже налицо едва ли не катастрофические издержки от известного эффекта “имперского перегрева”, как итога внешнеполитического курса “глубинного государства”. Или “вашингтонского болота”, согласно терминологии следующего американского президента Дональда Трампа. Которое преследует некие цели, видимо, не имеющие никакого отношения к интересам американского народа, рассматривая территорию США лишь в качестве места базирования, а также источника разного рода ресурсов (например, военных).
Кстати, и от имени Европы сегодня говорят какие-то странные лица, которые проводят прямо антиевропейскую политику, являясь на самом деле агентурой всё того же “вашингтонского болота”. В немалой степени их усилиями (но, конечно, не только поэтому) Европа во всё большей мере оказывается на обочине мировой политики, фокус которой сдвигается как раз в ИТР. Видимо, в целях напоминания миру о своём существовании в Европе прямо на глазах “проектируется” очередная бойня. Чему, как ни странно, есть восторженные сторонники, впрочем (и в основном), от совсем тупой пропаганды.
В ИТР же всё более определённо обозначаются, повторим, свои ведущие игроки, к которым в первую очередь относятся КНР, Индия и Япония. Развитие ситуации в указанном треугольнике в возрастающей мере будет определять характер трансформации политической карты ИТР. В уже появившихся комментариях как раз с этих позиций и рассматривается поездка руководителя индийского МИД в РК и Японию. А выражение “фактор Китая” неизменно располагается в них на центральном месте.
При том, что тот же Китай занимает первую-вторую строчку в списке торгово-экономических партнёров тех же Индии, Японии и РК. Чем обусловлен так называемый “азиатский парадокс” (термин приписываемый Пак Кан Хэ, в 2013-2017 гг. занимавшей пост президента РК). Этим, кстати, Азия отличается от Европы, где если одной её части не понравилась другая, то и все деловые связи между ними разрываются. То есть едва ли не в буквальном смысле “назло бабушке морозятся (собственные) уши”.
Между тем до подобного маразма дело не доходит в отношениях с Китаем всех трёх обозначенных выше партнёров. При всей остроте политической сферы указанных отношений. Хотя и появляются в последнее время советы-рекомендации на эту тему из понятного “внешнего” источника.
Что же касается оценки самого общего плана всей этой поездки С. Джайшанкара, то сама по себе (и независимо от конкретных результатов) она вписывается во внешнеполитический концепт Индии 30-летней давности “Взгляд на Восток”. Который в конце нулевых годов превратился в “Действия на Востоке”.
И следует отметить заметный прогресс в начавшемся с тех пор процессе перехода от “Взглядов” Нью-Дели в сторону Восточной Азии к “Действиям” в этом субрегионе. Укажем лишь на факт членства Индии в конфигурации Quad, в которую помимо США входят Австралия и та же Япония, на всестороннее развитие парных отношений с каждой из тройки этих стран, участие вместе с ними же в разного рода военных учениях. Упомянем также всё более заметную заинтересованность Нью-Дели в развитии отношений с Тайванем.
Основная причина первоначального пристального “смотрения” Индии в восточном направлении (впрочем, и в западном тоже), перешедшего в “действия”, обусловлена упоминавшимся выше “фактором Китая”. Превращение КНР в глобальную державу с глобальными же интересами носит объективно-неизбежный характер. Вопрос о том, как к этому относиться, находится в ведении каждого из всех других участников нынешнего этапа “Большой мировой игры”
Увы, но всё более конкурентное позиционирование по отношению друг к другу двух азиатских гигантов становится одним из важнейших факторов развития ситуации в ИТР и в мире в целом. Отметим, кстати, что этот последний совсем не обещает быть ни “более справедливым”, ни “более стабильно-безопасным” по мере развивающейся радикальной трансформации мироустройства. По существу, оба эти мема являются такой же умозрительной химерой, как и предшествующая им концепция “конца истории”.
Оценивая в качестве главного вызова своим национальным интересам активизацию Пекина в регионе Индийского океана вообще и, в частности, в таких странах-соседях Индии, как Непал, Бутан, Пакистан, Нью-Дели начинает реагировать “зеркально”. То есть, демонстрируя свою активность в Австралии, Юго-Восточной Азии, на Тайване, в РК и Японии.
Одним из проявлений такой активности и следует рассматривать обсуждаемое турне С. Джайшанкара, основной компонентой которого несомненно стал визит в Японию. Тем самым продолжилась серия разного уровня двусторонних контактов последних лет с целью придания нового качества в отношениях между двумя из трёх ведущих в ИТР игроков. Главными мероприятиями, проведенными в Токио руководителем МИД Индии, стали его переговоры с японской коллегой Ёко Камикавой и запуск им же двусторонней экспертной площадки “Токийский круглый стол Диалога Раисина”.
С кратким вступительным словом С. Джайшанкара и сообщением МИД Японии о прошедшей в течение полутора часов встречи министров можно ознакомиться здесь и здесь. В обоих текстах, в частности, упоминается возрастание частоты контактов сторон по линии государственных структур (только премьер-министры в 2023 г. встречались трижды) и бизнеса, а также “активное развитие сотрудничества” в различных аспектах обороны.
В более развёрнутом виде позиция руководителя МИД Индии по вопросам отношений с Японией в контексте складывающейся международной обстановки представлена в его выступлении в ходе первого совместного заседания экспертов обеих стран на “Токийском круглом столе Диалога Раисина”. Организованная в 2016 г. при участии МИД Индии и приобретающая всё большую популярность, экспертная площадка “Диалог Раисина” до сих пор ежегодно заседала в Нью-Дели. Видимо, теперь она будет регулярно работать и в Токио.
В упомянутом выступлении особое внимание уделяется проблемам, стоящим на пути развития торгово-экономической сферы двусторонних отношений, состояние которых определено как “стагнирующее”. И действительно, нынешний весьма скромный объём двусторонней торговли (порядка 20-и млрд долл. при резком положительном балансе в пользу Японии) никак не соответствует масштабам экономик обеих стран. Чему одной из главных причин обозначена неразвитость транспортно-логистической инфраструктуры между Югом и Востоком Азиатского континента. Поэтому обратило на себя внимание упоминание в указанном выступлении проекта создания транспортного коридора между расположенным на восточном побережье Индии городом Ченнаи (ранее Мадрас) и Владивостоком.
Завершилась же поездка С. Джайшанкара в Японию “визитом вежливости” в офис премьер-министра страны Фумио Кисиды.
На пути в эту страну руководитель МИД Индии остановился в Сеуле, где наряду со встречами с высшими должностными лицами РК, участвовал в очередном (10-м по счёту) заседании Совместной комиссии министерского уровня, а также выступил перед членами Национальной дипломатической академии. Как следует из сообщения индийского МИД о визите С. Джайшанкара в РК и его же упомянутом выступлении, главной интересовавшей обе стороны темой являлось налаживание кооперации в таких сферах высоких технологий, как разработка и освоение искусственного интеллекта, микросхем (“чипов”), цифровых технологий.
При этом говорилось о формировании “устойчивых международных цепочек поставок”, которая, видимо, не должна ограничиваться участием только Индии и РК. В связи с чем примечательным представляется комментарий тайваньской газеты Taipei Times, в котором визит С. Джайшанкара в РК рассматривается в контексте усилий нынешнего руководства США по обходу КНР в процессе выстраивания тех самых “цепочек поставок” в области производства микросхем.
Между тем вопрос контролирования подобных “цепочек” сегодня приобретает критически важное значение. Никак не меньшее, чем обладание современными видами вооружений. А поскольку именно Тайвань пока обеспечивает 90% мирового производства “чипов”, то без его участия никакие такие “цепочки” не возникнут. Но как только в некотором тексте появляется слово “Тайвань”, тут же возникают ассоциации с современной “большой политикой”, а также тем самым “фактором Китая”.
Который, повторим, незримо сопровождал всё обсуждавшееся здесь турне министра иностранных дел Индии Субраманьяма Джайшанкара.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение”