Современный мир находится на пути формирования нового мирового порядка, где поменяется конфигурация и роль многих стран: одни из развивающихся перейдут в ранг развитых, другие займут их место, третьи высока вероятность исчезнут из мировой арены. К сожалению, этот мир, как и сотни лет назад, по-прежнему далек от справедливости, по-прежнему охвачен борьбой за ресурсы в угоду сильных и в ущерб слабых. Увы, сила продолжает диктовать право.
Соучредитель и главный редактор Middle East Eye Дэвид Херст в этой связи отмечает: «Старый мировой порядок на исходе, хотя НАТО, похоже, не знает об этом. Но новый мировой порядок еще далек от формирования. Вместо этого вы имеете дипломатическое минное поле…
Разделение мира на манихейские блоки – демократии и автократии – становится концептуальной моделью при первом же препятствии. Чтобы защитить свой образ жизни, либеральные демократии отказываются от своего либерализма, особенно по отношению к этническим меньшинствам, и становятся все более откровенными меркантилистами за рубежом. Наиболее вопиющие нарушители прав человека вознаграждаются финансовой помощью и продажей оружия».
К сожалению, нынешняя международная система не гарантирует мир, стабильность и справедливость для значительной части мира. Соперничество между ведущими державами стимулирует рост напряженности и поляризацию международных отношений, которые сохраняют множество экономических, социальных, политических, военных, технологических и иных вызовов. Зачастую представительные международные организации (в частности, ООН) переживают системный кризис и не могут (или не желают) исправить тревожную ситуацию. В этой динамике на передовые позиции выходят более организованные и национально ориентированные государства, нацеленные на достижение собственных интересов и способные выступить локомотивом новых перемен в масштабах региональной и глобальной политики. И в этом ключе обращает на себя особое внимание новая внешняя политика «Века Турции».
Глава МИД Турции Хакан Фидан 7 августа с.г. на 14-й Конференции турецких послов отметил, что приближающееся 100-летие Турецкой Республики станет новым рубежом в национальной истории новейшего времени, ибо Турция уверенно повышает свою роль в системе международных отношений – мировой политики и экономики. Турция (по мнению главного в прошлом разведчика, а ныне дипломата Хакана Фидана) займет ключевое место в мире, на которую будут равняться и от которой будут зависеть ряд государств. В частности Х. Фидан заявил: «Под руководством переизбранного Президента, мы будем неустанно стремиться к укреплению позиции Турции, как полностью независимого, эффективного и влиятельного игрока, который определяет международную повестку дня, а также, устанавливает либо меняет ход игры, в случае необходимости».
И надо признать, что Турция в первой четверти ХХI в. сделала немало уверенных шагов на пути реализации политики «золотого века тюрок», декларированной в 1992 г. президентом Тургутом Озалом. Особенно турецкая внешнеполитическая и экономическая активность проявилась в эпоху правления харизматичного лидера Реджепа Эрдогана. Западная Европа (Великобритания), Восточная Европа (Венгрия), Балканы (Косово, Болгария), Ближний Восток (Ливия, Сирия, Иран, Израиль), Кавказ (Азербайджан, Грузия, Карабах), Центральная Азия (Казахстан, Кыргызстан, Туркменистан, Узбекистан) и Россия стали системными направлениями и точками успеха внешней политики «Века Турции».
Турция проводит более независимую экономическую политику и дипломатию, которые основываются на ее растущих возможностях и потенциале. В частности, Турция превратилась в один из ключевых энергетических хабов по поставкам нефти и газа на внешние рынки, со строительством первой АЭС «Аккую» вошла в клуб ядерных государств, модернизировала трансграничные транзитные (сухопутные, морские и энергетические) коммуникации, инициировала активное партнерство с ключевыми мировыми игроками (Россией и Китаем). И во всем этом Анкара ищет и находит свой прагматичный интерес.
Естественно, в немалой степени успеху турецкой политики сопутствует объективный географический фактор, то есть выгодное экономико-географическое положение современной Турции на стыке трех континентов (Европы, Азии и Африки). Соответственно, география, приумноженная на активную дипломатию, становится залогом очередных исторических достижений и успехов турецкой государственности в начале нового столетия.
Как известно, в 2009 г. правительство Р. Эрдогана провозгласила новую доктрину неоосманизма, разработанную бывшим министром иностранных дел Ахметом Давутоглу, стратегией внешней политики Турции. Многие эксперты (прежде всего, зарубежные) тогда встретили эту новацию турецкой дипломатии с настороженностью, а другие с немалой долей скептицизма. В основе подобного мнения экспертов лежала не только (или не столько) обычная зависть, но и предположение о: во-первых, о скудности ресурсов Турции для реализации столь масштабных амбиций возвращения в клуб мировых держав; во-вторых, категорической невосприимчивости данной доктрины со стороны практически всех географических соседей и бывших частей Османской империи (включая арабов, армян, болгар, греков, грузин, евреев, персов, сербов и др.).
Но время показало, что Анкара использует не только одну доктрину неоосманизма, а целый синтез доктрин (турецкое евразийство, неопантуранизм и неопантюркизм), которые и составляют основу новой внешней политики «Век Турции». В Анкаре не хуже других помнят историю Османской империи времен ее зенита и заката, представляют реальное отношение своих соседей к интеграционной роли современной Турции, наличие проблем во взаимоотношениях. В то же время турецкие политики за прошедшие три десятилетия с момента падения биполярной конструкции миропорядка в 1991 г. провели последовательную деятельность по формированию основ (культурной, языковой, экономической, энергетической, коммуникационной, финансово-кредитной, военной, политической, институциональной) интеграции сообщества тюркских государств, которое призвано стать локомотивом нового возрождения Турции (турецкого полюса в мировом порядке).
Турция придает серьезное внимание и важное значение вопросам сотрудничества с крупными экономическими игроками, эффективно предлагает свою выгодную географию для транзита товаров и услуг в крупнейший европейский рынок. Началом подобной геоэкономики стала совместная с участием крупных энергетических компаний и финансовых организаций реализация нефтегазовых проектов по экспорту энергетических ресурсов Азербайджана в обход России через Турцию в Европу.
Последующим успехом турецкой независимой экономической активности стало конструктивное сотрудничество с самой Россией, что позволило Турции получить два русских газопровода («Голубой поток» и «Турецкий поток»), два (строящийся и запланированный) АЭС «Аккую» и «Синоп», возможно газовый и зерновой хабы. В совокупности все названные проекты сулят Турции укрепление экономического и политического суверенитета.
Наконец, Турция продолжает проводить в условиях глобального кризиса международных отношений, порожденный отношением Запада к российско-украинским делам, гибкую политику, нацеленную на геоэкономический выход в богатейшую тюркскую часть постсоветской Центральной Азии с формированием новых транзитных артерий для экспорта природных ресурсов каспийского и азиатского бассейнов на мировые рынки через Анатолию. Это, прежде всего, тема ресурсных богатств Казахстана, Туркменистана и Узбекистана.
Данная стратегия не мешает Турции инициировать свое участие в мега-проектах двух «азиатских тигров» – Китая и Индии. Президент Эрдоган недавно заявил, что его страна должна стать частью китайского проекта «Один пояс – один путь». «Без Турции, – подчеркнул турецкий лидер после возвращения с саммита G-20, – не может быть этого транспортного коридора. Турция является важной производственной и торговой базой. Самый удобный маршрут с востока на запад должен проходить через Турцию». Цель Анкары дотянуть один из альтернативных транзитных путей из Поднебесной через тюркские страны Центральной Азии, Азербайджан и Армению до турецкого тоннеля Мармара под Босфором.
В этом же ряду глобальных проектов Турция видит себя в международном экономическом коридоре «Индия – Ближний Восток – Европа». Данный проект предполагает соединения индийского порта Мумбай с арабским Дубаем, 2000 км железнодорожной магистрали и трубопроводов на сумму порядка 500 млрд долл. через ОАЭ, Саудовскую Аравию и Израиль.
Реджеп Эрдоган намерен включить Турцию в индийский проект с учетом своей географии и экономической значимости. Анкара заинтересована рассмотреть вариант соединения израильского порта Хайфа с турецким портом Мерсин. Индийский «ближневосточный проект» привлекает Турцию с учетом его потенциала и по факту участия в нем таких ключевых региональных и мировых игроков, как Израиль, Саудовская Аравия, ОАЭ, США, Германия, Франция, Италия и Индия.
Индийский проект имеет не только ближневосточный вариант транзита, но и закавказский по маршруту Индия, Персидский залив, Иран, Армения, Грузия, Черное море и Европа. И здесь Турция внимательно наблюдает за событиями, в особенности за судьбой контроля над Зангезурским коридором. Именно мегринский пограничный район Армении и может стать «перекрестком» транзитных путей из Китая в Турцию и Европу, а также из Индии в Иран и Европу. Если же Турция, Россия и Иран вместе со странами Закавказья (Арменией и Азербайджаном) в рамках площадки «3+3» смогут найти компромиссный вариант торгово-экономического и политического партнерства, то Турция может иметь свою роль и в данном мега-проекте.
Из проведенного анализа следует, что с реализацией вышеназванных геоэкономических проектов с участием Турции повысится и геополитическая роль Анкары в региональных и глобальных делах, включая воздействие на ЕС и формирование нового тюркского общего рынка на Востоке. Подобная перспектива сулит Турции приобретение ключевой роли на мировой арене в нынешнем столетии.
Александр СВАРАНЦ, доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».