2-6 августа 2023 года состоялся визит премьер-министра Монголии Л. Оюун-Эрдэнэ в Соединённые Штаты по приглашению вице-президента США К. Харрис.
В ходе визита премьер-министр Монголии провёл переговоры с широким спектром представителей американского политического «истеблишмента», а также с руководителями нескольких крупных корпораций-технологических гигантов. В частности, Оюун-Эрдэнэ встретился, помимо вице-президента США, с госсекретарём, с министром торговли, министром транспорта, министром обороны, руководством НАСА, а также с представителями таких компаний, как Google и Mitre.
По итогам поездки премьер-министра Монголии в США был подписан ряд двусторонних соглашений и документов — в частности, новая дорожная карта развития экономического сотрудничества с «третьим соседом», а также соглашение о воздушном транспорте.
Подобные визиты в Соединенные Штаты представителей государств, связанных с Россией традиционно дружескими и добрососедскими отношениями, зачастую воспринимаются как свидетельство ослабления их партнёрства с Российской Федерацией.
Однако, несмотря на красочную афишу визита и его довольно успешное завершение, при внимательном рассмотрении его деталей становится очевидной деградация политико-идеологических отношений Вашингтона и Улан-Батора.
Прежде всего, стоит отметить отход на второй план политико-идеологической риторики в официальных заявлениях высокопоставленных монгольских представителей о состоявшемся визите. Если ранее любая двусторонняя встреча на высшем уровне непременно сопровождалась яркими декларациями о приверженности демократическим ценностям и идеологической близости двух государств, то сейчас все протокольные характеристики отношений с США ограничивались формулировкой «Важный третий сосед», которая в последнее время применяется в адрес едва ли не всех крупных государств, с которыми у Монголии нет непосредственной границы. Тем не менее, несмотря на молчание монгольской стороны о «демократической солидарности», в риторике американских «коллег» такие смыслы по инерции всё же проскакивали: в частности, вице-президент США К. Харрис по-прежнему считает Монголию «надежной демократией и другом в Индо-Тихоокеанском регионе», в то время как министр торговли США Д. Раймондо допускала односторонние упоминания таких направлений двустороннего сотрудничества, как развитие демократии, прозрачности и борьбы с коррупцией. По-прежнему монгольская сторона воздерживается от каких-либо развёрнутых ответов на заявления американцев о партнёрстве в «Индо-Пацифике».
Естественно, судя по протоколам беседы, размещённым на сайте Белого Дома, отдельные высказывания Л. Оюун-Эрдэнэ, выпускника Гарварда, также были посвящены приверженности Монголии демократическим ценностям — в ответ на заявления американских политиков. Тем не менее, ни одно из них не было отражено на официальном сайте правительства Монголии, в материалах которого слово «демократия» было полностью опущено. Это — малозаметный, но показательный жест, свидетельствующий о смене акцентов в политике Монголии в адрес Соединённых Штатов.
Вторым важным индикатором деградации двусторонних политико-идеологических контактов является доминирование в повестке монгольского визита вопросов экономики и технологий. Едва ли не на первом месте монгольская делегация обозначала такие ключевые для себя области партнёрства с США, как инвестиции, участие в разработке полезных ископаемых, стимулирование американского туризма в Монголию, обмен перспективными технологиями. Все эти смыслы тотально доминировали над политическими аспектами монгольско-американского партнёрства.
Примечательны и некоторые решение американской стороны касательно деталей визита и развития его итогов. Если другие состоявшиеся в этом году визиты монгольских политиков в «прозападные государства» — в частности, в Японию и Республику Корея, обязательно увенчивались хотя-бы формальной встречей монгольских посланников с главами этих государств, то встреча Оюун-Эрдэнэ с Байденом даже не была запланирована. Это может говорить и о разочаровании самих американцев в основном посыле визита, от которого они ожидали скорее демократической солидарности, нежели просьб о финансовой и технологической поддержке.
Также, представители двух стран не договаривались о каких-либо ответных визитах своих первых лиц, как это было в ходе тех же визитов спикера Парламента Монголии в Японию и того же премьер-министра Оюун-Эрдэнэ в Республику Корея.
Даже список американских министров, с которыми Оюун-Эрдэнэ провёл официальные переговоры, свидетельствует о сугубо меркантильном интересе Монголии в партнёрстве с США- встречи были назначены с министрами торговли и транспорта. Переговоры с министром обороны США Л. Остином, при этом, были посвящены в основном вопросам партнёрства двух стран в рамках миротворческих миссий ООН, и также были лишены политического окраса.
Обошёлся визит и без прямых или косвенных выпадов в адрес России, связанных с её западным направлением внешней политики. Помимо этого, стороны не обозначили в двусторонних коммюнике таких популярных в современном международном лексиконе фраз, как «расширение сотрудничества по глобальным вопросам», «координация действий на международной арене», «двустороннее декларирование приверженности нормам международного права», «сходство или идентичность позиций и подходов по урегулированию тех или иных конфликтов». По сводкам двусторонних переговоров создавалось впечатление того, что они были всецело посвящены только тем процессам, которые происходят непосредственно между Монголией и Соединёнными Штатами, что нетипично для подобных встреч.
Таким образом, несмотря на общую доброжелательную и продуктивную атмосферу, в которой состоялись встречи в рамках визита премьер-министра Монголии в Соединённые Штаты, создаётся впечатление о значительной деградации политико-идеологической составляющей в монгольско-американских отношениях. Визит оказался, вопреки своей многообещающей вывеске, предельно меркантильным и прагматичным. Представляется очевидным то, что Оюун-Эрдэнэ направлялся в США с единственной целью — заполучить у заокеанских коллег технические, технологические и финансовые ресурсы для решения задач национального развития Монголии, отражённых в многократно упомянутых им стратегиях и программах — таких, как «Долгосрочное видение -2050» и «Миллиард деревьев». По большей части именно такую цель ставит перед собой Монголия в отношениях со своими «демократическими» и «либеральными» коллегами.
Борис Кушхов, отдел Кореи и Монголии ИВ РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
