В период с 16 по 18 июля с. г. премьер-министр Японии Фумио Кисида совершил поездку по трём странам региона Персидского залива, в ходе которой последовательно посетил Королевство Саудовская Аравия (КСА), Объединённые Арабские Эмираты (ОАЕ) и Кувейт. С момента занятия осенью 2021 г. указанной государственной должности это было его первое турне по странам региона, значимость которого в стратегиях всех ведущих участников нынешнего этапа “Большой мировой игры” непрерывно возрастает.
Несмотря на все разговоры о перспективе замены нынешней “карбонизированной” экономики (то есть основанной на использовании углеводородных источников получения энергии) так называемой “зелёной”, уровень заинтересованности основных игроков в обеспечении политических позиций в данном регионе, являющегося одним из главных поставщиков углеводородов, отнюдь не спадает. В комментариях к обсуждаемому турне сообщается, что на первые две страны посещения приходится до 80% всех импортируемых Японией углеводородов. Ещё 10% закупаются в других странах региона. И тема сохранения устойчивого доступа к их источникам (“как в средне-, так и в долгосрочной перспективах”) составляло главное содержание обсуждаемой поездки.
В этом плане некоторое удивление вызвало сообщение о “товаре”, который привёз с собой японский премьер на политическую торговлю с лидерами стран посещения. Говорится, что в качестве такового предлагались достижения Японии в области “декарбонизации” технологий, используемых в производственных процессах. При этом, видимо, не совсем адекватно воспринимается давнее стремление стран-поставщиков углеводородов понизить зависимость своих экономик от подавляющего преобладания данного продукта в составе экспорта.
На самом деле речь всегда шла о формировании в указанных странах современных производственных площадок с целью выпуска конкурентоспособной продукции, но никак не о “декарбонизации” используемых при этом технологий. При том что сегодня в подавляющей массе углеводороды сжигаются (“с выделением парниковых газов”) очень далеко от территорий стран добычи. Так что в этих последних и “декарбонизировать” в основном нечего.
Сама же данная тема является одним из продуктов деятельности всемирного “зелёного движения”, паразитирующего на (вроде бы установленном) факте глобального роста в последние годы температуры атмосферы. Однако (якобы) существенный вклад в этот негативный процесс разных аспектов человеческой (а также домашнего скота) жизнедеятельности вытекает из неких математических моделей туманного авторства.
Очень похоже на то, что вброс в современное информационно-политическое пространство “проблемы декарбонизации” происходит из того же источника, которым генерируется и тема “новой нормальности” с её “ценностями ниже пояса”. Причём сам процесс вброса того и другого резко ускорился с приходом к власти в США нынешней демократической администрации, которая действует с помощью своей агентуры в Европе и Японии. Между тем последствия практической реализации обеих этих тем могут приобрести катастрофический характер для глобального человеческого организма.
Похоже, впрочем, что актуализация японским премьер-министром темы “декарбонизации” в ходе переговоров с коллегами в упомянутых странах посещения выполняла роль прикрытия истинной мотивации всего обсуждаемого турне. Которая была целиком обусловлена тем самым фактором обостряющейся борьбы за приобретение выгодных позиций в данном регионе. Причём в сферах не только экономики, но и политики, которые, впрочем, находятся в тесной взаимосвязи друг с другом.
Недавнее успешное посредничество Пекина, то есть ныне главного геополитического оппонента Токио, в деле нормализации отношений между, казалось бы, непримиримыми антагонистами, какими десятилетиями были Иран и КСА, резко укрепили позиции первого в регионе Большого Ближнего Востока в целом. Не менее активен здесь Пекин и в сфере экономики. В июне с. г. китайская государственная компания CNCP подписала с QatarEnergy уже второй долгосрочный (сроком на 27 лет) контракт на предмет ежегодных закупок сжиженного газа объёмом в 4 млн кубометров.
В Токио почувствовали, что “теряют в пользу Китая” позиции в регионе и необходимо срочно возобновить процесс хотя бы обозначения в нём присутствия, запущенного энергичным Синдзо Абэ ещё в период “первого премьерства” (2006-2007 гг.). Последнее турне которого по странам Персидского залива состоялось в январе 2020 г., то есть за полгода до завершения одним из самых заметных политиков Японии послевоенного периода почти восьмилетнего “второго премьерства”.
С тех пор его преемники на посту премьер-министрам не посещали регион ББВ в целом и страны Персидского залива, в частности, в течение трёх с половиной лет. То есть, разнообразные события развивались здесь как бы без заметного участия Японии. И хотя у Токио действительно много проблем в “собственном” регионе Северо-Восточной Азии, требующих постоянного внимания, но и очень далеко расположенные страны, которые, в частности, являются главными поставщиками углеводородов, тоже нельзя упускать из виду сколь-нибудь продолжительное время.
Данный “пробел” во внешнеполитической активности Японии и должно было заполнить обсуждаемое турне Ф. Кисиды, которое касательно стран посещения и целевых установок существенным образом воспроизводило упоминавшуюся выше поездку С. Абэ. За исключением последнего пункта остановки: три с половиной года назад таковой был Оман, сегодня Катар. Принимая во внимание сам факт подписания в столицах всех трёх стран разного рода совместных документов, можно уверенно сказать, что Япония возобновляет процесс обозначения своего присутствия в данном, повторим, крайне важном регионе.
Кстати, термин “возобновление” используется в главном (на авторский взгляд) из упомянутых документов, каковым стало “Совместное заявление” полномочных представителей Японии и Совета сотрудничества арабских стран Персидского залива, в который входят шесть стран. То есть участниками данного “Совместного заявления” теперь являются и те страны, которые на этот раз делегация Японии во главе с премьер-министром не посетила.
Темой же указанного документа является запуск (с 2024 г.) переговорного процесса с целью заключения Соглашения о свободной торговле между Японией и всеми шестью странами-членами упомянутого Совета. Отметим, впрочем, что предварительное зондирование самой актуальности данной темы ещё 15 лет назад провёл всё тот же С. Абэ и, видимо, поэтому стороны использовали сегодня применительно к указанному процессу термин “возобновление”.
Наконец, обратим внимание на то, что всесторонняя (то есть не только в сфере экономики) активизация Японии в зоне Персидского залива носит отнюдь не локально-изолированный характер. Она является важным звеном в серии внешнеполитических акций Токио последнего времени на пространстве, которое можно представить в виде цепи более или менее связанных между собой отдельных политико-географических зон. Таких как Северо-Восточная Азия, Тайвань, Юго-Восточная Азия, Индия, Большой Ближний Восток и входящая в него зона Персидского залива, Африка, Европа.
В марте с. г. действующий премьер-министр Японии посетил Индию (с последующим кратким заездом в Европу), через месяц он же совершил турне по нескольким африканским странам и вот теперь его активность на внешнеполитической арене проявилась в зоне Персидского залива. Не отстают от Ф. Кисиды и члены возглавляемого им правительства. Прежде всего это относится к министру иностранных дел Ё. Хаяси, который в начале августа должен побывать в ряде стран Азии (в частности, в Индии) и Африки.
Вновь отметим, что одним из главных стимулов активизации Японии на международной арене в целом является всё тот же “китайский фактор”.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».