Дипломатия Китая сохраняет тысячелетние традиции неторопливого системного подхода, а результаты ее инициатив просчитываются на относительно продолжительный период.
В последние годы Китай, как правило, ассоциировался в экспертных оценках как страна, добившаяся прорывного технологического и экономического развития, инициатор глобального проекта «Один пояс – один путь» с формированием новых альтернативных сухопутных коммуникаций для мегатранзита китайских товаров на внешние рынки, где страны Евразии представляют ключевое значение.
В области же геополитики Китай преимущественно ограничивался зоной своих территориальных интересов, включая реинтеграцию Гонконга и Тайваня. Тем не менее, экономическая экспансия китайских товаров и выгодных объемных инвестиций в такие регионы, как Центральная Азия, Ближний и Средний Восток, Африка и Юго-Восточная Европа, свидетельствуют о высоком геополитическом потенциале и активной дипломатии КНР.
При этом поток китайских инвестиций нередко нацеливается в те страны, от которых исходит определенная угроза интересам территориальной целостности КНР. В свою очередь, развивая активное торгово-экономическое партнерство и инвестирование, например, той же Турции, Пекин создает предпосылки для локализации амбициозных планов сторонников пантуранизма по сепаратизации тюрконаселенного Синьцзянь-Уйгурского автономного района КНР.
В своей дипломатии Китай всегда комплексно оценивает субъект партнерства (включая, географию, историю, культуру, политику, экономику и ресурсы). В этом контексте представляет особый интерес характер наметившегося стратегического партнерства между Китаем и Ираном. В марте 2021 г. Пекин и Тегеран подписали крупную сделку на 400 млрд долл. США, согласно которой КНР обязалась в течение 25 лет инвестировать в Иран данную сумму в обмен на стабильные поставки нефти со скидкой. Фактически объем данных инвестиций, растянутых на четверть века, сопоставим с ВВП Ирана в 2021 г.
Таким образом Китай показал остальному миру (прежде всего, США и в целом Западу), что, во-первых, он ориентирован на долгосрочное сближение с исламским Ираном, пребывающим под санкциями, во-вторых, масштабные инвестиции КНР могут стимулировать прорывной рост иранской экономики (особенно, в сфере инфраструктурного и технологического развития, энергетики и транзитных коммуникаций). Естественно, США, являющиеся главным стратегическим союзником Израиля и автором антииранских санкций, одномоментно стали оказывать давление на крупнейшую китайскую компанию Huawei c целью сорвать названную сделку с Ираном или сократить объем инвестиций. Однако современная динамика напряженных китайско-американских отношений вокруг темы Тайваня и связей с Россией не оставляют надежд тем же США и Израилю на срыв соглашения между Пекином и Тегераном в сфере инвестиций.
Убедительным аргументом успешности китайской дипломатии на Ближнем Востоке и Иране в частности является тот факт, что именно китайцам в марте 2023 г. удалось подписать соглашение о восстановлении дипломатических отношений Исламской Республики Иран и Королевства Саудовской Аравии, прерванные 3 января 2016 г. после казни шиитского проповедника Нимра ан-Нимра.
Соглашение о восстановлении отношений между ИРИ и КСА, подписанное секретарями советов национальной безопасности двух стран (контр-адмиралом Али Шамхани и Мосаедом бин Мохаммадом аль-Айбаном) с участием главы канцелярии комиссии по иностранным делам ЦК КПК Ван И является серьезным прорывом в вопросах региональной и глобальной политики. Пекину удалось убедить Тегеран остановить военную поддержку хусистов в Йемене против Саудовской Аравии.
Как известно, Иран и Саудовская Аравия являются ключевыми центрами силы на Ближнем Востоке, а также лидерами шиитского и суннитского исламского мира, восстановление же межгосударственных отношений между ними и перспективное партнерство с участием Китая значительно сужает возможности США по монополизации региональной повестки.
Учитывая лидирующую роль Саудовской Аравии в странах Арабского Востока, сохраняется высокая вероятность, что арабские монархии Персидского залива вряд ли поддержат планы Израиля, США и Великобритании по проведению военной операции против Ирана. Соответственно, Тегеран опрокидывает также надежды Израиля и коалиции стран НАТО с участием Турции на северный удар по ИРИ с позиции территории Азербайджана, поскольку за Ираном может присутствовать военно-техническая и дипломатическая помощь Китая, Индии и России при нейтралитете Арабского Востока. К тому же, прошедшие с 15 по 19 марта 2023 г. совместные учения «Пояс морской безопасности – 2023» военно-морских сил Китая, Ирана и России в водах Оманского залива показали новые контуры безопасности в столь значимом регионе мира.
Успешное посредничество Китая на Ближнем Востоке стало свидетельством способности Поднебесной конвертировать свое экономическое влияние в регионе в политическое. Эр-Рияд торжественно принимал лидера КНР Си Цзиньпиня, надеется через Пекин выйти на новые роли в мировой политике, поскольку Китай одинаково активно сотрудничает как со странами Запада, так и Востока.
К годовщине продолжающегося конфликта на Украине в феврале 2023 г. Китай выступил с новой масштабной мирной повесткой и выдвинул план переговоров между Россией и Украиной. Прекращение боевых действий и возобновление мирных переговоров для политического урегулирования сложившихся проблем и противоречий между Москвой и Киевом, план из 12 пунктов – такова очередная инициатива Китая. Официальный визит главы КНР Си Цзиньпиня в Москву в марте с.г. и переговоры с президентом России В.В. Путиным показали, что российская сторона в целом поддерживает китайскую инициативу.
Турция, которая с первых дней начала СВО ВС РФ на Украине выступала активным посредником между конфликтующими сторонами и неоднократно предлагала мирные переговоры с центром в Стамбуле вместо «войны на истощение до последнего украинца», устами пресс-секретаря президента Ибрагима Калына поддержала мирную инициативу КНР. Подобное оглашение позиции Анкары стало возможным, очевидно, 27 марта с.г. после телефонного разговора Р. Эрдогана с В. Путиным.
В отличие от Китая пока что ни одна страна (включая и Турцию) не предлагала России и Украине конкретный план мирных переговоров, содержащий принципы и подходы, как в отношениях конфликтующих сторон, так и на глобальном уровне (в частности, исключающий односторонние санкции против России, откат к эре «холодной войны» и блоковое противостояние). Ибрагим Калын, поддержав на словах китайский план переговоров, выдвинул и фундаментальное условие, связанное с необходимостью убеждения Киева в необходимости принятия предложений Пекина. Иными словами, Турция дает понять тому же Китаю, что согласие Москвы это полдела, гораздо сложнее убедить Киев, пребывающий под контролем США и Британии. В свою очередь турецкий чиновник подверг критике и жесткую антироссийскую позицию США, не оставляющих для России иного выхода, как глобальный союз с Китаем.
Некоторые эксперты полагают, что Киев не станет спешить с согласием на предложение Пекина прекратить боевые действия и начать мирные переговоры, поскольку, во-первых, не уверен, что путем переговоров изменит реалии на земле на момент март 2023 г., во-вторых, надеется на перелом ситуации на фронте в ходе вероятного контрнаступления весной-летом с.г.
Правда, и Китай вряд ли станет терпеть очередные попытки киевского режима по срыву мирных инициатив глобального игрока, от инвестиций которого может зависеть судьба восстановительных работ на той же Украине в поствоенный период, либо от вооружения которого может зависеть судьба самого конфликта и будущее украинского государства.
Многие эксперты, оценивая итоги последнего визита Си Цзиньпиня в Москву, обратили внимание на фразу китайского лидера, сказанное на прощание президенту В.В. Путину: «Сейчас идут перемены, которых не было в течение 100 лет. Когда мы вместе, то мы двигаем эти перемены». Киеву тоже следовало бы прислушаться к мнению китайского лидера о системных переменах ХХI в.
А пока продолжаются бои за Артемовск (Бахмут) и Авдеевку…
Александр СВАРАНЦ, доктор политических наук, профессор, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
