В данном тексте предлагается авторское видение некоторых итогов завершившегося года касательно развития ситуации в Индо-Тихоокеанском регионе (ИТР). Куда необратимым образом смещается фокуc нынешнего этапа “Большой мировой игры”.
Но вначале несколько слов о самом этом термине. Введение в публичный оборот его укороченного варианта приписывается Р. Киплингу. Автору, однако, попадались некие высказывания о том, что само выражение “Большая игра” использовалось в британском Foreign Office 50-ю годами ранее, то есть ещё накануне “Крымской войны”. На авторский опять же взгляд, этим термином можно определить вообще весь период российско-британских отношений едва ли не трёх последних веков, включая нынешний.
Скорее всего, её актуальным крайне значимым проявлением в 2022 году стал подрыв газопроводов в Балтийском море, вполне подпадающий под определение “Террористический акт века”. Целеполагание которого достаточно понятно и, более того, оно вписывается в общий сценарий той самой российско-британской “Большой игры”.
Сегодня один из его важнейших сюжетов обусловлен (тоже относительно старой) проблемой недопущения экономической кооперации России и “старой Европы” во главе с Германией, крайне выгодной для обеих сторон. В перечне мер по решению этой задачи находятся также инкорпорирование в руководство ФРГ антигерманской агентуры, выстраивание антироссийского барьера из восточноевропейской лимитрофной публики, провоцирование вооружённого конфликта на Украине.
Этот последний уже привёл к вполне традиционным для нынешних войн последствиям в виде тысяч погибших, миллионов беженцев, разрушенной инфраструктуры. Плюс ко всем тяготам, выпавшим на долю населения данной несчастной страны, значительная его часть, кажется, утратила и элементарный здравый смысл. Уже лишившись пятой части территории, находясь в абсолютной зависимости от внешних “спонсоров”, пребывая в холоде и отходах собственной жизнедеятельности, регулярно получая порции “репараций”, она рассуждает о “свободе-демократии”, судьбе “Путина”, а также о “перемоге”. Каковая либо уже давно наступила, либо “скоро” свершится.
Но помутнение рассудка приобретает едва ли не всемирный характер (что не может не настораживать). В очередной раз выскажем недоумение относительно регулярно воспроизводимой на телевидении позорной клоунады, направленной в адрес страны, наиболее пострадавшей от того же “Террористического акта века” (при почти полном игнорировании Западом самого этого факта).
Конфликт на Украине находится в прямой взаимосвязи с заявленной в заголовке темой. С его помощью один из ныне двух главных мировых игроков (США) пытается решить промежуточные (тактического уровня), но крайне важные задачи, возникающие в ходе разворачивающейся в ИТР “Большой мировой игры”. Формат этой последней далеко, конечно, выходит за рамки многовековых российско-британских “разборок”.
В центре происходящего сегодня в ИТР оказывается комплекс сложных отношений США с другим глобальным мировым игроком, каковым уже является современный Китай. Одна из тех самых “промежуточно-тактических” задач сводится к попыткам США воспрепятствовать сближению КНР с РФ. Нынешнее позиционирование которых друг к другу в формате “спина к спине” обеспечивает надёжный тыл Пекину в его противостоянии с Вашингтоном.
В свою очередь “разворот на Восток” российской государственной машины, в рамках которого находится и процесс сближения с КНР, обусловлен прежде всего объективным процессом смещения центра мировой политико-экономической жизни в ИТР. Указанный “разворот” только ускорился в силу тех самых “внешних” усилий по разрыву кооперации РФ (зародившейся ещё во времена СССР) со “старой Европой”. То есть провоцирование конфликта на Украине уже привело к эффекту, прямо противоположному тому, который ожидался инициаторами данного конфликта.
Кстати, вопреки популярному мнению об окончательном характере разрыва российско-европейских отношений, нельзя исключать вероятность их определённого восстановления в будущем. Чему непременным условием должно послужить “вымывание” из элит стран “старой Европы” антинациональных элементов. Так выздоравливающий организм освобождается от привнесённой в него некогда, а также извне заразы (в том числе и связанной с “новой нормальностью”). Иного просто не может быть, если “старая Европа” не хочет окончательно уйти в небытие.
А она этого явно не хочет и уже предпринимает определённые усилия по выходу из той узкой колеи, в которую его пытается загнать (с помощью того же украинского конфликта) заокеанский “старший брат”. Об этом, в частности, свидетельствуют усилия по сохранению и дальнейшему развитию того позитива, который накоплен в отношениях европейцев с КНР. С этих позиций следует оценивать участившиеся в последнее время китайско-европейские контакты, среди которых особую значимость приобретает недавний визит в Пекин канцлера ФРГ О. Шольца. Между прочим, подобного рода контакты могут сыграть определённую роль и в процессе восстановления российско-европейских отношений.
Автор не исключает вероятность появления позитива и в российско-американских отношениях. Подчеркнём, не в ущерб процессу развития отношений РФ с КНР. Такая перспектива может возникнуть, во-первых, по мере осознания Вашингтоном контрпродуктивности всей украинской авантюры, не решающей, как выясняется, проблему “построения” не только РФ, но и европейских (всё ещё) союзников. А также не стоящей связанных с ней затрат.
Второй фактор, приобретающий глобальный характер (в отличие от первого, местно-промежуточного уровня значимости), обусловлен тем самым процессом смещения в ИТР “Большой мировой игры”. США (совершенно обоснованно) считают себя неотъемлемой частью ИТР, которой “есть дело” до всего здесь происходящего. Однако вполне возможны варианты, каким образом это “дело” будет реализовываться.
Представляется, что нынешняя стратегия “сования носа во всё”, связанное с деятельностью в регионе глобального оппонента США (особенно под предлогом “нарушения” Китаем неких “международных правил”, а также “прав человека”) обусловлена спецификой действующей вашингтонской власти. Между тем, авторитетными американскими учёными-политологами давно была предложена “Стратегия офшорного балансирования”, предполагающая переход от “провалившегося” позиционирования в качестве гегемона к “стратегической сдержанности и поддержания баланса сил в мире”.
Принятие (естественно, не нынешней) властью в Вашингтоне такой стратегии вполне соответствовало бы реальному весу США в мире. Но она заведомо предполагает резкое усиление роли других значимых региональных игроков, к которым, прежде всего, относятся Япония и Индия. Собственно, это уже наблюдается, а состояние отношений в треугольнике “Япония-КНР-Индия” приобретает критически важное значение для развития ситуации в ИТР. И пока картина, отображающая реальное состояние дел в указанном треугольнике, не внушает, мягко выражаясь, оптимизма.
Особенно это относится к его плечу “Япония-КНР”. Принятие Токио новой Стратегии национальной безопасности, новации которой по сравнению с предыдущей редакцией 2013 г. в самой Японии определяются термином “радикальные”, особое внимание, уделяемое в документе ситуации на Тайване и в Тайваньском проливе, вызвали понятную реакцию в Пекине. Не состоялся планировавшийся на конец года (ранее уже не раз откладывавшийся) визит в КНР руководителя МИД Японии. Третий год подряд не проводится (предполагавшийся как ежегодный) саммит в конфигурации “КНР-Япония-Южная Корея”
На фоне японо-китайских отношений, нынешнее состояние которых можно определить, как “совсем скверные”, отношения между Индией и КНР смотрятся тоже невесело, но всё же не столь плохо. После их глубокого обвала в результате известного инцидента в Ладакхе лета 2020 г. они постепенно восстанавливаются. На этот позитивный процесс, кажется, не повлиял сколь-нибудь заметным образом недавний инцидент в Таванге, после которого прошла очередная встреча военных высоких рангов обеих сторон.
Но, конечно, пока в китайско-индийских отношениях не наблюдается ничего похожего на “дух Уханя”, казалось бы утвердившегося в двусторонних отношениях с момента неформальной встречи лидеров двух стран, состоявшейся в апреле 2018 г. в этом китайском городе. Настороженность в Пекине вызывает и развитие давно наметившегося тренда на сближение Индии с Японией.
Роль “разворачивающейся на Восток” РФ видится в том, чтобы всячески содействовать снижению уровня негатива в отношениях Пекина с Токио и Нью-Дели. Такая задача смотрится почти невыполнимой (особенно в формате первой пары), но это не должно означать отказа от попыток её решения.
Завершить же данный текст имеет смысл тем сюжетом, которым он и начался, а именно нынешним состоянием “Большой (российско-британской) игры”. Автор ни в коей мере не разделяет определения вечного оппонента РФ (популярным) термином “коварные англосаксы”. Само же использование слова “игра” призвано лишь более или менее близко к реалиям отобразить трансформацию российско-британских отношений с её взлётами и падениями. Это слово не содержит в себе ответа на (бессмысленный) вопрос, “Кто прав, кто виноват”, а нынешнее провальное состояние указанных отношений совсем не обязательно должно быть вечным.
Но для их исправления было бы полезным услышать достаточно ясный ответ на традиционный вопрос: “Кто это сделал, джентльмены?”. Придётся поискать мальчика (или девочку, или даже обоих вместе) для битья. С тем, чтобы стороны посчитали инцидент (в Балтийском море) более или менее исчерпанным. Хотя, конечно, останутся некоторые “технические” вопросы, например, о компенсациях. Море крови не требуется, но розги по “педагогическому месту” (отменённый в британских школах, но полезный метод воспитания) вполне были бы уместны.
Остаётся, впрочем, вопрос “Скрипалей” (и “новичка”), с которых и началось очередное обострение всё той же (многовековой, повторим) росийско-британской “Большой игры”. Но это уже относительные мелочи.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение“.
