12 декабря правящая в Японии партийная коалиция, на 90% состоящая из парламентариев от Либерально-демократической партии плюс 10% депутатов от партии Комейто, согласовала изменения в стратегии обеспечения национальной безопасности, которые составят базу трёх правительственных документов. Срок действия двух из них на тему общих вопросов проблематики обеспечения безопасности, а также её оборонных аспектов рассчитан на последующие 10 лет. В третьем обычно прописывается конкретика военного строительства на ближайшие 5 лет. Окончательная редакция всех трёх документов должна быть опубликована в конце завершающегося года.
Упомянутые “изменения” обсуждаются в течение последних нескольких месяцев на всех властных уровнях, а также в японских СМИ, где они получили устойчивое определение “радикальные”. И совершенно обоснованно, поскольку их реализация будет означать качественный скачок в ползучем процессе трансформации самой проблематики обеспечения национальной безопасности, а также военного строительства за весь послевоенный период современной Японии.
Это при том, что уже сегодня, то есть до проведения каких-либо “изменений” (тем более “радикальных”), выглядят явные расхождения со второй частью статьи 9 принятой в 1947 г. Конституции, не претерпевшей с тех пор никаких изменений, да и её первой части, констатирующей отказ Японии (“на вечные времена”) от использования вооружённой силы в целях решения неких внешнеполитических проблем. Так как здесь в последние годы обнаруживаются некие заслуживающие внимания “нюансы”. А её вторая часть, требующая от страны (тоже “никогда впредь”) не обладать вооружёнными силами, давно вызывает недоумение в Японии. Поскольку уже нынешние Japan Self-Defense Forces (SDF) определяются экспертами как одни из самых мощных в мире “Вооружённых сил”. Особенно это относится к военно-морской компоненте (MSDF).
То есть, повторим, уже сегодня по крайней мере вторая часть Ст. 9 противоречит реальной картине в проблематике обеспечения национальной безопасности Японии. Ещё покойный Синдзо Абэ пытался как-то “подправить” очевидную всем нелепицу, предлагая добавить в Ст. 9 третий пункт, который неким образом “легализовал” бы SDF.
Но указанная статья в целом носит абсолютно бескомпромиссный характер. Именно таким образом она и формулировалась в 1947 г. (как иногда утверждается, в штабе командующего оккупационными силами генерала Д. Макартура). Так что введение в Ст. 9 “поправки Абэ” превращало бы в посмешище уже сам базовый документ современной Японии.
Поэтому остаётся только одна возможность приведения его в соответствие с реалиями, а именно полное удаление из него данной статьи. Что, видимо, и произойдёт уже в ближайшей перспективе, поскольку даже обозначение в неких официальных документах тех самых “радикальных изменений” в оборонной политике Японии резко усугубит (и без того всем очевидное) противоречие этим реалиям сохраняющихся конституционных положений.
Во всех трёх подготавливаемых документах будет обозначено формирование в составе SDF специального “противоракетного подразделения”, которое будет обладать “потенциалом контратаки”. Приведенное витиеватое выражение обозначает вполне понятное и достаточно обычное для ВС едва ли не всех стран мира содержание. Которое сводится к обладанию возможностями для нанесения превентивного удара по неким соседним территориям, с которых ожидается атака (например, ракетная).
В этом плане роль регионального “Плохиша”, на которого неизменно (в течение десятилетий) направлен негодующий палец Токио, исправно исполняет КНДР. Хотя уже давно очевидно, что в качестве основного реального оппонента Японии, на которого и будет нацелен “потенциал контратаки”, обозначается КНР. Достаточно указать на то, что в подготавливаемых документах должна появиться запись о “критической важности” для национальной безопасности Японии “поддержания мира и стабильности в Тайваньском проливе”. О намерении развивать оборонную сферу двусторонних отношений было заявлено в ходе состоявшейся 10 декабря встречи тайваньского президента Цай Инвэнь с прибывшим на остров очередным видным функционером ЛДП К. Хагуидой.
И уж, конечно, не КНДР станет главной мишенью, на которую будут нацелено оружие создаваемого “противоракетного подразделения”. Само оно включит в себя несколько боевых единиц, перед каждой из которых будут поставлены свои задачи. Обязанность нанесения стратегической значимости ударов в глубине территории противника, видимо, будет возложена на то из них, которое получит на вооружение крылатые ракеты Tomahawk американской компании Raytheon.
Появившееся в конце октября первое сообщение на эту тему, спустя месяц получило подтверждение и уточнение. В правительстве страны заявили, что обсуждается возможность закупки (“пока”) 500 таких ракет в период до 2027 г. Все они будут размещены на эсминцах и подводных лодках MSDF.
В указанном заявлении обратила на себя внимание ремарка о том, что сам акт указанной закупки носит промежуточный характер, поскольку призван решить уже сейчас задачу приобретения SDF потенциала нанесения превентивного “контрудара” по оппоненту, изготовившемуся учинить нечто нехорошее на территории Японии. Видимо, предполагается, что к 2027 г. будет завершена разработка собственных ракет аналогичного назначения.
Пока публично заявляется, что эта задача будет решаться путём ведущейся уже в течение двух лет модернизации противокорабельной ракеты Type 12, максимальная дальность действия которой находится в пределах 400 км. Она уже проходила несколько этапов модернизации и вызывает крайнее сомнение, что её удастся превратить в оружие, способное решать стратегические задачи на удалении до 1500 км от места запуска. Скорее всего заявленная модернизация ракеты Type 12 станет лишь прикрытием для создания принципиально нового оружия.
Появление в составе SDF “противоракетного подразделения” не только внесёт едва ли не решающий вклад в процесс “радикальных изменений” облика (по факту) вооружённых сил Японии, но и неизбежно приведёт к не менее принципиальным изменениям в “распределении ролей” между участниками Американо-Японского Договора о безопасности. С момента принятия в 1960 г. его окончательной редакции выполнение функции нанесения превентивных ударов (в том числе, с использованием ядерного оружия) возлагается на американские вооружённые силы.
Однако теперь говорится, что по мере реализации курса на “радикальные изменения” решение задач по нанесению превентивных ударов существенным образом возьмёт на себя SDF. То есть со стороны Токио последует, наконец, практический ответ на давний запрос Вашингтона о необходимости “выравнивания ролей” в упоминавшемся Договоре 1960 г.
Полностью соответствует упомянутым “радикальным изменениям” давно обозначившийся тренд на включение военной компоненты в набор инструментов, с помощью которых Токио решает свои внешнеполитические задачи. В этом плане этапный характер носил состоявшийся летом 2017 г. поход в Индийский океан группы кораблей MSDF во главе с вертолётоносцем Izumo. Он положил начало череде акций, которые в военной дипломатии обозначаются термином “демонстрация флага”.
Им же можно обозначить и прибытие в начале декабря на знаменитую филиппинскую базу Кларк двух японских истребителей F-15. В комментариях особо подчёркивается, что это произошло впервые после окончания Второй мировой войны. Как сообщается, группа обеспечения, состоящая из 60-и военнослужащих ASDF (то есть ВВС Японии), должна была заняться решением неких проблем в сфере организации “взаимодействия и оборонного сотрудничества”.
Наконец, особую значимость приобретает (вечный и универсальный) вопрос, а, собственно, за чей счёт будет проводиться весь этот планируемый правительством Японии “оборонный банкет”. Поскольку для его организации потребуется в течение ближайших пяти лет вдвое увеличить нынешний оборонный бюджет. То есть, потратив дополнительно за этот период около 300 млрд долл., постепенно вывести его на уровень 2% от ежегодного ВВП страны. Напомним, что в течение всего послевоенного периода расходы на оборону Японии не выходили за пределы 1%, а главным инструментом решения внешнеполитических задач была (и остаётся до сих пор) её третья в мире экономика.
На первый взгляд кажется, что никаких проблем с ответом на упомянутый вопрос возникать (бы) не должно. Поскольку обычно и повсеместно подобного рода “банкеты” оплачиваются рядовым обывателем. Именно на него в ходе прошедшего 13 декабря обсуждения данного вопроса в штаб-квартире ЛДП в очередной раз, а также со всей самурайской прямотой, и указал премьер-министр Фумио Кисида. Так, видимо, и не научившийся использовать в публичной риторике дипломатические экивоки, хотя в правительстве С. Абэ четыре года возглавлял МИД страны.
Едва появившееся на партийном сайте сообщение об этом мероприятии с некими (“приписываемыми премьер-министру”) словами, немедленно получили понятного характера комментарии. Поэтому уже на следующий день на том же сайте последовало разъяснение на тему, “что же на самом деле” имел в виду Ф. Кисида. Но здесь, как говорится, “разъясняй-не разъясняй”, а суть проблемы финансового обеспечения резко возросших амбиций правительства страны в сфере обороны от этого никак не изменится. Особенно болезненные последствия они могут иметь для малообеспеченного населения.
Поэтому продолжим наблюдение за тем, как на практике будет развиваться процесс “радикальных изменений” в оборонной политике Японии. Который может стать важным элементом более общего процесса “нормализации” страны.
Если слово “нормальность” вообще можно использовать в нынешнем всё более сумасшедшем мире.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение