Заголовок любого текста всегда и неизбежно отражает его основное содержание в формате “в общем и целом”. При этом важные “детали” обозначаются по мере написания.
Всё большую значимость в мировой политической игре “в общем и целом” действительно приобретает та её ветвь, которая развивается вокруг Тайваня. Основными игроками здесь являются КНР, США, Япония. Хотя “на подходе” можно рассмотреть и некоторых других, например, Индию, крупные европейские державы. Впрочем, и не совсем “крупные” европейцы, например Чехия, тоже зачем-то пытаются просунуть любопытные носы в крайне серьёзную проблему. При том что её источник расположен на другой стороне глобуса.
Но и сам нынешний Тайвань, являясь объектом игры, обладает в ней вполне различимой субъектностью. Ибо речь идёт о “специфическом” (с позиций международного права) игроке с населением в 24 миллиона человек, обладающем одной из самых передовых экономик (по общему объёму находится на 20-21 месте в мире), который располагается на одноименном острове в двухстах километрах от побережья КНР.
“Специфичность” же статуса Тайваня на международной арене обусловлена тем, что с 1971 г. он не является членом ООН, а Пекином, то есть одним из пяти постоянных членов Совета безопасности данной уважаемой организации, рассматривается в качестве “мятежной провинции”, подлежащей возвращению (“тем или иным способом”) в лоно матери-Родины.
Что касается позиции в данном вопросе главного геополитического оппонента, то есть Вашингтона, то внешне-официально она (пока ещё) сохраняет вид, приобретённый в 1979 г. в процессе установления дипломатических отношений с Пекином. Важнейшее условие свершения данного акта, который пришлось тогда принять Вашингтону, сводилось к признанию Пекина в качестве “единственного представителя Китая” на международной арене. При этом статус Тайваня двусторонними документами никак не оговаривался.
С момента же определённо проявившегося становления Китая в качестве главного геополитического оппонента США (где-то на рубеже нулевого и прошлого десятилетий) всё более значимым оказывается фактор присутствия в американском истеблишменте (особенно в конгрессе) протайваньского лобби. Последнее более или менее всегда и открыто выступало за отказ от “стратегической двусмысленности” позиции США в тайваньской проблематике. Осенью прошлого года с предложением перейти на позицию “стратегической ясности” (то есть к установлению нормальных межгосударственных отношений с Тайванем) выступили известные американские эксперты Р. Хаас и Д. Сакс.
Хотя в данном аспекте политики США на китайском направлении давно наблюдается ползучий процесс в сторону упомянутой “стратегической ясности”, но в Вашингтоне, конечно, всегда понимали катастрофические последствия её окончательно-документального оформления для всей системы отношений с Пекином.
Наряду с полностью определившейся долгосрочной перспективой геополитического противостояния США с Китаем обе ведущие мировые державы существенным образом связаны друг с другом. Достаточно сослаться на гигантский двусторонний объём торговли (порядка 600 млрд долл. ежегодно).
В этой сфере двусторонних отношений тоже имеются серьёзные проблемы, являющиеся, однако, предметом переговоров, которые привели в январе 2020 г. к заключению так называемого “Соглашения 1-й фазы”. Несмотря на протекавший в параллельном режиме процесс (сохранившийся и при новой администрации) обострения политической сферы отношений, никаких сигналов о возможности отказа от упомянутого “Соглашения” не было ранее и не видно до сих пор. Более того, ведётся активное зондирование возможности возобновления переговорного процесса на уровне руководителей торгово-экономических блоков обеих стран.
Отметим достаточно очевидный факт наличия в американском политическом истеблишменте группировок разной (в том числе внешне)политической ориентации. Упоминавшееся выше “протайваньское лобби” является органичным элементом той из них, которая настроена на бескомпромиссный характер ведения борьбы с КНР (и РФ). Именно она является сторонницей резкого ускорения и логического завершения того самого “ползучего процесса” придания отношений с Тайванем “нормально-межгосударственного” характера.
Что, повторим, нанесло бы непоправимый удар по всему комплексу американо-китайских отношений и чего государственное руководство США, до сих пор, видимо, стремится избежать. Однако усилиями указанной группировки продолжал работать конвейер по производству разного рода “продукции”, негативной с позиций решения Тайваньской проблемы.
Из тех, которые появились в последние несколько недель, наиболее шумные последствия породило появление 6 июня на Тайване трёх американских сенаторов. Которые прилетели на остров на борту военно-транспортного самолёта C-17 в качестве сопровождающих груза из 700 тыс. доз вакцины от коронавируса, бесплатно выделенных правительством США Тайваню, тоже попавшему в последние месяцы под воздействие указанной пандемии.
Данное мероприятие было проведено в рамках более широкой акции (которая должна быть проведена в течение июня) по бесплатному же предоставлению наиболее пострадавшим странам 80-и миллионов доз американской вакцины.
В общем, благое дело, и его “тайваньская” компонента не вызвала бы негативной реакции в КНР, если бы ей не сопутствовали некоторые раздражающие моменты. Во-первых, пилоты самолёта, несомненно, справились бы с доставкой на Тайвань крайне нужного ему сегодня груза и без сопровождения “высокого начальства”. Которое было принято тайваньским президентом Цай Инвэнь, что придало уже характер визита (под благовидным предлогом) представителей законодательной власти США на территорию “мятежной провинции”. Совершённого без предварительного согласования со столицей “единого Китая”.
Кроме того, груз был доставлен на борту самолёта, хоть и не предназначенного для проведения ударных воздушных операций, но всё же принадлежащего ВВС США. И это был первый с 1979 г. случай появления на острове самолёта, принадлежащего вооружённым силам США.
Отметим, что разнообразная военная техника более или менее регулярно и в больших количествах закупается Тайванем в тех же США. Но для собственных ВС. В данном же случае речь идёт о прецеденте прибытия на остров некоего военного аппарата, принадлежащего ключевому геополитическому оппоненту “мейнленда”. При том что участившееся появление американских боевых кораблей и самолётов в пространстве вокруг Тайваня служит одним из источников растущей напряжённости в районе острова. Недаром на этот раз негативная реакция на указанную акцию в целом последовала со стороны министерства обороны КНР.
В-третьих, правительство Цай Инвэнь отказывается принять аналогичную помощь от КНР, что, в частности, становится поводом для обострения межпартийной борьбы на Тайване. Подобный демонстративный отказ принять руку помощи не способствует, конечно, столь актуальному сегодня снижению уровня напряжённости в Тайваньском проливе.
То есть создаётся впечатление о предварительной, тщательной и всесторонней проработке всех аспектов операции по доставке на остров американской вакцины с основной целью, находящейся в сфере политики. Данная акция полностью вписывается в тот самый “ползучий процесс” установления формата “нормально-межгосударственных” отношений между США и Тайванем. О его развитии свидетельствуют и ряд других. Сообщается, например, об очередной законодательной инициативе с целью повышения статуса тайваньского представительства в США.
Продолжилась пикировка, начавшаяся ещё в Анкоридже, но на этот раз по телефону между Ян Цзечи и Э. Блинкеном. Её предметом оказались всё та же Тайваньская проблема, а также тема зарождения эпидемии коронавируса. В пропагандистских атаках на КНР последняя, видимо, заменит собой “уйгуро-геноцидную” тему, из которой Вашингтону не удалось извлечь сколько-нибудь заметных дивидендов.
В Тайваньской проблематике всё более заметным становится присутствие Японии. Совсем недавно оно проявилось в очередной раз в связи с “ананасовым” конфликтом между Тайванем и “мейнлендом”. Последним же свидетельством оказалась словесная “оплошность”, допущенная 10 июня японским премьер-министром Ё. Сугой в ходе выступления в парламенте на всё более обостряющуюся тему уровня необходимых ограничений в связи с коронавирусной пандемией.
Данный вопрос становится особенно актуальным после решения всё же провести в Токио очередные летние Олимпийские игры. Приводя во время упомянутого выступления примеры “стран”, в которых используются жёсткие ограничения, Е. Суга назвал и Тайвань. Что, конечно, не оставили без внимания в КНР.
Повышенная активность Токио на тайваньском направлении даёт Пекину повод для подозрений в “политическом характере”, казалось бы, вполне достойной акции по бесплатному выделению японским правительством Тайваню 1,24 миллиона доз вакцины AstraZeneca.
Наконец, отметим, что последние события “вокруг и в связи с” Тайваньской проблемой свидетельствуют о её сохранении на (трудно прогнозируемую) перспективу в перечне нескольких особо опасных для мировой ситуации в целом.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
