Протесты на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 года стали переломным моментом в современной истории Китая. Хотя репрессии были внутренним делом, тем не менее, их отголоски хорошо ощущались в западном мире.
Политика США, проводимая под влиянием неоконсерваторов и либералов, вновь породила представление о «китайской угрозе» для оправдания своего глобального военного присутствия и альянсов, что ознаменовало сдвиг в ее внешней политике от сосредоточения внимания на Советском Союзе к Китаю.
Тезис о «китайской угрозе» вновь возник в начале 1990-х годов и сохранялся на протяжении десятилетий, достигнув своего пика во время политики азиатского поворота администрации Обамы. Эта ситуация еще более обострилась при президенте Трампе, который обвинил Китай в экономической эксплуатации США и развязал торговую войну, которую активно продолжил его преемник Джо Байден.
Повествование о «китайской угрозе» превратилось в теорию «китайского вируса» во время пандемии COVID-19. США обвинили Китай в распространении вируса — тактика, направленная на подрыв глобального влияния Китая, в частности его инициативы «Один пояс, один путь» (BRI). Назвав COVID-19 «китайским вирусом», США стремились ослабить экономику Китая, запятнать его международный имидж и посеять страх и предубеждение против китайского народа во всем мире.
Эти усилия являются частью более широкой стратегии США сдерживания роста Китая и сохранения собственного глобального господства. Американские политики всегда ищут новых псевдо-врагов, которых можно уничтожить. В настоящее время они вселяют огромный страх в сердца и умы своего народа по поводу России и Китая. Для реализации этой политики сейчас создаются новые нарративы, распространяется пропаганда и ложная информация. Один из способов бороться с этим — учиться на истории и избегать подобной пропаганды
Полная версия статьи на английском языке.
