С 2011 года Ливия остается своего рода «терра инкогнита» на политической карте мира: протекающие здесь процессы и спорадически возникающие конфликты являются продуктом слишком многих факторов, чтобы их понимание было доступно большинству обывателей. Вместе с тем, оценка текущего положения дел, включая рассмотрение многообразия политических институтов и перспектив выхода из многолетнего кризиса ливийской государственности, представляет значительный интерес с точки зрения региональной системы безопасности и межстранового сотрудничества.
После свержения режима Джамахирии в Ливии в 2011 году и гибели ее лидера Муаммара Каддафи, руководившего государством более 40 лет, страна погрузилась в затяжной политический кризис такого размаха, что недавний оплот стабильности в Африке превратился в классический «failed state», разные регионы и районы которого контролировались враждующими племенными, криминальными, парамилитарными и экстремистскими группировками. В целом, если вплоть до 2014 года противостояние носило крайне хаотический характер, включая столкновения сторонников свергнутого правительства и новой власти, а также стычки между многочисленными группами интересов, то после избрания Палаты представителей и появления на политическом небосводе Ливии фигуры Халифы Хафтара в стране постепенно выделилось два наиболее влиятельных центра силы: Правительство национального согласия (ПНС) в Триполи и Палата представителей (ПП) с поддерживающей её Ливийской национальной армией (ЛНА) Хафтара в Тобруке. К осени 2020 года прямой военный конфликт Запада и Востока привел к патовой ситуации в стране: ЛНА не сумела овладеть Триполи после упорной осады и, в результате вмешательства Турции на стороне ПНС, утратила часть ранее занятых территорий в Триполитании, однако, угроза вступления в конфликт Египта, давление внешних игроков и общее истощение вынудило стороны подписать 23 октября 2020 года соглашение о прекращении огня в Женеве.
Дальнейшие политические трансформации и компромиссы обсуждались на переговорах, организованных 1-5 февраля 2021 года под эгидой ООН в Швейцарии. В результате, представителям ливийских политических сил удалось договориться о формировании Правительства национального единства (ПНЕ) в Триполи во главе с бизнесменом Абдель Хамидом Дебейба, а также о реформировании Президентского совета (ПС), в который вошло по одному представителю от трех ливийских регионов – Триполитании, Киренаики и Феццана. При этом в Ливии сохранялись и иные институты государственной власти, включая ПП, подотчётное ей правительство на Востоке, а также Верховный государственный совет (ВГС), легитимность и полномочия которых являются предметом противоречий и спекуляций. Таким образом, в рамках представленной статьи мы обратимся к конфигурации институтов политической власти в современной Ливии, затронув и наиболее острую для ливийского общества тему – перспективы проведения общенациональных выборов.
Политические институты сегодня
К лету 2024 года ливийская политическая действительность может быть схематически описана следующим образом:
1) Все институты государственной власти носят переходный характер, то есть, призваны организовать общенациональные президентские и парламентские выборы, а также обеспечить передачу власти новому единому правительству;
2) Политическая система страдает от отсутствия внутреннего структурного единства, включая «разноуровневые» и «конфликтующие» легитимности;
3) Несмотря на общепризнанную необходимость проведения выборов, процесс поиска компромиссов относительно принципов и процедур не регламентирован и регулярно приостанавливается в силу сложностей при поиске компромиссов;
4) Влияние внешних игроков на внутриполитические процессы остается значительным.
Итак, в настоящий момент в Ливии существует четыре ключевых органа государственной власти: ПС, ВГС, ПНЕ и ПП.
Президентский совет
Впервые ПС был создан в 2015 году в соответствии с Ливийским политическим соглашением (ЛПС), однако, в своем текущем виде значительно отличается от исходной модели. Так, по итогам переговоров в Женеве ПС был де-факто обособлен от ПНС: ни один из трех его членов не обладает министерским портфелем. В то же время, функции этого высшего политического органа власти во многом схожи с дизайном 2015 года: на председателя ПС Мухаммада Аль-Манфи, бывшего посла в Греции, возложена задача представлять Ливию на международной арене, способствовать развитию внутриливийского политического диалога, а также обеспечивать процесс «воссоединения» ключевых государственных институтов, включая Центральный банк и армию.
Верховный государственный совет
ВГС был учрежден в 2015 году соглашением, подписанном сторонами при участии ООН в марокканском Схирате. Данный орган наделен консультативными полномочиями, что, с одной стороны, может стать важным фактором в процессе организации коммуникации и эффективного диалога между ПНЕ и ПП, а с другой – ограничивает реальную способность ВГС влиять на принятие политических решений и общую динамику политических событий.
Правительство национального единства
Как отмечалось ранее, ПНЕ было создано в результате переговоров в Женеве, а значит, с точки зрения международного сообщества обладает легитимностью, пусть и на период подготовки к выборам. Располагаясь в Триполи, ПНЕ во многом воспринимается в качестве преемника ПНС – детища Схиратского соглашения. «В наследство» от своего предшественника ПНЕ получило поддержку Анкары и Дохи, а также многочисленные противоречия с ПП. При этом новый премьер-министр стремится расширить сеть международной поддержки ПНЕ, активно контактируя со всеми игроками, вовлеченными в дела региона, включая США, Россию, КНР, Италию, Алжир, Марокко, Мальту, Турцию, Катар и ОАЭ. Вместе с тем, политические оппоненты ПНЕ в лице ПП и командования ЛНА полагают, что мандат правительства Дабейбы истек, а сам премьер-министр Абдель Хамид Дебейба не может участвовать в качестве кандидата.
Палата представителей
В отличие от остальных политических институций в Ливии, ПП появилась не в результате соглашения конфликтующих сторон, а была напрямую избрана населением, что позволяет ее сторонникам апеллировать к «народной» легитимности. Вместе с тем, с самого начала ПП задумывалась как временный орган на период до окончательного принятия новой Конституции, однако, срок ее полномочий растянулся вот уже на 10 лет. Будучи политическим центром Восточной Ливии, ПП контролирует деятельность правительства, власть которого распространяется на территории, занимаемые ЛНА – важнейшей силовой опорой ПП, формально подчиняющейся парламентариям. Вместе с тем, дуумвират председателя ПП Агилы Салеха и фельдмаршала Халифы Хафтара не следует рассматривать как монолитный альянс. Более того, даже внутри ПП и подконтрольного ей правительства существуют различные фракции, что в определенной степени корректирует позицию лидеров восточноливийского центра силы: ни Хафтар, ни Салех не являются единственными выразителями политических интересов Востока.
Перспективы выработки общего видения электорального процесса
В условиях, когда на протяжении более чем 10 лет в Ливии одновременно сосуществует несколько политических институтов, появившихся на разных этапах и в различных системах координат, и, так или иначе, претендующих на власть в стране, достижение широкого и всеобъемлющего компромисса относительно сроков, нормативной базы и процедуры организации и проведения общенациональных выборов остается крайне сложной задачей. В целом, усилия сторон по выработке консенсуса заключаются в создании нескольких совместных комиссий – по формуле «5+5» для координации вооруженных сил Запада и Востока и по формуле «6+6» для выработки электорального законодательства. Отдельные инициативы, связанные с объединением финансовых ведомств, обладают не меньшим значением, но все еще не были воплощены в полной мере. В заключении, следует признать, что любые прогнозы относительно перспектив проведения выборов в Ливии не выдерживают столкновения с суровой действительностью: сроки, неоднократно озвученные в рамках различных переговорных площадок, а также лидерами ливийских политических сил, включая ВГС и ПП, в конечном итоге прошли без заметных изменений на реальное положение дел, хотя снижение уровня эскалации конфликта не стоит упускать из виду.
Иван Копытцев, младший научный сотрудник Центра африканских исследований ИМИ МГИМО, специально для журнала «Новое Восточное Обозрение»
