Мы продолжаем серию материалов, посвященных президентской гонке в Южной Корее, благо оба лагеря определились со своими ведущими кандидатами.
31 августа 2021 г. правящая Демократическая партия Тобуро начала кампанию по выборам своего кандидата для участия в президентских выборах 2022 года. 11 туров предварительных региональных выборов поэтапно прошли во всех регионах страны и завершились 10 октября в Сеуле. Подавляющее преимущество в большинстве регионов страны получил 56-летний «южнокорейский Берни Сандерс», губернатор столичной провинции Кёнгидо и бывший адвокат по правам человека Ли Чжэ Мён, набирая в каждом больше 50% голосов.
На втором месте бывший премьер-министр и глава партии Ли Нак Ён, который набрал 39,14% голосов и сумел победить Ли Чжэ Мёна только у себя на родине в провинции, где раньше был губернатором. Кроме того, Ли Нак Ён победил в голосовании зарубежных корейцев и на первичном голосовании среди обычных граждан, причем там Ли Чжэ Мёна обставили с очень большим отрывом — 62 % против 28%. Именно поэтому его финальный результат оказался куда меньше, чем все ожидали (53-55%).
13 октября Исполнительный комитет партии подтвердил, что единым кандидатом от правящего лагеря является Ли Чжэ Мён: подсчёт голосов произведён в строгом соответствии с руководящими документами, и результаты региональных выборов пересматриваться не будут. После этого Ли Нак Ён признал поражение и поздравил Ли Чжэ Мена с победой.
25 октября Ли Чжэ Мён объявил о своей отставке с поста губернатора провинции Кёнгидо, чтобы сосредоточиться на подготовке к выборам, и в тот же день официально зарегистрировался в центризбиркоме.
На следующий день после этого состоялась 50-минутная встреча Ли Чжэ Мёна и Мун Чжэ Ина. Ли Чжэ Мён сказал, что он является членом «команды» действующего президента, тем самым призвав сторонников Мун Чжэ Ина голосовать за него на будущих выборах. По словам старшего секретаря президента по политическим вопросам Ли Чхоль Хи, присутствовавшего на встрече, Ли также извинился за свою резкую критику Муна во время предыдущих праймериз в 2017 году.
Кроме того, в поддержку Ли был создан общепартийный комитет, куда вошли и основные противники экс-губернатора, включая назначенную почетным главой Чху Ми Э. Таким образом, явной внутрипартийной оппозиции у Ли на данный момент нет.
Напомним аудитории, кто такой губернатор Ли и какова его программа. Он действительно выходец из очень бедной семьи — когда ему было 12 лет его семья переехала в Соннам, где Ли работал на различных фабриках, повредив при этом руку. В 1986 году Ли закончил адвокатуру и работал адвокатом по правам человека после того, как его якобы вдохновила лекция бывшего президента Ро Му Хена. Его первый выход в политику состоялся в 2006 году, когда он баллотировался на пост мэра Соннама и проиграл. Два года спустя он неудачно баллотировался в Национальное собрание. В 2010 году он снова баллотировался на пост мэра Соннама и на этот раз победил. В 2014 г. он был переизбран, а в 2018 стал первым либеральным губернатором Кенгидо за 16 лет.
По своим политическим взглядам Ли, конечно, популист, но более левый, чем Мун. Он стоял в авангарде кампании по импичменту Пак Кын Хе, а во время своего мэрства Ли настойчиво продвигал множество программ социального обеспечения, несмотря на противодействие центрального правительства, включая всеобщий базовый доход для молодежи, бесплатную школьную форму и бесплатный послеродовой уход. На фоне определения выплат по ликвидации последствий COVID-19, Ли дал всем жителям Кенгидо по 100 000 вон (84 доллара США), игнорируя обвинения в популизме и де-факто покупке голосов.
В речи, с которой Ли Чжэ Мён выступил после подведения итогов предварительных выборов, он обещал в случае избрания президентом приложить усилия для искоренения коррупции и провести реформу в сфере недвижимости, благо рост цен на жилье считается крупнейшим политическим провалом правительства Мун Чжэ Ина. Ли Чжэ Мён обещал также проводить политику, направленную на экономическое возрождение под руководством государства, достичь всеобщего благосостояния, активизировать инвестиции в науку, технологии и образование. Он обещал создать общество, «в котором каждый сможет пользоваться справедливыми возможностями, независимо от политических взглядов или места жительства».
Что же до безусловного базового дохода, то он пообещал выплачивать до 1 миллиона вон в год (838,30 доллара США) каждому гражданину и дополнительно 1 миллион вон каждому молодому взрослому. Такую же сумму должны составлять и антиковидные компенсации каждому гражданину. Или не менее 300 000-500 000 вон на человека.
Бывают у Ли и странные идеи наподобие «запустить систему, которая ограничивает количество ресторанов в стране». Правда, на такое нарушающее свободу предпринимательства предложение накинулись все, и он фактически взял свои слова обратно.
Во внешней политике Ли обещает продолжить курс Мун Чжэ Ина, заявив, что он будет играть более активную роль в посредничестве между Соединенными Штатами и Северной Кореей, и пообещал встретиться с Джо Байденом и Ким Чен Ыном. Ли отмечает, что США являются «единственным союзником» РК и «демократия и экономика Южной Кореи поднялись до всемирно признанного уровня благодаря десятилетнему союзу с США», но обещал укреплять связи с Китаем. С его точки зрения у Южной Кореи нет причин «сужать пространство для маневра» и «вопрос мира на Корейском полуострове является важным вопросом, от которого многие люди, живущие на Корейском полуострове, делают ставку на свое выживание».
В этом же контексте он выступает за скорейшую передачу Сеулу оперативного управления войсками (OPCON) и против дальнейшего развертывания американской системы противоракетной обороны THAAD в Южной Корее. Выражал Ли и свое несогласие с идеей трехстороннего альянса с участием Южной Кореи, США и Японии, заявив, что этот вопрос может быть очень опасным, пока Япония продолжает претендовать на острова Токто.
При этом Ли нередко бравирует высказываниями, которые общественное мнение РК считает антиамериканскими. Например, 10 ноября 2021 г. Ли охарактеризовал американские войска, которые вошли на Корейский полуостров сразу после освобождения Кореи в 1945 году, как «оккупационные силы», повторив выражение, которое он использовал ранее. А 12 ноября во время встречи с сенатором Джоном Оссоффом упомянул соглашение Тафта-Кацуры 1905 года, согласно которому Америка не препятствовала захвату Кореи Японией: таким образом, Соединенные Штаты сыграли определенную роль в том, что Корея потеряла свой суверенитет.
Что касается Японии, он будет стремиться рассматривать исторические вопросы, а прочие направления сотрудничества — отдельно.
Однако успех Ли Чжэ Мёна все-таки оказался успехом демократической партии вообще, но не Мун Чжэ Ина, поскольку фракции Муна и Ли находятся в конфронтации, а протащить своего ставленника через электоральную процедуру Муну не удалось.
В такой ситуации у действующего президента Муна было несколько вариантов выхода из ситуации, когда преемником становится человек, которого Мун пытался посадить.
Первый вариант, — любым способом выбить губернатора Ли из седла. Лучше всего может сработать разгорающийся скандал с застройкой земель в Соннаме в 2015 году во время его пребывания на посту мэра. Ли Чжэ Мёна обвиняют в организации коррупционной схемы, в результате которой малоизвестная фирма Хвачхон Дэю и ее семь филиалов получили прибыль, более чем в 1000 раз превышающую их инвестиции.
Другая история связана с тем, что в 2018 году его жена Ким Хе Гён была втянута в скандал из-за подозрений в том, что она владела аккаунтом в Твиттере @08_hkkim, который в течение нескольких лет распространял оскорбительные заявления о внутрипартийных соперниках ее мужа, включая президента Мун Чжэ Ина. С 2013 года в этом аккаунте в Твиттере было загружено около 40 000 сомнительных твитов. Полиция заявила, что аккаунт принадлежал Ким Хе Гён, однако прокуроры освободили ее без предъявления обвинений, сославшись на отсутствие доказательств.
Остальные обвинения кажутся автору менее убойными. Так, депутат-консерватор Ким Ен Бан потребовал, чтобы Ли ответил на обвинения в том, что он защищал гангстеров, когда работал адвокатом, прежде чем начать свою политическую карьеру. Согласно показаниям некого бывшего гангстера, законодатель утверждал, что в обмен на помощь им в получении различных деловых услуг Ли получил почти 2 миллиарда вон (1,68 миллиона долларов США). Доказательством послужила фотография пачек наличных денег.
Ли усмехнулся: «Если бы я это сделал, я бы уже давно был наказан», тем более что вскоре выяснилось, что фотография с наличными была той же самой, которую бывший гангстер ранее опубликовал в Facebook, чтобы показать свои собственные доходы. После этого 19 октября демократическая партия пожаловалась на Ким Ен Бана в парламентский комитет по этике.
Тем не менее пока прямых улик против Ли не найдено, сервильность системы может давать сбой, и, как опытный интриган, Мун понимает, что планов должно быть больше одного. Оттого есть и другой вариант – попытаться не так чтобы договориться с Ли, но выторговать приемлемые условия ухода, отчасти сделав так, чтобы Ли выглядел не политическим противником Муна, а продолжателем его дела. И судя по итогам встречи кандидата и президента, в которой деликатные вопросы типа «соннамгейта» не обсуждались, этот тренд превалирует.
В любом случае Ли Чжэ Мену надо найти способ очиститься от причастности к скандалу 2015 года и преодолеть фракционную борьбу. Кроме того, доверие масс тоже надо восстанавливать, — если на 12-13 октября гипотетический счет Ли Чжэ Мёна был равен 43%, а Юн Сок Ёля — 40,4% респондентов, то 15-16 октября Ли Чжэ Мёна поддержали бы 35,4% респондентов, а Юн Сок Ёля — 37,1% респондентов. И затем разрыв начал расти, выходя за рамки статистической погрешности.
Согласно результатам соцопроса, проведённого 3 ноября, 58,2% респондентов желают смены правительства и прихода к власти оппозиции. За сохранение «у руля» правящей партии выступают 32,2% опрошенных.
Сохраняется и противодействие идеям Ли со стороны премьера Ким Бу Гёма и министра финансов Хон Нам Ги, с точки зрения которых правительство не может позволить себе еще один раунд выплат всем и каждому: самой неотложной задачей на данный момент является выплата компенсации самозанятым и владельцам малого бизнеса, страдающим от пандемии. Но с точки зрения Ли, «соотношение долга к ВВП не должно быть камнем преткновения».
Скептики же отмечают, что население РК составляет 51 млн 300 тыс. человек, и если сумма будет увеличена до 1 миллиона вон на человека, это потребует дополнительного государственного бюджета в размере от 15 до 25 трлн вон: от 2,6 до 4,3% от предлагаемого государственного бюджета на следующий год. При том что госдолг страны и так растет.
Тем не менее 9 ноября демократическая партия заявила, что попытается предоставить помощь всем гражданам. Теоретически все будет зависеть от профицита налоговых поступлений.
Так выглядит ситуация в лагере демократов, а следующий материал этой серии будет посвящен консерваторам, чьим кандидатом не без проблем все-таки стал Юн Сок Ёль.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
