Первые шаги нового президента Южной Кореи на международной арене привлекают внимание, и по ним мы пытаемся определить будущий курс.
Первые звонки: Япония ранее Китая, США может смотреть с подозрением
Эксперты уже обратили внимание на то, что «тройка первых звонков» у Ли соответствует консервативным президентам. Поясним: первый звонок всегда президенту Америки. И здесь исключением не был и демократ Мун Чжэ Ин. Но затем у консерваторов на втором месте была Япония и только затем Китай, а у демократов – Китай и затем Япония. Президент Ли сначала позвонил премьер-министру Исибе и только затем председателю Си. Разговор с российским лидером не состоялся, и нужно отметить отсутствие официальных поздравлений Ли с российской стороны. Как-никак, пока Республика Корея остаётся недружественной страной.
Но есть еще одна деталь. Ли провел свой первый телефонный разговор с Трампом через три дня после инаугурации. Трамп поздравил Ли с победой на выборах, но предшественники Ли впервые разговаривали по телефону с президентами США обычно в день их победы на выборах или на следующий день после них. Кроме того, вскоре после президентских выборов Белый дом заявил, что США по-прежнему обеспокоены вмешательством и влиянием Китая в демократические страны по всему миру и выступают против этого. Поэтому вопрос, в какой мере Трамп имел в виду ситуацию в РК, где, по мнению консерваторов, такое вмешательство было. В прошлом Ли поддерживал стратегическое взаимодействие между США и Китаем и критиковал трехстороннее партнерство Кореи, США и Японии.
КНДР: дверь чуть приоткрыли, Пхеньян молчит
На северокорейском направлении президент Ли предпринял ряд шагов, формально приоткрывающих дверь для диалога. Во-первых, Южная Корея прекратила пропагандистское вещание на север и те ответили симметрично. Во-вторых, президент громко и демонстративно обещал разобраться с запуском листовок через границу. И здесь посмотрим, как это будет претворяться на практике.
Но Пхеньян в целом продолжает молчание и прямых ответов на приглашение к диалогу пока нет. Возможно, с точки зрения северян, это минимальный шаг из многих, потому что учения, в том числе приграничные, ещё продолжаются. Официально потому, что не было новой команды их прекращать. И потому у автора есть два вопроса. Пойдёт ли президент Ли на какие-то более серьёзные шаги по снижению межкорейской напряжённости, и что он будет делать, если в ответ на его попытки сближения Пхеньян ясно даст знать, что лицемеры демократы в их глазах не отличаются от открытых врагов консерваторов.
Ли Чжэ Мён на саммите Большой Семёрки
Но наибольшее внимание экспертов было приковано к дебюту президента Ли на международной арене и его визиту саммит G7 в Альберте, Канада, с 15 по 17 июня. 2025 г. Как писали СМИ в его преддверии, «для Кореи это больше, чем символическое возвращение на мировую арену после периода дипломатического спада. Это важнейшая возможность подтвердить свой голос в международных делах посредством практической, принципиальной и активной внешней политики»
С точки зрения автора, эффект получился хуже, чем у Юн Сок Ёля, но у Ли есть два смягчающих обстоятельства. Во-первых, у Ли Чжэ Мёна не получилось встретиться с Дональдом Трампом, но по уважительной причине – президент США досрочно покинул встречу под предлогом израильско-иранского конфликта.
Во-вторых, Ли Чжэ Мён вступил в должность без переходного периода, и у него было меньше времени на проработку более детальной внешнеполитической программы и конкретных предложений каждой из сторон. Поэтому встречи Ли в основном сводились к светским беседам с лидерами Канады, Великобритании, Австралии, Южной Африки, Индии, Бразилии и Мексики, а также с Генеральным секретарем Организации Объединенных Наций Антонио Гутерришем и высшими должностными лицами Европейского союза, где ему удалось, по мнению южнокорейских экспертов, затронуть какие-то темы для будущего сотрудничества и произвести на всех хорошее впечатление.
На саммите Ли тоже выступил, но подчеркнул критическую важность энергетической безопасности и стабилизации ключевых цепочек поставок полезных ископаемых. Дважды выступая в ходе сессии, Ли изложил свое видение построения надежной, экономичной и устойчивой энергетической системы в рамках темы “Будущее энергетической безопасности”, а также заявил о твердой приверженности Кореи внесению вклада в развитие стабильной глобальной экосистемы искусственного интеллекта. Таким образом, получил возможность представить себя, не ввязавшись в политические дискуссии.
Тем не менее есть три момента, на которые автор обратил внимание. Во-первых, во время встречи с премьер-министром Японии, которая оказалась важнейшим мероприятием для Ли, президент Южной Кореи не поднимал исторических или территориальных споров даже в риторике «давайте будем искать пути для поисков решений». В итоге даже СМИ РК отметили что позиция Ли Чжэ Мёна в отношении Японии в последние месяцы ознаменовала отход от его прежней, довольно жесткой линии в отношении Токио. Когда предыдущая администрация Юн Сок Еля стремилась к установлению тесных отношений с Японией в соответствии с трехсторонним сотрудничеством с участием США и использовала похожую риторику, Ли критиковал Юна за «подчинение» Японии и уклонение от разрешения исторических споров.
Во-вторых, общение со странами, принимавшими участие в Корейской войне, Ли начинал именно с этого факта, подчёркивая таким образом антисеверокорейскую направленность отношений двух стран.
Ви Сон Лак, советник президента по национальной безопасности, охарактеризовал участие Ли в саммите G7 и серию двусторонних встреч как первый шаг администрации к прагматичной дипломатии, основанной на национальных интересах. По его мнению, «Это была значимая возможность заявить о восстановлении демократии в Республике Корея».
По мнению автора, дипломатический дебют Ли Чжэ Мёна был не провалом, но полууспехом. Отношение к этой поездке в Сеуле было двойственным, но другого шанса вживую поговорить с Дональдом Трампом нет. Однако на саммите неизбежно возникнут российская и северокорейская темы, и здесь Ли Чжэ Мёну придётся публично высказываться. И хотя, как мы уже подчёркивали, между высказываниями и действиями бывает разрыв, следующие шаги нового южнокорейского президента будут весьма интересны.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН
