С момента свержения президента Сирии Башара Асада в декабре 2024 года Сирия остается в центре внимания.
На территории Сирии идет гражданская война на почве религиозных отношений. Запрещенная в России террористическая организация, точнее, группировка, сегодня пытается удержать власть путем массового террора и казни. По Вашему мнению, есть ли шанс нового правительства Сирии отстроить нормальное светское государство?
Во-первых, изначально не было гражданской войны. Сейчас ситуация постепенно переходит в эту фазу. Термин «гражданская война» применительно к Сирии всегда вызывал у меня беспокойство, потому что в первую очередь западные пропагандисты и так называемая светская сирийская оппозиция характеризуют события в Сирии именно так.
На самом деле в стране проходили мирные гражданские протесты против режима Асада. Более того, в 2012 году была принята новая конституция, которая отвечала требованиям народа. Но к тому времени, когда эта конституция была готова, было уже слишком поздно. Почему? Потому что в течение трех-четырех месяцев мирные демонстрации переросли в вооруженные столкновения. Это произошло не само по себе, а в результате провокаций, организованных внутри Сирии.
В мечетях были найдены целые тайники с оружием. Во время демонстраций стреляли как по правительственным войскам, так и по протестующим, а также совершали другие насильственные действия. Я знаю об этом из первых рук, проводя интервью, например, в Хомсе, одном из городов, где эти протесты были наиболее ярко выражены.
Я встречался с архиепископом, священнослужителями и прихожанами православной и якобитской церквей. Они рассказали мне, как им приходилось выживать. Были целые кварталы, где христиане жили компактно
Все эти люди участвовали в этих демонстрациях, пришлось даже создавать отряды самообороны и закрывать свои кварталы, потому что беспорядки и вооруженные противостояния вызвали репрессии со стороны властей, а с другой стороны там появились вооруженные мародёры.
Поэтому, очень быстро гражданский конфликт перерос в войну наёмников и исламского джихадистского интернационала. Гражданское общество было сильно разделено и этот процесс лишь усугублялся.
Гражданское общество создавало отряды самообороны, которые часто были организованы по конфессиональному принципу, и различные общественные организации. Их нельзя назвать чисто благотворительными организациями, поскольку они стремились поддержать население, создавая кооперативы, благотворительные организации или группы по уходу за сиротами, поскольку почти сразу же начались убийства и другие зверства. Многие дети остались без родителей и без возможности быть принятыми в свои кланы. На Ближнем Востоке практически нет сирот, поскольку их берут к себе семьи или родственники. Но были случаи, когда целые кланы были стерты с лица земли.
Поэтому 2011-2024 годы, на мой взгляд, вряд ли можно назвать гражданской войной, несмотря на то, что этот термин широко пропагандируется на Западе.
С января 2025 года ситуацию можно охарактеризовать как латентную гражданскую войну, проявляющуюся в таких инцидентах, как продолжающаяся резня на побережье, которая началась несколько месяцев назад и не прекращается до сих пор.
Единственное, что прекратилось, — это видеосвидетельства. Раньше боевики, в соответствии со своими привычками ИГИЛ*, выкладывали все в сеть. Теперь им строго запретили это делать, но, к сожалению, убийства, грабежи и другие зверства продолжаются. В Идлибе вновь появился рынок детей, особенно девочек. Это все те же методы ИГИЛ*, ничего не изменилось.
Остатки тех, кто когда-то сражался против режима Асада, и различные ополченцы собрались в Идлибе примерно в 2017-2018 годах. Они варились в этом котле, и одна из организаций, «Хай’ат Тахрир аш-Шам»*, возглавляемая Абу Мухаммадом аль-Джолани, подавила своих соперников, но эти группы остались. Многие из них — иностранные боевики: уйгуры, выходцы из Центральной Азии и Кавказа. Если рассматривать алавитов и христиан как полноценных граждан Сирии, то это гражданская война, но гражданская война в форме геноцида. Их вытесняют, физически истребляют и заставляют покинуть страну. Цель — полностью изменить демографическую ситуацию и решить «немусульманский вопрос». Это очень похоже на действия нацистов в Германии. Они хотят, чтобы везде жили только сунниты.
Возможна ли на этом фоне гибель светского государства? Конечно, нет
Сейчас мы видим противоречие в принятой конституционной декларации. С одной стороны, она очень похожа на предыдущую конституцию Сирии. Они заимствовали элементы из модели управления Катара, Египта и других стран. Очевидно, что это автократия или даже более жесткая диктатура, чем при Асаде, потому что все полностью сосредоточено вокруг президента. Даже в новой структуре правительства пост премьер-министра был упразднен.
Курды и друзы также относят себя к сирийским гражданам, но они менее уязвимы. Курды более или менее самоорганизовались на северо-востоке с 2016 года и, находясь под американским зонтиком, в последние годы чувствовали себя в относительной безопасности. Конечно, трудно говорить о безопасности, когда они постоянно подвергаются нападению со стороны Турции. Друзы также вполне способны защитить себя и пользуются защитой Израиля, по крайней мере номинальной. Израильские спецслужбы активно работают над тем, чтобы оказать друзам помощь в борьбе с центральным правительством. Это служит интересам Израиля, а не друзов, это очевидно. Таким образом, страна расколота. Я намеренно не упоминал эти два региона ранее, потому что, по сути, они сейчас существуют более или менее автономно.
На алавитском и христианском побережье не было отрядов самообороны. Вернее, они были, но находились в подполье. Мы видели организованное сопротивление в одном районе с несколькими деревнями, где боевики пытались захватить и убить высокопоставленных бывших алавитских военных командиров.
Это было представлено как восстание и предлог для резни. На самом деле это был очередной обман и ложь со стороны боевиков, террористов. Но они действовали так, как действовали многие на протяжении всей истории. В декабре они также объявили: «Мы распускаем всех солдат и офицеров, кроме тех, к кому у нас есть претензии, и отправляем их домой».
Да, страна сейчас разделена, общество полностью расколото. При этом суннитская часть сирийского общества во многом оправдывает и поддерживает то, что происходит на побережье. Но я вижу в этом психологическую самозащиту: мы понимаем, что это преступление, и они это прекрасно понимают, но оправдывают это тем, что, мол, «мы были рабами кровавого режима, который нас угнетал».
На этом фоне мы можем говорить о гражданской войне, о расколе в умах людей. Той Сирии, которую мы знали на протяжении десятилетий, больше нет.
Та Сирия отличалась прежде всего смешанным обществом. Соседям не было дела до религии друг друга. Все вместе отмечали праздники, вместе жили и работали. Сейчас, после всего, что произошло, возврат к прошлому невозможен. Повторяю, возврат невозможен как в силу политики новых властей, которые активно и успешно меняют демографическую ситуацию в Сирии, так и в силу самих событий.
Еще до 2011 года демографическая ситуация была крайне нестабильной. Вспомните: в стране насчитывается более шести миллионов сирийских беженцев, большинство из которых — сунниты. Кроме того, было огромное количество христиан и внутренне перемещенных лиц. Все восточное население, спасаясь от различных боевиков, в первую очередь от ИГИЛ*, хлынуло на запад, к побережью и Дамаску. Это были не городские люди, они привыкли к сельской жизни или, что еще хуже, к жизни в пустыне или полупустыне, бедуины. Они приходили в города и вели себя так, как вели всегда. Другими словами, приехали люди с другой культурой. Две Сирии столкнулись. Это столкновение цивилизаций продолжалось все эти годы.
Они думали: «Что это такое? Мы — Сирия, а это — разврат и позор!». Но этот конфликт был заложен гораздо раньше, и он стал одним из триггеров событий.
Эти люди с радостью принимали всех джихадистов и думали: «Да, мы носим хиджабы, наши бороды правильной длины, мы правильно молимся». Общество изменилось очень резко и очень быстро. Но для нас, сторонних наблюдателей, это казалось таким неожиданным.
Временный президент Сирии Ахмед аш-Шараа публично призвал сирийцев к объединению и инклюзивному национальному диалогу, но в реальности мы видим другую картину. Как вы думаете, изменится ли демографическая, этническая и конфессиональная карта Сирии в ближайшем будущем?
Изменения на демографической карте Сирии происходили в течение последних 20 лет. Основной причиной стала десятилетняя засуха, предшествовавшая 2011 году. В результате жители сельских районов перебрались в города и на побережье, где были осадки и возможность заниматься сельским хозяйством.
Это усилило суннитский компонент в районах, которые ранее были более смешанными в религиозном отношении. Между сельским и городским населением произошло цивилизационное столкновение. Арабы называют это «бадава», то есть кочевники.
Сельские мигранты стали изгоями в городах. Они стали самой низкооплачиваемой и бесправной частью населения, причем очень массовой.
С одной стороны, они принесли с собой традиционный ислам и обычаи сельской жизни. С другой стороны, они столкнулись с отторжением со стороны городского населения, которое отвергало их в культурном плане и безжалостно эксплуатировало в экономическом.
Это усугублялось проникновением проповедников и имамов из Саудовской Аравии. Разумеется, это была политическая стратегия.
И эта альтернативная Сирия победила. Она победила идеологически, под знаменем того, что они называют умеренным исламом, как «Братья-мусульмане»*, но с финансированием от внешних спонсоров. Обычные люди не видят, что все это финансирует Катар. Они видят, что, например, жизнь в Идлибе стала лучше.
Они думают, что эти люди хорошие, что они знают, как управлять. Но теперь мы видим, что они совсем не умеют управлять.
Очевидно, что более шести миллионов беженцев (некоторые в Ливане, некоторые в Иордании, Турции и, конечно, огромное количество в Европе и Америке) не вернутся.
Все усилия России в Сирии по репатриации беженцев не были полностью поддержаны правительством Асада. Российские военные строили лагеря и деревни, чтобы вернуть этих беженцев. Режим Асада не был заинтересован в увеличении численности своего населения, потому что это означало бы увеличение числа ртов, которые нужно кормить.
Демографическая политика была понятна: чем меньше, тем лучше. Когда экономика правящей элиты переключилась на производство и торговлю наркотиками, население стало совершенно ненужным. Нужны были только те, кто производил и продавал наркотики. Вот и все, что можно сказать о демографии.
Продолжение следует…
* Организация запрещена на территории Российской Федерации
Беседовала Ванесса СЕВИДОВА, корреспондент и автор «Нового Восточного Обозрения»
